В Бирюк - Венец [СИ]

— В Муроме добрый пресвитер Иона Муромский, по благословению епископа Черниговского Антония, учит юношей, кто схотел, закону божьему, учит на диаконов. Иона сердцем не холоден, душу в дело вкладывает. Учит хорошо. Таких учеников у него ныне две тысячи.

— Сколько?!

— Две. Тысячи. Будет три. Тысячи. Содержатся сии студиозусы моим иждивением. В эту весну малая часть из них, с сотню примерно, закончит обучение. На следующий год — втрое. Понятно, что до Константинопольского университета, который Пандидактерион, иначе называемый Магнаврская высшая школа — нашему далеко. Ну, и то заведение не сразу в силу вошло, уж лет триста стоит.

Цифры шокировали. Как был потрясён когда-то моими планами сам Иона. А теперь мы это сделали. Механизм — запущен, продукция — производится, первая партия — вот.

Кириней повернулся к Антонию:

— Этот Иона… Он из твоих? Что за человек?

— Из моих. Наместник Муромский. Человек… добрый. Пастырь… крепкий. Хороший учитель. Я его на этот подвиг благословил.

— А нам-то что с того? Ну будет в Чернигове сотня новых диаконов. А к моему Каневу это каким боком?

— Видать я невнятно орю, ежели владыко Поросьский недослышал. В эту весну — сто, на будущую — триста, в следующий год — тысяча.

— Сколько?! В год? Да куда ж столько молодняка девать-то?!

— Во-от. Об этом и толкую. Диаконы пойдут службы служить. Ребята добрые. Иона их так гоняет… книги и песнопения знают, не пьют, не блудят, не воруют, не ленятся. То, чего вы, епископы русские, и хотели. Через год-два-три, послужив по приходам, будут поставляемы в пресвитеры. Станут теми «добрыми пастырями», которых вам так не хватает.

— И что ж, ты запросто так юнота обученного отдашь? Три года учил-кормил-одевал… за ради любви к господу нашему и церкви православной?

— За ради. Потому — не просто. А так, чтобы Иона и следующих, через пять-десять лет, учить продолжил.

— Вона чего… И в какую же цену ты своих диаконов ставишь?

— Человек выученный, сан принявший — не кощей на торгу. Людьми я не торгую. Оплатишь обучение. Лишнего Иона не возьмёт. Да взамен пришлёшь своего.

— Какого «своего»?

— Всякого каждого. Кто у тебя службы церковные служит или служить собирается.

Звучит… будто ничего особенного. А по сути… Просто провезти человека от, например, Киева до Мурома — уже не просто. А уж планируемая мною массовая фильтрация, «отделение избоины» из всего русского духовенства…

— Все лица духовные, все пресвитеры и диаконы пройдут через Муромское училище. Все. Худые, негодные, ленивые, невежи, пьяницы, развратники — проявятся да отвалятся. У Ионы не забалуешься. И станет на «Святой Руси» разных «худых пастырей» куда как меньше. А пастве вашей лучше. И вам самим с разными… забот меньше.

Дальше начался общий хай. Э-э-э… виноват: дискуссия. По широкому кругу вопросов. Святители сами спрашивали и сами отвечали. Временами я толкал Пантелеймона в бок:

— Запиши для памяти. Мысль интересная, надо обдумать.

Пример: по общему правилу в пресвитеры поставляются мужчины в возрасте не менее 30 лет. Смысл в этом есть. Но у Ионы выпускники — 18–20. Держать их в диаконах 10–12 лет негоже. Вывод? — Отложить «общее правило» в сторонку и «временно», «в виду особых обстоятельств»… делать необходимое. Оформляя это тоже как «общее правило», но другое.

Сходно с «негоже лилиям прясть»: закон настолько древний, что про него и забыли. Пока королю вдруг не потребовался.

«Другое» — какое? — Надо спросить у знатоков, у Антония, Кирилла. Хорошо бы у того ипата, который Патриархом будет. Мы доброму совету — завсегда рады. Особенно, когда он позволяет решить нашу проблему. И нам хорошо, и им, советникам, приятно.

«Я всегда рад учиться, но мне не всегда по душе, когда меня учат» — сэр Уинстон? Вы правы, давайте сделаем по душе. По моей.

Здесь не было «мозгового шурма» — свободного выражения умственной деятельности для достижения общей цели. Хотя, цель, конечно, у всех общая: нашей святой православной русской церкви процветание и удобрение. Однако более всего происходящее походило на делёжку шкуры неубитого медведя с осложнениями.

Появился вдруг новый, прежде невообразимый, ресурс. Свойства его не вполне понятны. У ресурса есть цена. Пока — средне-потолочная. И последствия. Разные.

— Нам нынче хорошо? — Нет, плохо.

— Значит, берём? — А не будет ли хуже?

— Тогда не берём? — А другие? Ежели они возьмут да поднимутся, а мы… после всех?

Разная степень остроты собственных проблем. Южные епархии имеют уже постоянное, стабильное число приходов. Им попы нужны только на замену. Они обеспечивают свои потребности за счёт школ при епископских дворах и монастырях.

В Белгородской епархии, например, сотен шесть приходов. Десятую долю священнослужителей надо каждый год ставить заново просто по естественной убыли. Сотню-полторы попов и дьяконов. Которых перед этим надо 3–4 года, минимум, учить. И кормить. Полтыщи молодых здоровых мужчин, не считая учителей и обслуги.

Это хозяйство уровня приличного княжеского двора, где гридни, отроки, слуги. Но у князя — виры, мыто, подати. Хабар, полон, если война. Свои собственные поместья. А у епископа? — Что тягловые попы в клювике принесут? Милость владетелей? Виры за неприличия да за разводы? — Не сильно расскачешься. И это далеко не единственная статья расходов.

Баланс в притирочку.

Появляется искушение заменить обучение — «квалификационной комиссией».

Отец (пресвитер или диакон) сына сам кормит и учит. «Домашнее образование». Потом приводит к владыке на двор.

— Хороший же человек! Сыночка худому не научит. Принять.

В смысле: рукоположить. «По отцу место».

Черниговская епархия, после отделения Рязани и Мурома, тоже переходит в эту группу. Смоленский епископ, которому «внешнее» пополнение кадров было бы полезно, сбежал. А ростовский мнётся: не вполне владеет информацией о состоянии дел в своей епархии.

Бурной вспышки ажиотажа моё предложение не вызвало.

Обидно. Хотя закономерно: серьёзные люди, на дармовщину не падки. Им бы обмозговать, просчитать… А считать пока нечего: ни полного регламента, ни исчерпывающего ценника я им не предоставляю. Тут нужно не навязывание готовых решений, а чтобы они сами, по своим возможностям и потребностям подумали. Система-то разумная. Сами додумаются, сами предложат. Конечно, «халявщиков» придётся давить. Но это позднее, когда колёсики закрутятся.

— А юнотов?! Юношей-то откуда столь много набираешь?!

— Из желающих. Всякого роду-племени.

— Как?! В священничество только поповичи годны! Они с юных лет… с младых ногтей… с отцова голоса…!

Это тотальная проблема. Наследственность профессий.