Артем Углов - Предел прочности. Книга вторая

Пока размышлял о тонкостях кулинарии, в зал незаметно вошла Альсон. Малышка робко огляделась, и тут же вспыхнула улыбкой, заприметив меня. Начала активно махать руками, даже подпрыгнула на месте, дескать здесь я, обрати внимание.

- Картошку бери, она сегодня отличная, - крикнул я и помахал в ответ. Хотел добавить, что отличная, как всегда, но малышка и без меня это знала. Кивнув головой, вприпрыжку поскакала к раздаточной, а у меня в голове зазвучал голос Валицкой:

«Сейчас она юна, и все это выглядит мило и забавно, но лет через тридцать зрелище станет жалким – взрослая женщина ведущая себя, как ребенок».

Прогоняю нежданное воспоминание и подхватываю вилкой очередную дольку. Расплавленный сыр тянется, тонкими ниточками цепляется за поджаренную корочку. Дую, зажмуриваюсь в предвкушении и закидываю почти горячую вкусняшку в рот.

Резкий звук мешает насладиться вкусом в полной мере. В зал вошел Леженец, привычным хлопком и потиранием ладоней извещая мир о своем прибытие. Он частенько так делал: перед едой, перед бегом, перед тем как открыть учебник или навалять мне на татами. Последнее было особенно обидно, потому что наваливал он всякий раз, а Камерон, словно издеваясь, продолжал выставлять против меня сильнейшего из противников. Нет, чтобы спарринг с Луциком или Ли. Джанет, конечно, тоже наваляет, но с ней хоть бороться было приятно.

Тем временем, Леженец подходит к раздаточной и внимательно наблюдает за Альсон. Девушка, поглощенная видами еды, не замечает спортсмена. Она даже на хлопок его не обратила внимание, что уж совсем редкость для пугливой малышки. Тянется на носочках во всю длину маленького роста, и таки достает булочку с кунжутом с верхней стойки.

Леженец осторожно наклоняется, над самым ушком Альсон, и делает резкое:

- Бу!

Девчушка взвизгивает и опрометью выбегает из зала, только удаляющиеся шлепки босоножек доносятся из коридора. Ну все, теперь спрячется у себя в комнате и будет сидеть, пока остальные не поужинают.

С сожалением смотрю на булочку с кунжутом, упавшую на пол, на Дмитрия, который довольно посмеиваясь, нагружает поднос. Есть как-то сразу расхотелось.

Принимаю для себя окончательное решение, которое зрело давно и которого безумно боялся. Может Валицкая ошибается или ведет только одну ей понятную игру, но так продолжаться больше не может. И если существует мизерная возможность помочь малышке…

Отставляю тарелку с картошкой в сторону, и направляюсь к выходу.

- Чего, Воронов, уже поел? – заприметив меня, интересуется спортсмен.

- Ты, Леженец, либо дебил, либо мозгов совсем нет.

- Чего это у меня мозгов нет, - возмущается парень.

Но я уже не слушаю, выхожу в полутемный коридор. На встречу идет заспанный МакСтоун. Мы привычно не замечаем друг друга, проходим мимо, отводя взгляды в стороны.

Дохожу до комнаты Альсон, коротко стучу в дверь. В ответ слышно недовольное:

- Кто там приперся, открыто.

Маргарет явно прибывает не в лучшем расположении духа. Смотрит на меня, поджав ярко накрашенные губки.

- О, Воронов, пожаловал. А где там твой затворник сосед?

- Затворился окончательно, - отвечаю я любезностью на любезность. – Вы или миритесь, или прекратите спрашивать друг о друге. Тоже мне, нашли передаточное устройство.

Марго фыркает, хватает мизерную сумочку, расшитую бисером. Вот скажите на милость, зачем она ей в столовой?

- Передай своему Вейзеру, пускай и не мечтает. Я знать не знаю, как он поживает, и знать не хочу.

Молчу, потому как говорить с ней сейчас бесполезно, даже опасно. Раздраженная до крайности Марго ищет, с кем бы поцапаться.

- Кто Альсон обидел? – не дождавшись моей реакции, спрашивает блондинка.

Перевожу свой взгляд на Лиану - малышка забилась в самый угол кровати, прижала коленки к груди, только напуганные глазища сверкают.

Ну что, держи, Дмитрий, гранату…

- Спортсмен наш шутит.

- Леженец, сука! – моментально вспыхивает Марго

Подло так подставлять парня, но он заслужил. Сколько раз просили не трогать малышку, целые лекции читали, уговаривали. Авосян лично проводил целительные процедуры… не помогло. Дубовым порою бывает наш Леженец. Не плохим или вредным, а именно что дубовым, который не понимает, почему лишний раз нельзя сделать «бу» в темном коридоре. Он так многих девчонок пытался пугать, визжали все кроме Ли и Арчер. Джанет реагировала локтем в грудную клетку, а новенькая вовсе не замечала.

С Марго шло все гладко, до поры до времени, пока в девушке не открылась стервозная сущность. Теперь уже никто точно не вспомнит, когда она проявилась впервые, и уж точно никто не назовет причину. Но факт остается фактом – сексуальная кошечка научилась превращаться в пилу.

Бывало, проходишь ранним утром по коридору и слышишь:

- Леженец, сколько можно говорить: не кидай обертки на пол. Думаешь, приятно мусор ногами пинать? Что значит уберут? Знаешь, сколько времени пройдет, пока уборщиков включат, а мне что, ходить и смотреть на это? Дома так же себя ведешь? Мама с папой не учили убирать за собой? Что значит, отстань, Леженец. Я не хочу жить на свалке среди гор мусора. Возьми бумажку и выкинь как положено, здесь тебе не улица. Куда пошел, Леженец, я не закончила беседу.

И все это говорилось визгливым до одури голосом, словно водили пенопластом по стеклу. Прятаться в комнате не помогало, Маргарет могла долго стоять под дверью, стучать кулачком и бесконечно требовать. Спасало только бегство наружу.

Я посмотрел в окошко - за стеклом творился сущий апокалипсис из дождя со снегом. Собачья погода, по-другому не скажешь. Попал наш спортсмен.

- Я же говорила, чтобы не трогал Лиану. Нашел самую маленькую и обижает, - начала заводиться Марго. – Она здесь сидит бедненькая часами и трясется. Это же какой бессердечной сукой надо быть. Вымахал горилла, а манерам так и не научился… Он в столовой? - неожиданно деловым тоном интересуется она.

Я киваю. Беги, Леженец, беги…

Маргарет ураганом проносится мимо, хлопает дверью. Из коридора доносится набирающая обороты речь:

- Как у тебя кусок мяса в горло лезет после такого. Сидит жрет за троих, а девочка голодной осталась. Мозгов нет, все в спорт ушли. Да, Леженец, я к тебе обращаюсь и не делай удивленное выражение лица, оно у тебя и без того глупое. Что? Не изображай потерю памяти, Дмитрий. Сам знаешь, почему.

Мы остаемся с Альсон наедине.

Подхожу к кровати и сажусь рядом. Большие глазища настороженно наблюдают за мною.

- Дуреха, чего испугалась? Или ты нашего спортсмена не знаешь. У него же шутки одна глупее другой, привыкнуть пора.

Пододвигаюсь, обнимаю малышку за плечи - она дрожит всем телом. Вот ведь… Былой решимости приходит конец: не смогу я в таком состоянии затащить девчонку в постель. И без того чувствую себя извращенцем, а это уже совсем через край.