Фрэнк Герберт - Машина бытия

– Да, все это очень интересно, – сказал я, снова раскрыв журнал. – Наверное, вам стоит снова поехать в университет Дюка и помочь доктору Райну.

– Конечно, я был сильно взволнован, – сказал он, не обратив ни малейшего внимания на мою откровенную попытку закончить разговор. – Этот знаменитый доктор говорил, что такие люди существуют, и мой пример доказывает это.

– Да, – согласился я. – Может быть, вам стоит написать доктору Райну и сообщить ему об этом?

– Я предложил Ольне снова перемешать карты и попробовать еще раз, – сказал Крэнстон, и я уловил в его голосе нотки отчаяния. – Ей не очень хотелось, но она сделала это. Я заметил, что у нее дрожали руки.

– Вы напугали бедное дитя своими любительскими фокусами, – сказал я.

Он вздохнул и некоторое время сидел молча, задумчиво глядя на воды Саунда. Буксир продолжал с пыхтением тянуть бревна. Мне вдруг стало искренне жаль этого маленького человека. Он никогда не уезжал из деревни дальше, чем на пятьдесят миль. Я уверен в этом. Он жил привязанным к старому дому на гребне, каждую неделю играл в карты и шашки в ассоциации и иногда ходил в магазин за продуктами. Я был уверен, что в их с сестрой доме даже нет телевизора. Все знали, что эта старая карга придерживается очень строгих моральных правил.

– Вы снова правильно назвали все карты? – спросил я, стараясь, чтобы мой голос звучал хотя бы немного заинтересованно.

– Без единой ошибки, – ответил он. – Я уже точно определил то место в мозгу, которым я видел карты, и мог нащупать его в любой момент.

– А Ольна захотела узнать, как вы это делали? – спросил я.

Он с трудом сглотнул.

– Нет, но она почувствовала это. Во второй раз мы проверили только пятнадцать карт, а потом она бросила колоду на пол. Она, вся дрожа, сидела и смотрела на меня во все глаза. Потом она как-то назвала меня – я не помню точно этого имени, – вскочила и выбежала из дома. Все произошло так быстро! Она выбежала прочь, прежде чем я успел встать. Я побежал за ней, но нигде не нашел. Потом только мы узнали, что она остановила попутный грузовик с хлебом и уехала прямо домой, в Порт-Орчард. Она так и не вернулась.

– Это плохо, – сказал я. – Ведь был только один человек, мысли которого вы могли читать, и он вам встретился.

– Она не вернулась, – повторил он, и могу поклясться, что, судя по голосу, он едва сдерживал слезы. – Все подумали, что я приставал к ней… ну вам понятно. Сестра сильно на меня разозлилась. На следующий день за вещами Ольны приехал е брат. Он пообещал сделать из меня отбивную, если я посмею показаться…

Крэнстон умолк и уставился на гравийную дорогу, ведущую от ферм на запад. Высокая женщина в платье до середины икр вышла из-за поворота возле обгорелого пня и направилась к почте. Она шла, опустив голову, и мне были хорошо видны ее желтые волосы, заплетенные в косу и короной уложенные вокруг головы. Это была статная женщина с прекрасной фигурой и уверенной походкой здорового человека.

– Я слышал, что ее брат тяжело болен, – сказал Крэнстон.

Я посмотрел на Крэнстона, на выражение его лица – грустное и отчужденное, – и это выражение ответило на мой невысказанный вопрос.

– Это Ольна, – выдохнул я, ощутив невероятное волнение. Я не верил в эту глупую историю, но все же…

– Она нечасто здесь появляется, – сказал Крэнстон. – Но ее брат болеет, и я надеялся…

Она свернула к почте, и угол здания скрыл ее от нас. Мы слышали, как открылась дверь, потом до наших ушей донесся звук разговора. Потом дверь снова открылась, женщина вышла из-за угла и пошла по тропинке мимо нас, направляясь к придорожному магазину. Голова была все так же склонена, но на этот раз Ольна читала письмо.

Когда она оказалась на расстоянии около шести футов от нас, Крэнстон окликнул ее:

– Ольна!

Она резко остановилась, словно от удара хлыста. Одна нога застыла впереди другой. Клянусь, я никогда не видел в глазах человека такого ужаса! Она оцепенела, глядя на Крэнстона.

– Мне очень жаль сына твоей сестры, – сказал Крэнстон и добавил: – На твоем месте я бы посоветовал сестре отвезти мальчика в Миннеаполис. Тамошние пластические хирурги творят чудеса и…

– Ты! – неистово закричала женщина. Она вскинула вверх руку с оттопыренными указательным пальцем и мизинцем, направив их на Крэнстона, словно обороняясь от нечистой силы. Я всегда думал, что этот жест умер на исходе Средних веков. – Когда ты выйдешь у меня из головы, ты… коттис !

Эти слова помогли ей побороть оцепенение. Она подобрала подол платья и бросилась бежать по дороге, ведущей к шоссе. Последнее, что мы увидели, – это ее фигура в зеленом платье, свернувшая за угол гаража.

Я пытался что-нибудь сказать, но не находил слов. Коттис – это датский Пан, который соблазняет девственниц и похищает их разум, но я не знал, что у норвежцев тоже бытует эта легенда.

– Ее сестра написала ей в этом письме, – сказал Крэнстон, – что ее младший сын сильно обварился – на него опрокинулась кастрюля с кипятком. Это случилось два дня назад. Письмо пришло с авиапочтой. Такие письма приходят сюда не каждый день.

– Вы хотите сказать, что прочитали это письмо ее глазами? – спросил я.

– Но то место в моем мозгу, о котором я вам говорил… оно же никуда не исчезло, – ответил он. – Один Бог знает, сколько раз я хотел как-то его потерять, избавиться от него. Особенно после того, как она вышла замуж за Гаса Биллза.

Я сильно разволновался. Возможности…

– Слушайте, – сказал я. – Я сам напишу в университет Дюка. Мы можем…

– Не смейте этого делать! – вспылил он. – Плохо уже то, что каждый человек в этой долине знает об этом моем проклятии. О, я понимаю, что почти никто в это не верит… но сам шанс… – Он покачал головой. – Я не буду ей мешать, если она найдет подходящего человека…

– Но, дорогой мой, – заговорил я, – если вы…

– Теперь вы мне поверили, не так ли? – спросил он с некоторым лукавством, которое мне не понравилось.

– Ну, мне хотелось бы, чтобы эти способности изучили люди, которые…

– Чтобы сделать из этого спектакль, – сказал он. – Историю для воскресных газет. Чтобы об этом узнал весь мир.

– Но если…

– Понимаете, она никогда не выйдет за меня! – крикнул он. – Нет, вы не понимаете. Она никогда от меня не избавится, но замуж за меня она никогда не выйдет. Даже когда она села в поезд, направлявшийся в Миннеаполис… через неделю после того, как она сбежала из нашего дома…

Голос его пресекся.

– Но подумайте о том, что это может значить для…

– Это единственная женщина, которую я любил, – сказал Крэнстон. – Единственная женщина, на которой я мог бы жениться… но она думает, что я дьявол во плоти! – Он уставился на меня горящим взглядом. – И вы думаете, что я хочу выставить это на всеобщее обозрение? Да если бы у меня был подходящий крюк, я бы вырвал с корнем этот проклятый кусок мозга!