В Бирюк - Венец [СИ]

Утройте коров.

— Ещё, господа епископы. По суждению моему, надо иметь один приход на сотню семейств. Во многих местах на Святой Руси и на две сотни батюшки нет. А здесь, в Киеве — шесть сотен церквей на семь тысяч дворов. Нехорошо это, несправедливо лишать людей русских слова пастырского. Посему предлагаю лишние церкви здесь закрыть. Причт и утварь церковную — слать в те места, где более надобны. В новые епархии, к примеру. В моих землях в прошлый год пяток храмов поставлено. А ни икон, ни облачений, ни самих церковнослужителей нет. Надобно порадеть о свете господнем в местах отдалённых. Попов — к Ионе, вещи, дабы сохранить от расхищения и порчи, в амбары крепкие. И выдавать по мере надобности для обустройства новых храмов. Так сделать здесь, так и в иных местах по Руси.

Я не уточняю: чьи эти «амбары крепкие». Пусть епископы к себе на дворы тянут. Но… Ограбить церковь — святотатство. На такое редкая власть пойдёт. А вот забрать из «амбара»…

Через неделю начнётся ледоход, через две можно будет отправить караван с Кириллом. И Антоний, «местоблюститель», начнёт «тотальную зачистку». Без фанатизма, но непрерывно. Сначала — в городе, потом — в округе, потом — у соседей. Такая… система расходящихся кругов.

После небольшой паузы началось бурчание с отрицанием. Ожидаемое. Епископы не хотят ничего отдавать. Пусть и не так резко как в Киеве, но в южных епархиях приходы нарезаны… густо. Сокращать число приходов — уменьшать доходы. Понятно, что «тягло» попов можно перераспределить, но это труд, скандалы.

Тут есть оттенок… Собрать всех попов киевских и вывезти — нереально. Погоды, дороги… И не надо. Масса священников из закрываемых церквей, побежит по соседям, к четырём южным епископам. Их там примут. Лучших. По своим критериям качества.

— Племянник нашего келаря? Ну как не порадеть родному человечку! Поставляем на приход.

— А прежнего куда?

— А куда похочет. Или вон, к Ваньке.

Я ж дерьмократ и либераст! Не надо людей, как крысу, в угол загонять.

При этом епископы проведут и реорганизацию приходов под реальное распределение прихожан. Переложат «тягло». И увеличат его. Облагодетельствованные пресвитеры, спасённые от «смерти неминучей в дебрях незнаемых от Зверя Лютого», согласны будут и втрое платить, лишь бы на чужбину не ехать. И службы церковные будут служить… тщательнЕЕ.

В смысле: нажираться до поросячьего визга не каждое светлое воскресенье, а только по двунадесятым праздникам.

Оказавшиеся «безместными» попы побредут. Заполняя собой «дырки в штатном расписании» в других, северных епархиях. Так, от толчка здесь, в столице, мутная волна неудачников из местного духовенства, покатится по Руси, вызывая, «эффектом домино», постепенное «удобрение» страны.

Потом пойдёт вторая волна — из муромских выпускников. Снова вытесняя прежних пресвитеров и диаконов. Выталкивая на окраины географии и социума менее годных. Через несколько лет всё действующее духовенство в «Святой Руси» будет иметь дипломы Муромского училища. И рукоположение Всеволжского епископа. А «не-действующее»… а зачем оно? Будем к делу приспосабливать.

Конечно, в Муром, в «общий котёл» пошлют… «на тебе боже, что нам не гоже». Но «разделять на фракции» мы умеем. Теста IQ у нас нет. И не надо: есть довольно садистские методики проверки и воспитания душевных и интеллектуальных свойств, наработанные за тысячелетнюю историю христианства. А «осадок» будет очень уместен у Христодула.

Качество наших выпускников выше. Не в силу какой-то особенной технологии: в подготовке попов особенно не поинновируешь, всё уже известно, в трудах «отцов церкви», в «житиях» прописано. Только примени. «Не взирая на лица».

Применяем. «Не взирая». В силу отказа от наследования профессии.

«Свободный приём», «кто похочет» позволяет избавиться от «дефицита сырья». Ужесточить режим, увеличить темп, повысить требования. Семинарист у нас — человек. А не «дорогого соседушки» сын, кум, сват, брат. Личность «аз из». Со своими личными достоинствами и недостатками. Меритократия. Итить её меритно и кратно.

Подробности интересны, но здесь пока неважны. Потом-то мы будем, конечно, биться о всякие мелочи. Громко, больно. Но направление, по которому мы проедем — выбрано. Назовём — «дорога».

«Программа реформирования церкви» озвучена и, относительно положительно, принята.

Отлучение Новгородского архиепископа.

Создание новых епархий.

Муромское училище, как единый центр подготовки новых и фильтрации существующих церковников.

Норматив размера прихода.

Приглашение из Царьграда учителей и попов.

Отправка туда стажеров.

Перераспределение церковного имущества и церковников по всей Руси, а не внутри каждой епархии.

Программа, понятно, «минимум».

До некоторых последствий они сами дойдут. Например, захиреют школы при епископах и монастырях. Не — я закрою, а сами. Дешевле получить готового работника, чем годами воспитывать своего, с результатом неизвестного качества. А то, что местное качество ниже Муромского — будет доказано неоднократно.

Тут некоторые возопят: качество не важно, лишь бы тягло приносил! — Да ну? Сходите в армию. И скажите там, что качество бойца значения не имеет. Что ежели чудак ружьё своё пропил, нажрался и в мокрых штанах под танком валяется — это на обороноспособности никак не сказывается.

Епархия — не собственность епископа. Это часть системы, церкви, данная ему в управление. Если есть на руках пачка доносов про «отцов святых», которые в алтарь заползают и там блюют громче хора певческого, то возникает вопрос:

— А ты, владыко, своё ли место занимаешь?

И тут же напрашивается ответ. В форме пострижения в иноки кое-какого Пустоозерского монастыря. Такой обители пока нет, но я сделаю. И не одну.

Всё это — только тезисы. Пожелания. Каждый из пунктов развернётся не в сотни — в тысячи конкретных решений. По конкретным людям, храмам, приходам… тысячи скандалов, ссор. Куча труда и эмоций.

Но я их проинформировал. Не приказал, не «объявил волю Государеву», но сообщил, посоветовался, явил уважение. Дал возможность стать моими союзниками. Со-товарищами. Насколько надёжными? — Не знаю.

Полагаю, что для каждого придёт время предать. Для каждого, кто доживёт до такого момента. Это будет обязательно: у них есть свои «границы допустимости». Средневековые. Мои — иные. Вряд ли кто-то так в меня уверует, что безоглядно за мною последует. Все эти люди, даже сотрудничающие, поддерживающие мои дела и мысли — времянка, промежуточное решение. Но других нет.

Я совсем не трогал в разговоре тему монастырей.

Надоело уж, но не могу не вспомянуть коллег.