В Бирюк - Венец [СИ]

Про «дилемму Эскобара» — я уже… Какое здесь может быть «третье решение»? С учётом того, что все иерархи уже высказались, свои позиции определили. Уже и немалая кровь под этими «знамёнами» пролита.

Решение-то у меня есть. Мда… Но уж очень оно из серии «выйти из плоскости». Если просто сказать — обязательно отвергнут. Надо их подвести. Издалека.

«Обратимся к определению».

— Скажи мне, Кириней, что есть главное предназначение пастыря православного?

Всё-таки, у Белгородского владыки есть недостаток: он считает себя очень умным. Это хорошо. Тем более — правда. И любит демонстрировать своё превосходство. А это уже гордыня.

Кириней весело улыбался, явно рассматривая наш обмен вопросами как милую интеллектуальную забаву, эдакую мимолётную игру силлогизмами, лёгкий десерт после напряжённого обсуждения серьёзных организационно-экономических тем.

Я, со своим Муромским училищем, продемонстрировал свою важность, значимость для церкви. Заявил, по сути, об их ограниченности, неспособности решить проблемы собственными силами.

«Восторжествовал». «Возвысился». Я.

Соответственно, несколько «подмял», «принизил». Их.

Надо унять молодца. Щёлкнуть по носу. Чтобы место своё знал, чтобы помнил, что «давать» — денег, людей — это хорошо. А вот судить о делах церковных… Для того они, архиереи, есть. Ты, деточка, не возвеличивайся так уж сильно. Ты в церковных смыслах неуч, слушайся старших.

«Послушайте юноши, старика, которого юношей слушали старики!» — до Октавиана Августа мне…

И собеседники мои не юноши, и я не старик. Но начинать уже пора. Пора, чтобы эти «старики» меня слушали.

Самое интересное, что он прав: я в догматах, постулатах и ритуалах — профан. И, честно говоря, я бы и не лез в эту тряхомудрию. В смысле: суждения о мире горнем. Но они же своими «нормативами по общепиту» влезли в мир тварный! Да ещё сделали это так коряво, так глупо! Перессорились между собой. И перессорили людей. Вплоть до резни. Если вера приводит к убийству единоверцев, то нафига такая вера?! Плохо работаете, товарищи.

Кириней, несколько насмешливо, высокомерно на меня поглядывая, сформулировал:

— Конечное назначение Христовой Церкви состоит в созидании Царства Божия путем возрождения душ, а главное назначение истинного пастыря состоит в том, чтобы сообщить пастве дары благодати Св. Духа через Св. Таинства и быть для своих духовных чад руководителем совести, являющейся голосом Божиим в душе человека.

Я ж говорю: умный мужик. Такого уровня формулировки появятся в нормативных документах только в середине 20 в., да и то в загранице. «Отцы церкви» много пишут о том, каким должен быть пастырь, часто «клеймят позором» наблюдаемое, подробно излагают как таковой индивид должен поступать. И почти никто не объясняет: «зачем»?

Давний вопрос маленькой дочки, обязательный вопрос в начале каждого вузовского курса. Стартовая точка, выбор цели. «Нафига?».

Впрочем, и в армейских нормативах сказано много про то, как строем ходить, честь отдавать или штыком колоть. А зачем? — Для защиты. Родины и свободы, веры и царя, демократии и мирового пролетариата…

Я знаю заранее, что проиграю иерархам в силлогизмах, в схоластике, в постулатах. Они этим аналогам «штыком коли, прикладом бей» — профессионально выучены. Поэтому навязываю не обсуждение выводов и построений, но то, в чём хоть чуток понимаю. В азах. Рассуждать об ином… глуп я в этой части, и бессмысленен. Проще-прощее. Вот вода — она мокрая, вот небо — оно голубое. Не сложнее.

Как с письменным языком. Вот азбука. Все знают? И профи переходят к поиску смысла в каких-нибудь… «акмеистах серебряного века». Основы — известны, внимание концентрируется на конечных результатах. А вот чуть выше основ…

«Мама мыла раму» — понятно? Провести анализ сможете?

«Мамы» в «Святой Руси» нет — заметили? «Мать», «матушка», родительница — есть. «Мамка», кормилица, нянька — есть. «Мамы» — нет.

Нет почти во всей Руси и «рамы»: на душники рамы не городят.

Итого: утверждение бессмысленно — мыть нечего и некому.

Вот на этом уровне, чуть выше алфавита, я могу с ними соперничать. Хоть как-то.

— Хорошо сказал владыко Белгородский. Вопрос: где в словах сих про кашу с маслом или без оного? В благодати? Или в совести?

Епископов передёрнуло. Усмешка Киринея стала более высокомерной. А я, постепенно зверея от необходимости тратить время на обсуждение идиотизмов, снова спросил:

— «Символ веры» помните? Ах, да. Конечно. Отцы ж духовные. «Верую во единого Бога Отца Вседержителя, Творца неба и земли, всего видимого и невидимого…». Где здесь про сало? Когда его — нельзя? Оно ж тоже Им сотворено.

Беда таких групповых дискуссий — разница в восприятии слушателей. Мы с Киринеем старательно делаем вид, что наша пикировка — чисто игра ума, лёгкие подколки для взаимного удовольствия, ничего серьёзного, весёлая забава. А вот остальные… не шутите в присутствии «остальных».

Сбоку донёсся торжествующий голос Антония Переяславльского:

— Во-от! Разве не сказано: «Не мечите бисер перед свиньями». А мы тут позволяем мирянину, неискушённому в делах церковных, судить о них!

— Не мечите. Перед свиньями. Если вы — свинопасы. Если не можете отличить подобие божие от животного бездушного. К чему драгоценный бисер твоих слов, Антоний, ежели я, человек простой, не нахожу в них смысла? Разве не я, не душа моя — цель твоей проповеди? Пойди на двор и кидай бисер свой перед воронами: они падки на блестящее. Ежели ты со-работник богу, как говаривал о себе апостол Павел, то изволь работу свою делать хорошо. Изволь найти слова, доступные, доходчивые для такого простеца, как я. Иначе… Кто, по суждению твоему, наполняет храмы божии: люди или кабанчики? Где место твоё — в церкви или в свинарнике? К кому твои проповеди?

Как я уже говорил: отношения между людьми не восстанавливаются. Ещё при утоплении Рябиновского управителя Домана в сортире в Елно довелось мне это понять. Неприязненные отношения не исправляются, а эскалируются. Процесс может сопровождаться тяжкими телесными повреждениями близких мне людей. Хочешь сохранить своих — бей всякого «недоброжелателя» сразу и насмерть. Не жди, пока тот всю свою мерзость и пакость проявит, пока вред существенный и очевидный принесёт. Тебе таких в суд не тащить. Здесь не героический роман-эпопея, где нужно эффектно наказать «закоренелого злодея», здесь жизнь, где эффективнее не дать злодею «закоренеть».

«Если враг не сдаётся — его уничтожают».

Какой безграничный гуманизм, человеколюбие и свобода выбора! Сдаётся — не сдаётся… Чётче надо, отчётливее. «Если враг — его уничтожают». Хорошо бы — ещё до боя.