В Бирюк - Чума [СИ]

В новгородских документах этой эпохи есть завещание купца с перечислением 11 деревень, которые ему долг выплачивают. Т. е. «крепостные» («закупы») появляются и у купцов. Другое дело, что за спиной ростовщика должен быть отряд вооружённых «коллекторов». У бояр — дружины. Что поддерживается княжеской властью. Купцам, в этой части, сложнее.

Скородум — умом остёр. Но — боярин. Софрон — медленнее. Но — купец. Он таких разговоров в год сотню разговаривает.

Ситуация мне знакома по собственному опыту попандопулы: как не шевели извилинами, а всех мелочей не просечёшь, нужны наработки конкретно вот в этом деле.

— Значит, жито. А чего не пашеницу?

— Семян нету.

— А мы дадим.

— Не надо. Возьмёте дорого.

— Твои сохами земельку не взметнут. Так только, почесуха поверху. Плуги надобны.

— Ни чё. Мы раненько по мокренькому. «Сеешь в грязь — будешь князь».

— Лады. Но зерно должно быть полновесное. Чтоб тыща зёрен на десять золотников тянуло. Коли нет — в полцены.

— По рукам.

Софрон несколько… поймал неука.

Такое — уровень сорта ржи «Свитанок»:

«Период вегетации — 120–130 дней. Длина колоса — 8-10 см. Высота растения — 1,2–1,6 м. Зерно крупное, масса 1000 штук — 40 г.».

Таких сортов здесь нет. Золотник — 4.26 г. Набрать тысячу зёрен на 10 золотников можно. Посади баб, пусть песни поют, да перебирают. Но «в среднем» — не получится. От этого одного «по рукам» урожай подешевел вдвое.

Собеседники, окончательно протрезвев, перебрались в факторию, где продолжили рядиться. Процедура заняла четыре часа. Софрон, всю жизнь торговавший хлебом, наглядевшийся на разное, последовательно уточнял условия:

— А когда дашь знать? Ну, что жатва пошла.

— Как пойдёт — так и скажу.

— Не, негоже. Под твой хлеб надо сотню учанов в Проню затянуть. Аж от Стрелки. Такое быстро не сделается.

Проня — речка мелкая, узкая, извилистая. Расшивой здесь не пройти. В РИ на Проне, как и на соседней Мокше, строили в 19 в. невеликие дощаники, ими сплавляли хлеб до Оки. Там перегружали на барки, которые везли или вверх, к Москве, или вокруг, к Рыбинску и в Питер.

— Да как я тебе скажу «когда»?! Как зерно в колосе нальётся. Про то только господь бог знает.

— Да уж… одной только милостью господа бога и живём… От Стрелки до устья Прони шестьсот вёрст. Да здесь сотня. Как не крути, а тащить учаны четыре седьмицы, не менее.

— Как тащить — твоя забота. Хоть нынче выходи.

— Само собой, моя. А вот когда… День простоя учана — гривна. Так?

Софрон, как и Николай, вполне уловили мою манеру составлять «американские» договора. В которых прописываются все представимые ситуации. Считают особым шиком, показателем профессионализма. Что я начал подобное практиковать не понимая местного «по обычаю» — не рассказываю.

Софрон предлагал семенное зерно, скот, плуги, серпы… Боярин, учуяв, что его «объегоривают» ушёл «в отказ» — только серебром. А под что? Земля — вотчинная, не отчуждаемая, смерды — не холопы, даже не крепостные. Пушкин для своей свадьбы заложил две сотни крестьян — здесь подобное не пройдёт. Цацки-висюльки? У молодого городового боярина из Пронска?

— Конь? Три коня? Красная цена — пять. В заклад — не более двух. Шапка боярская? Молью трачена? В полугривну. Не маши на меня. Не любо — не слушай. Ищи другого дурня для беседы.

Четыре часа тяжёлых переговоров, отказ в кредите, взаимная неприязнь… и составленный договор.

Боярин пару раз порывался послать купца. Но такой объём — только Софрон. Связываться с другими… можно. Нужно иметь хранилища, крытый ток. И таких денег не взять: вывалив объём на Рязанский рынок, он сразу собьёт цены.

— Та-ак. Забавно. А почему я не знаю?

— А не об чём ещё. То ли будет, то ли так только, разговоры. У нас каждый год знашь сколь таких пустых рядений бывает!

— Что-то там делается?

— Ага. С осени боярин погнал артель. Лес таскали, землянки строили. Он же — городовой. Вот и сунул городовых мастеров поселение себе мастырить. В марте перетащил туда смердов с-под Мурома. С приключениями. Отец его дорогой помре. В Ижеславле, что в устье Прони, похоронили. Вроде, сеять собираются. Но что, как — не скажу.

— Ну что сказать? Молодец! А ещё плачешься: не смогу, не осилю… Большая выгода может получиться. Парня этого, Скородума, до исподнего не раздевай. Знаю я вас, искусников. Дай ему… сотен пять-шесть. Громко дай. Чтобы и другие про то узнали.

Здешние рынки очень… «трестнутые». От «трест». Все друг с другом имеют взаимоотношения. Часто — не формализованные.

— Пока Заславские коней не продадут, Загряжские табун на торг не пригонят. Спокон веку так ведётся.

Минимум свободы торговли. И, соответственно, «баланса спроса и предложения на основе общественно значимых издержек». Баланс будет. На вековом интервале времени.

Мы, вламываясь на рынок очередного городка, имели несопоставимые с туземными возможности. Но «круговую поруку» продавцов и покупателей не преодолели бы, если бы не работали с «второй и третьей производными» — с новыми «секторами рынка». Плюс админ. ресурс в лице Живчика заставлял местных, хотя бы внешне, вести себя прилично. Поджоги факторий бывали, но не часто.

Мы — система. Поэтому местную систему пробили. Скородум — одиночка. Перетащив смердов, распахав земли, он оказывается лицом к лицу с целой стаей «акул феодализма» — с сообществом прасолов Рязанско-Муромского княжества. И не только их: масса людей, связанных между собой длительными, в несколько поколений, деловыми, родственными, соседскими отношениями. Паутина мира, кубло кланово-сословного общества «Святой Руси».

Молодой боярин из захолустья может думать о себе весьма горделиво. Но я имею представление какое «осиное гнездо» он растревожит своим хлебом. Не только без портков — без головы можно остаться.

Не шучу. В Степи можно нанять пару-тройку десятков молодцов за весьма небольшие деньги. Которые с восторгом и нивы выжгут, и смердов угонят. Боняк за такие игрища взыщет. Но — потом.

— Парня надо… пасти. Чтобы не… кувыркнулся. Или — сам, или — его. Парочку слуг пошлите. Для сохранения его тушки и наших интересов. Какие из 28 пунктов ряда и насколько вы будете использовать, выходя на конечную сумму — вам решать, господа купцы. Мне нужен живой пример успеха. Не его хотелок, а пример. Для других. Вопросы? За работу.

У меня на Стрелке шла жизнь. Собирался «Саксонский караван», убегал от речных разбойников синепарусный «Кон-Тики», вылезали «усатые палки», менялись акценты в пиролизе древесины… И строились учаны. Сотня — для «Погорелого леса».

Поточное производство в кораблестроении? — Уже есть. С 1104 работает Арсенал Венеции, одновременно изготавливают 20 галер по 40 метров длиной. 16 тысяч работников! На «Святой Руси» столько просто мужиков — ни в одном городе нет.