Артем Углов - Предел прочности. Книга первая

Тут старшая по группе заметила возвышающуюся за спиной фигуру великана и подозрительно повела носом. Почуяв неладное, Авосян невольно вытянулся и насупил брови, пытаясь придать лицу серьезности. Куда там, довольная физиономия проступала сквозь любую маску.

- Опять тепленький, - с каким-то глухим отчаяньем в голосе произнесла Джанет, - удивительно, что не в одних трусах. Дурдом, а не академия. И этот туда же, - взгляд старшей по группе нашел мое распростертое тело. – Воронов, хватит валятся в снегу и притворятся поленом, я тебя все равно вижу. Руки в ноги, и бегом в казарму, что бы даже запаха вашего на крыльце не было через минуту. Честное слово, не до вас сейчас.

- Благодетельница вы наша, - довольный тем, что гроза миновала, Авосян подошел ко мне и одним рывком привел в вертикальное положение. – Всегда и всем говорю, если бы не милая Джанет, нахлебались бы горя досыта. Словно дети неразумные шкодим, хулиганим напропалую, а она присматривает за нами, родительница наша, не дает большой беде случиться. И ведь добра оного не ценим, продолжаем куролесить днями напролет. А все от чего происходит, от глупости нашей, от энергии неуемной.

Звучала речь несколько странно, так что встроенный в сознание космо пару раз выдавал непереводимый бред. В подвыпившем Герберте проснулся потомственный аристократ, язык которого отличался несколько большими изысками и заворотами. Интересно, а в быту они столь же велеречивы или начинают петь павлинами, только когда припекает?

Заканчивал Авосян свой великолепный монолог в коридоре. Бас раскатистым эхом звучал под сводами казармы, проникая в самые дальние углы и закоулки.

До чего же здесь мрачно, вечно они свет экономят. В сумраке я различил одинокую фигур, стоящую на пути, и преграждающую вход в зал.

Вейзер, а это был именно он, вместо дружеского приветствия схватил меня за грудки и с силой затряс.

- Скажи, ты с ней тоже спал? - хрипел он, вглядываясь мокрыми от слез глазами в мое лицо. – Как и твой дружок МакСтоун?

- С кем? – опешил я от такой встречи. Только сейчас до сознания, урывками и с разной скоростью, стала доходить информация о происходящем конфликте. Взъерошенный и весь какой-то трясущийся Вейзер, столпившиеся в зале курсанты, из-за спин которых выглядывал давнишний знакомец по паучку - Фред Валентино, и наконец Марго, странно ссутулившаяся и поникшая. Девушка стояла в конце коридора, в самом темном его закоулке, словно прячась от посторонних глаз.

- Петька единственный кристальной души человек, который с ней…, - поняв, что говорит не то, Авосян заткнулся, но было уже поздно.

Вейзер переключился на него, с трудом дотянулся до лацканов форменного пальто и начал пытаться трясти. Разумеется, великан даже не колыхнулся, с вселенской печалью во взгляде наблюдая за копошением внизу.

- И ты, ты тоже с ней спал? – надрываясь во весь голос причитал Николас.

- Вейзер, хорош ломать комедию, - гнусаво протянул из-за спин ребят Фред. - Становится скучно. Об этом знали многие, и многие к ней ходили. К чему такие драмы разыгрывать, с криками и дракой. Не собирался же ты на ней жениться, в самом деле.

- Вам всем смешно, я понял, - Николас наконец отпустил великана, и пробежался затравленным взглядом по нашим лицам. – Все это время смеялись за моей спиной: Вейзер такой осел, настолько глупый, что даже не замечает, что под носом твориться. Так ведь все было, так? Фредди, ну что же ты замолчал, скажи что-нибудь смешное, ты же у нас такой забавный. Ну же, давай, пошути.

- Да пошел ты, - буркнул в ответ Валентино.

- Я-то пойду, - неожиданно мягким, и от того необычайно жутким голосом, пообещал Вейзер, - только перед этим отрежу причиндалы одному козлу.

В руках парня блеснуло лезвие ножа, а спустя мгновение зал наполнился визгом. Больше всех верещал Луцик, неожиданно оказавшийся на пути острия. Вейзер двигался быстрым шагом к выбранной жертве, вытянув перед собой руку с холодной сталью, словно то был не нож, а длинная пика. Так бы и насадил на острие мечущегося Витора, потерявшего всякий рассудок от страха, не окажись поблизости МакСтоун. Том раньше других сбросил с себя оцепенение, сгруппировался и одним броском атаковал Вейзера. Парни живым клубком покатились по полу, а выпавшее из рук лезвие жалобно звякнуло под ногами визжащего Луцика.

- Бей его, - заорал Валентино и первым бросился к сцепившимся противникам. На ходу размахнулся и от души пнул по ребрам, то ли Тома, то ли Николаса, поди разбери в такой куче-мале. Второй раз пнуть Фреду не дали – Мэдфорд схватил его за шиворот и потащил к барной стойке.

- Разнимете же их, - закричал женский голос. И Соми тут же последовал просьбе, прыгнув немалым весом в общую кучу. Не удивлюсь, если самые серьезные ушибы и переломы будут получены после такого вот вмешательства, причем самим Соми. Единственного, чего добился толстяк – внес еще больше сумятицы и неразберихи.

- Дети малые, - вздохнул Герберт и двинулся к эпицентру событий. Я последовал было за ним, но неожиданный толчок в бок помешал осуществлению плана. Был он не сильный, в другой раз бы и не заметил, но сегодня карликовая звезда прибывала в пятом доме. Или виной всему алкоголь? Упал, причем сделал это крайне неудачно, с размахом приложившись об пол затылком. Удар наполнил голову тошнотворным звоном, наполнившим пищевод. Такое неприятное и такое знакомое чувство.

Не знаю сколько пролежал так - скрюченным, в позе зародыша, подавляя накатывающие волнами рвотные позывы. Перед глазами лежала крошка, подрагивающая от прерывистого дыхания. Дрожала, колыхалась, но не двигалась ни на йоту, крепко вцепившись краями в серого цвета линолеум. Набрать бы воздуха и дунуть на нее, что есть мочи, а следом… излить содержимое желудка. Последний фактор и останавливал от необдуманного поступка, заставляя до бесконечности созерцать опротивевшую крошку.

Я знал источник происхождения мусора. Толстяк любил расхаживать по казарме с многоэтажными бутербродами, от которых не то что кусочки хлеба, пласты ветчины на пол валились. Занять бы Соми трудотерапией, всучив в руки тряпку со шваброй.

- Воронов, вставай. Ты же не думаешь, что я тебя потащу, - голос принадлежал старшей по группе.

Говорить было больно, поэтому я пробормотал:

- Немного полежу и уйду.

Тошнота стала подкатывать такими волнами, что думалось только об одном: скорее бы Джанет свалила. Меньше всего хотелось испортить линолеумом в присутствии этой дамы. Будет потом припоминать случай с рвотой при каждом удобном и неудобном случае.

- Дмитрий, помоги ему подняться. Теперь в нашей казарме два алкоголика.

Я прохрипел, не в силах выразить протест иначе.

- Не дергайся, Воронов, мне тоже не доставляет удовольствия таскать твою пьяную тушу, - после сказанных слов меня крепко схватили за плечи и попытались приподнять. – От тебя паленым спиртом несет за милю. Какую гадость вы пили, хотелось бы знать? Вот дерьмо… Ли, у него вся башка в крови, - заорал вдруг Леженец.