В Бирюк - Венец [СИ]

— Абы да кабы… Установления Патриаршие есть закон! И мы сей закон поклялись исполнять. Хорош ли он, уместен ли — неважно. Церковь православная на том стоит, на едином и повсеместном исполнении данного нам Господом закона!

Зря Переяславец так подставился.

— «Данного нам Господом закона»? Оглянись Антоний. Где ты, на какой земле стоишь, в каком городе слова такие произносишь? Не здесь ли, в Киеве, полтора века назад Иларион провозгласил своё «Слово о законе и благодати»? Не он ли, первый митрополит из числа народов здешних, сподвижник Великого Князя Ярослава, указал, что «закон» дан иудеям, христиане же получили от Господа «благодать»? Что ж ты возвеличиваешь «закон»? Или впал ты в ересь жидовствующих? Нет, Святым Духом, но не законом, держится вера христова. Так и не цепляйся же за него.

Про то «Слово…» — я уже. Из него следует, что община христианская есть собрание людей беззаконных. Даже и слова — «Закон божий» — уместны в иешиве или хедере, но в христианском училище или семинарии звучат оскорблением. Ежели не ересью.

Аккуратнее, ребятки. Я в ваших делах понимаю мало. Но ярлыки наклеивать… отечественная история выучила.

Тяжело вам со мной разговаривать: слов ваших многих не понимаю, а побить меня посохом — не получится.

Интересно, полезут они в драку или нет?

Тройничок исходов: кинуться на меня, стремясь «хрип перервать», объявить психом или «бесом обуянным», или согласиться в главном, оставляя себе возможность обсуждать детали.

Первый отметается палашом у меня на поясе, второй — «милостью» Боголюбского. Остаётся третий. Но это надо осознать. А я буду давить дальше, пока не добьюсь желаемого.

Проводим теологический «стресс-тест». На вшивость.

— Вы сами, святители русские, постоянно преступаете установления Патриаршии.

— Ты называешь нас преступниками?!

— Ага. А вы не знали? Вспомните: три года назад Хрисоверг подтвердил запрет на браки между кровными родственниками по седьмое колено. Само правило установлено полтора века назад. А теперь ответьте: с какого колена рюриковичей князья русские начали венчать детей своих внутри дома?

— С седьмого! И сиё по закону!

— Да? Ты за дурня-то меня не держи! Рюриковичи — все! — потомки Владимира Крестителя. При счёте родства надо выбросить Рюрика, Игоря Старого, Святослава Барса. Сколько остаётся? Почему ты, Антоний, епископ Переяславский, не пришёл к князю своему, не наложил на него епитимью? Не заставил его выгнать жену с сыном? Почему ты позволяешь твориться блуду беззаконному?! Тот мальчик в Переяславле, Володя, сын князя Глеба, он кто? Плод греха, дитя разврата кровосмесительного? Или жертва векового идиотизма Патриарших решений? Ты сам, Антоний, кто? Ложный пастырь, преступник, покрывающий ложью непотребство? Или — архиерей добрый, а лжа — в законе?

Молчит, сопит. Вы только троньте эту тему. Например, все потомки Мстислава Великого, кроме подленького Мачечича — некошерны. Ибо его первая жена — его четвероюродная тётка. Сыновья уже умерли. Но есть внуки и правнуки. Вспомним Осию: «да будут дети развратников прокляты». Срок давности? — Сказано же: «прокляну по четвёртое колено».

Ну что, начали? Проклинать и отлучать? И, заодно, готовить ответ на простенький вопрос: что ж вы раньше, сами, без пинка мужика лысого с бугра приволжского, разобраться не могли? Тупенькие были? Или властелизливые? В соучастниках подвизались?

Посопели? Гос-с-пода прес-с-ступники и потворщ-щ-щики. Повышаем ставки путём перехода к обобщениям. К более фундаментальным проколам.

— Всякое деяние, или не-деяние, не помогающее Христу, есть помощь врагу его, Сатане. Так? «Кто не со мной — тот против меня»?

— Н-ну…

Они-то и раньше дремать перестали, но теперь воздух… аж звенит.

Сща будет. По «молодому парню» так пройдутся. По мозгам и по рёбрышкам.

— Так почему же Патриархат Константинопольский принимает решение во благо Антихристу?

Бздынь.

Фундаментально. Едрить крестообразить.

«Каждая мысль существует в размерах от гения до кретина».

Не будем впадать в крайности. Но видеть края — поучительно.

О! «Заработало!». Все возопили.

Нет. Не все.

Забавно: умные молчат, глупые кричат.

Типично. Но… забавно.

«Улыбаемся и машем». Улыбаюсь.

Как хорошо, что Михаил Смоленский слинял! У «бабы-яги» пружинка заводная длинная, а эти, Переяславский и Ростовский, быстро выдыхаются. Утихают, оглядываясь на старших товарищей. Те — молчат «в тряпочку». Что старейший и опытнейший Антоний Черниговский, что известнейший умом, книжностью и благочестием Кирилл Туровский.

Да за такие вопросики — под кнут без разговоров! Чтобы мясо клочьями по закоулочкам! Только за одно то, что осмелился такое сказать, что язык повернулся таковое вымолвить! Ересь, крамола, воровство! Сатанизм обнаглевший!

Но… самый опытный и самый умный — молчат. Скурвились?! Продались?! За чечевичную похлёбку, за чины и должности продали веру христову, церковь нашу православную?!

Но… первейшие молчат. И закрадывается сомнение: а не дурак ли я? Может чего-то не понял, не дослышал? Может, они про что другое? Я тут со своим гневом, с возмущением праведным… а они про тараканов, к примеру, или про мух… Глупо получается…

— Обвинения такие надлежит обосновывать. Иначе же они… хула злобная и безумная.

— Изволь, Кириней. Вот тебе обоснование. Господь наш Иисус говорил о себе: «Я — дверь». Чрез которую душа человеческая может устремиться к Богу, к спасению. На это же поставлял он и апостолов, а те — священнослужителей. Слуги антихристовы стремятся этот путь, «дверь Иисусову» — закрыть. Захламить проход к спасению всевозможными препятствиями. И что же я вижу? Мудрейший и весьма мною уважаемый Лука Хрисоверг устанавливает взамен семидневного Великого Поста — сорокадневный. Закрывая тем врата к спасению небесному пред великим множеством человеческих душ. Обрекая их геенне огненной, превращая их в пополнение легионов демонских.

— Антоний… он сошёл с ума? О чём он? Демон ли говорит языком его или сам он уверовался в сиё?

Переяславский епископ в растерянности обращается к Черниговскому. Тот смотрит на лавку, на которой сидит, бездумно ковыряет узор наброшенного на неё покрывала. И — молчит. Собирается признать свою ошибку? Что я не «посланец господа», а совсем наоборот?

Совершенно бледный Кирилл. Дело не в том, что если я — с «тёмной стороны», то и наречение его — происки диавола. Нет, расчёты последствий — потом. Сейчас — крайнее нервное напряжение. Удар молнии в голову: что, если церковь — от Сатаны? А он, служитель её — кто?