В Бирюк - Венец [СИ]

— Ты про свою сиську спрашиваешь?

— Х-р-р…

Давление на моё горло усилилось.

Мда… Сразу чувствую выгоды от венчания Боголюбского в Государи: раньше он в таких случаях другой свой атрибут использовал — меч св. Бориса. Не обшапкнули бы вчера — сегодня мог бы Ванечка получить «тяжкие телесные». Проще — горло перерезанное.

Не обязательно насмерть. Вылечился бы да так и ходил, склонив головёнку к плечику и поворачиваясь на всякий зов исключительно всем корпусом.

— Работаю, государь. Подвижек пока нет, порадовать нечем. Но процесс идёт, меры предпринимаются, результаты ожидаются…

Да что ж он всё давит!

— Да и другие дела неотложные аж горят.

— Какие у тебя иные дела неотложные?! Окромя моих?!

— Из первейшего — избрать митрополита.

О! Помогло.

Дышать — хорошо. А хорошо дышать — ещё лучше.

Озадаченный моим заявлением Боголюбский чуть попустил посох. Понятно, что он ничего не забывает и ничего не пропускает. Моё предложение насчёт Кирилла он запомнил. Но продумать времени не было, решение ещё не принято. «Руки не дошли». Или чем он там думает.

Тем более, что тема не очевидна, провести широкий зондаж — времени нет. А самому решать — мало информации, непонятно.

Минутку постоял в растерянности и снова вскинулся в ярости:

— Что?! Избрать? Они все враз волками взвоют да кинутся! Грызть да в куски рвать!

Ну вот. Поскольку про местоположение части бюста Варвары Великомученицы я ничего сказать не могу, то поговорим о русском православии.

«Слон — это животное, у которого вместо носа червеобразный отросток». Раз уж я нынче только «про червей» выучил.

Финт сработал, одна горячая тема переменилась на другую. Тоже… аж дымится.

— Тебе ли волков двуногих бояться? Но дело сделать надо. Прежде чем его другие за тебя сделают. Собери нынче вечером епископов, а я изложу им… своё видение проблемы и путей её разрешения. Как нам обустроить церковь православную. Во избежание повторения «неправды митрополичьей». Если, конечно, на то воля твоя будет.

Андрей смотрел ошалело.

Устал братец, притомился.

«Самое страшное — потеря темпа».

Зачем нам ещё «страшное»? Мы сами такие. Так что — бегом-бегом.

Андрей отпустил меня с миром, и, часа через четыре, я снова входил в княжьи (или уже — царские?) палаты.

Тронный зал, она же — Мономахова трапезная, снова была полным полна народу.

Как-то это… неправильно. Какой-то нон-стоп получается. «Весь вечер на арене» — про клоуна в цирке. А тут с утра и целый день. А как же «работа с документами»? Это у государей всегда так или только первые полгода празднований?

Трапезная жужжала. А также кашляла, сморкалась, шаркала и вздыхала.

Первые киевские князья кормили дружину со своего стола. Соответственно, «помещение для жранья» в княжеских дворцах — огромных размеров. Самое большое — в Ярославом Дворе. Там и тысячу гостей посадить можно. Ярослав Хромец печенегов на месте Софии не «в одну харю» побил — с дружиной верной, с сотоварищи. Что выжившие и примкнувшие регулярно отмечали хоровым кушанием.

Потом производительные силы прогресснули феодализм в сторону раздробленности, денег стало меньше, жрать стало не с чего и традиция совместного насыщения несколько усохла. Перестроенный Мономахом дворец имеет залу, вмещающую сотни две гостей.

Что я и наблюдаю.

Всё это сидит, балоболит и выделяет. Нет, не то, что вы подумали, а углекислый газ. Отопление не надобно, тут и так… тропики. С крокодилами в дорогих мехах.

Заметив меня в дверях, Андрей, явно замученный беседой с несколькими «вятшими» в шубах, бородах и лысинах, радостно возопил, не вставая с трона:

— А! Вот! Воевода Всеволжский! Вот пущай он и сказывает!

Высокое собрание, состоящее, в значительной части своей, из князей, бояр и густой прочерни попов с игуменами, дружно обернулось и укоряюще посмотрело.

Некоторые уже видели меня сегодня или прежде, но большинство только слышало про «Зверя Лютого». Вид мой… Не, не впечатлил. Кафтанчик серенький, головёнка лысенька, а что орясина под три аршина длиной, так в вотчине осины и выше растут…

«Повторение — мать учения».

Повторяю. Не «мать-перемать», а фирменное приветствие. Для новеньких. Итить их ять склеротически.

— Государю всея Руси — поклон.

Потянулся, выпрямляя спину и чуть разворачивая плечи, прищёлкнул каблуками и дёрнул подбородком вниз-вверх.

— Всей честной компании от Воеводы Всеволжского — привет.

Телодвижение было повторено.

Кр-расота! Сработало! У половины присутствующих челюсти отпали, у другой — негодующе поджались.

Да за одно такое приветствие в приличных домах — на конюшню и шкуру спустить! И это хорошо! Это милостиво! А по делу-то надобно головёнку дурную срубить да в отхожее место выбросить… Хамло, невежа, полено неструганое.

Иллюзий у меня нет. Повторять, повторять, повторять. Вызывая раз разом уже предвидимую, надоевшую реакцию публики. Им придётся понять, что я — не такой. Не системный. Им — не ровня. И обижаться на меня — бестолку. Ты на дождь с грозой обижаешься? — Во-от. Терпите. Привыкайте. «Лутшие мужи святорусские». Они же — крысюки золоченые.

Я не стал дожидаться продолжения вплоть до «медный лоб, оловянный…», а «взял быка за рога». Хотя, учитывая количество и качество слушателей, следует, вероятно, говорить: «баран о в за р о ги».

— Государь! Ты велел мне поразмыслить над устроением церкви нашей. Дабы впредь избегнуть «неправды митрополичьей» и прочих неурядиц. С тем, чтобы обсудив с епископами, переменить порядки наши к лучшему.

Точно, велел. Часа четыре назад. В форме:

— Ну, приходи. Послушаем — чего ты понапридумывал.

Сразу видно в чем я лопухнулся: Андрей призвал кучу народа. Типа: больше голов — больше мозгов. Может чего и умного проскочит. Я на такое сборище не рассчитывал.

Кто-то, может, и пофыркивать станет, но я помню исследования Паркинсона о численности комитетов. Трёх — мало, семь — оптимум, после 21 — разваливается, выделяя реальные центры власти.

Комитет растёт, и из группы, где происходит совещание, обмен мнениями, принятие согласованных решений, переходит в состояние «митинг», «торговля мордами». Переходит к лозунгом. Их кидают. В толпу. Это способ навязать своё. Что-нибудь простенькое, примитивненькое. Неравенство Коши-Буняковского так не вбросишь.

Я не могу ничего всерьёз навязать. Просто потому, что эти люди, даже согласившись с какой-нибудь моей «резолюцией», утром решат, что их обдурили, «нагнули». И разнесут всё в клочья.

Нужно осознанное согласие. Хотя бы частичное. Ещё крайне нужна информация по теме: я в православии как-то… не очень. А уж 12 века…