Артем Углов - Предел прочности. Книга первая

- Сотрясение имеет непосредственное влияние на информационные пути мозга. И сплошь негативные… Но, вы правы, в данном случае это совершенно не причем. Мною была проведена стандартная процедура Стокинса-Ливензона. - Заметив все тоже непонимание в моих глазах, док Луи удивленно проскрипел: - вы ничего не знаете о синдроме Стокинса-Ливензона? Я прямо поражаюсь с вас, молодой человек, вы отучились целый год в академии и не знаете столь элементарных вещей. Я начинаю сомневаться в верности первоначального диагноза. Может удар в голову был куда сильнее?

- Первый раз слышу об этой болезни или симптоме.

- Слышать может и не могли, а глаза-то у вас есть? Контракт на обучение внимательно читали?

- Если мелким шрифтом или в виде примечания… так… пробежался, - честно признался я.

- Да-с, молодежь, - старик тяжело вздохнул и принялся объяснять: - клеточный цикл синхронизирован с хроносом родного мира и не важно, в каком параллели вы окажетесь, эта связь нерушима. Организм всегда живет по ранее заданному времени. Надеюсь, это понятно?

- Понятно, только как быть, - я задумался, пытаясь найти наиболее яркий образ, - с волосами, например. Если здесь их постричь, они тогда расти не должны. Вернее, должны, только в пятьдесят три раза медленнее. Или взять, к примеру раны. Я кровью должен был истечь от мельчайшего пореза, но это не так.

- Эффект Лаушица вам в помощь, молодой человек.

- А если на русском?

Доктор заскрипел несмазанным смехом.

- Человеческий организм весьма чудесное изобретение природы. За миллионы лет эволюции он выработал немало защитных механизмов: от яркого света сужается зрачок, под воздействием ультрафиолетовых лучей выделяется меланин и так далее и тому подобное. Нашлось у нашего тела оружие и против временного дисбаланса. Только вот незадача, защита не стопроцентная, а со временем она и вовсе ослабевает. Да-с, тут ничего не попишешь. Даже от длительного пребывания на солнце получается ожог, в нашем же случае разрушается нейронная сеть. Знаете ли, весьма неприглядная картина выходит в запущенном случае.

В голову пришел образ дурачка, ходящего под себя и пускающего слюни. Стремясь развеять страхи, я задал очевидный вопрос:

- И как от этого спастись? Существует какое-нибудь лекарство?

- Лекарство только одно, молодой человек - не забываете периодически посещать родной мир и тогда деградация нервной системы вам не грозит.

- И как часто это делать.

Доктор задумался, уставившись водянистыми глазами на стену. Пожевал морщинистыми губами воздух и произнес:

- Оно по-разному бывает. Зависит от самого объекта, его возраста и генной предрасположенности. Знаете ли, целый набор факторов. Но в первую очередь играет роль место рождения. Выходцам из «шестимирья» рекомендуется суточная доза рекреации за месячное пребывание вне дома, а с вас и пары часов в год достаточно.

- Почему так?

- Потому, молодой человек, - доктор высунул язык, так что я чуть не поперхнулся от неожиданности. – Во вселенной существует превеликое множество загадок, объяснение коих не подвластно нашему разуму.

Ох и темнил доктор. Чувствовал я, что есть здесь и второе дно и третье. Копать устанешь, пока до истины доберешься. Но что же это получается, жители родной параллели обладают рядом уникальных свойств, таких как: бездетность, устойчивость нейронной сети и…, и я не удивлюсь, если этот список окажется неполным. Может мы действительно другой вид, недостающее звено развития между обезьяной и человеком разумным?

Доктор вылечил голову от физических недугов, но добавил новых, носящих скорее информационных характер. Черепушка болела от распирающих ее мыслей не меньше, чем от сотрясения. А тут еще ситуация с Альсон. Надо срочно отвлечься, иначе взорвусь.

Я принял контрастный душ, попил чая и полюбовался на едва заметные синяки на скуле и под глазом. От рассечения брови не осталось и следа, лишь тонкая ниточка шрама дугой уходила к виску. Но и она, по заверениям доктора, должна была скоро исчезнуть. Надо будет полюбопытствовать, что они делают с оторванными конечностями. Так, на всякий случай, без далеко идущих планов.

Время неумолимо клонилось к вечеру, когда я созрел для разговора. Решался на это долго и упорно, расхаживая по комнате затравленным зверем. Вид при этом имел странный, так что вернувшийся Вейзер счел за лучшее ретироваться обратно в коридор. Кажется, я бормотал при этом, брался за голову, хватал мелкие предметы, что под руку попадутся и крутил их в руках для вящего спокойствия. Описанные действия не смогли вернуть внутреннего равновесие. Тогда я решился отложить трудную беседу, было лег на кровать, но тут же подскочил, вспомнив, чем обернулось промедление последний раз. Благо, память об этом еще была свежа на лице.

Девчонка просто хотела объясниться, а я по кустам прятался, потом и вовсе сбежал на два месяца, оставив ее один на один с чувствами и женихом. С последним, судя по горячей встрече, она успела переговорить. Решительная девчонка, куда отважнее некоторых.

В голове всплыли слова великого Марка Аврелия, процитированные наставником на берегу озера. Прав был древний римлянин, трижды прав: надо иметь смелость совершать поступки, которые должно исходя из внутренних побуждений. Иначе нельзя, иначе самому мерзко будет.

Встал и решительным шагом направился по коридору к комнате Альсон. По пути заглянул в зал, но там никого не было, не считая толстяка с бутербродами. Странно, обычно вечером гомон стоит от голосов, а сегодня тишина неуместная. Неужели состоявшаяся драка так переполошила обитателей казармы? Или Джанет запретила кучковаться во избежание?

Подошел к нужной двери и решительно постучал.

- Кто там, - послышался до боли знакомый голос.

Запоздало вспомнил, что соседкой Альсон по комнате является Ловинс. Вот уж действительно, выкрутасы судьбы.

- Это Воронов. Мне необходимо поговорить с Лианой.

- Сейчас не лучшее время.

- Мне действительно нужно поговорить, - с нажимом произнес я.

Пауза, до ушей доносится едва слышный шепоток, после чего дверь открывается. На пороге, как и ожидалось, стояла Ловинс. Одетая в слегка обтягивающее спортивное трико и маечку на выпуск. На лице нет и грамма косметики, отчего девушка выглядит по-домашнему мило и уютно. Она смотрит прямо в глаза долгим изучающим взглядом, потом тихо произносит:

- Надеюсь ты знаешь, что делаешь.

После чего выходит из комнаты, оставляя меня с Альсон наедине.

В глубине душе я боялся, что девушка кинется на шею и начнет плакать. А что еще хуже, за объятиями последуют объяснения в чувствах, жаркие и горячие, отвергнуть которые будет выше моих сил. Но все сложилось иначе. Девушка сидела на кровати, как примерная школьница, сложив руки на коленях. Идеально прямая осанка, бесстрастное лицо, только большие глаза выжидательно, и может быть слегка тревожно, смотрели на меня.