Артем Углов - Предел прочности. Книга третья

- Первый раз такой вижу, - Хесус поднес ствол к носу и глубоко вдохнул запах пороха. Кажется, или уголки рта дрогнули, обозначая мечтательную улыбку? – Откуда волына?

- Сто двадцать восьмая.

Мужчина никак не отреагировал на полученную информацию. Опустил кольт, и твердой походкой направился ко мне. Встал так близко, что без труда можно было разглядеть каждый бугор на изъеденной болезнью коже. Протянул руку, и я понял его без лишних слов, ссыпав оставшиеся патроны в загрубевшую от мозолей ладонь. Хесус каждый повертел в пальцах, один так и вовсе посмотрел на свет. Вставил парочку в барабан и снова досталось боковой стене, что обзавелась новыми дырками. Только вот любителя сигар поблизости не оказалось: мужчина благоразумно удалился за спины основной массе зрителей.

- Нормальный ствол, подвоха нет, - вынес наконец свой вердикт Хесус и протянул револьвер Матео. Тот взял с гримасой отвращения на лице, словно то не оружие было, а дурно пахнущие экскременты. Чем так недоволен блондинчик: ожидал другое услышать? Подвел Хесус, вынудив играть в смертельно опасную игру?

Я оказался прав, Матео не спешил принимать условия, протянув лениво:

- И зачем мне это?

- Проверка на смелость.

- Что сказал? – прогнусавил он со знакомыми нотками, неоднократно слышанными в начале уличной драки. – Ты, вошь мелкая, смеешь сомневаться в моей смелости?

- Как и ты в моей.

Мгновение и дуло родного револьвера смотрит прямо на меня. МакСтоун слева притих, но уж лучше бы дергался. Он сейчас, как хищник перед прыжком, одно микроскопическое движение и заваренную кашу не расхлебать.

- Что мне помешает убить тебя прямо сейчас?

Хотел сказать ему про людей, что все увидят и запомнят, но лишнее… Он и без того понимает: отказ нанесет непоправимый урон авторитету в глазах подчиненных. Пожалуй, это единственное, что спасает меня от неминуемой расправы, а еще пустой барабан револьвера и оставшиеся три патрона в руках Хесуса. Забыл про них или тщетно ищет выход из сложившейся ситуации, пытаясь спровоцировать на необдуманные поступки?

- Твои слова.

- Что мои слова?!

- Твои слова мешают… про вольного орла и льва в клетке, болеющего рахитом. Про риск, доступный лишь сильным духом.

- Я прекрасно помню, что сказал, - перебил зло Матео. – Хочешь предложить рискованную игру, клоун? Только вот какая штука получается: на что играть будем?

- Ставка – жизнь, разве этого мало?

Блондин рассмеялся в ответ, только вышло у него это как-то не натурально и зрители, почувствовали фальшь: лишь единицы разродились нестройными смешками, большинство же промолчало, предпочитая наблюдать за спектаклем в полной тишине.

- Сравнил, кто ты и кто я. Гребаный аристократишка, которых тысячи ходят по планете, портя воздух и я, человек авторитетный и уважаемый. Не ждущий подачек от власть имущих, берущий все сам, вот этими вот руками. Я решаю…

- Так докажи, назначь цену сверху, - самым наглым образом перебиваю говорящего. Иначе уйдет в темные дебри словесности, заболтает, а когда зрители забудут, с чего оно все начиналось, и вовсе пристрелит. – Сколько надо, сто тысяч золотом, триста, миллион?

- Кому нужны жалкие монеты.

Ах ты ж сука гордая.

- Признание Матео Ла-Сантэлло равным дворянскому роду Авосянов, - фантазирую на ходу.

- Врешь, - зло цедит бандит.

Вру, конечно.

- Герб подтверди, будут бумаги с признанием? – спрашиваю товарища, не отводя взгляда от Матео.

И Герб не подводит, подтверждает, что будут документы, хотя оба прекрасно понимаем: нас скорее расхерачат с бандитами, сметут с лица земли вместе с мусорной дырой, называемой городом, чем Авосян старший решится пойти на такое унижение. Редкой упертости старик, готовый пожертвовать родными сыновьями ради чести клана, одной ему ведомой.

- Чушь, не верю, - тут же взрывается блондин. – Требуется признание дворянского собрания, одного клана недостаточно.

Хорошо, попробуем зайти с другого фланга. Главное - не сбавлять обороты: не позволять перехватить инициативу и не дать соскочить с темы.

- Сигма!

Матео, вошедший было в раж, попытался отвергнуть и этот аргумент, но тут же осекся, а после…

- Солидное предложение, - произнес веско Хесус.

Неужели удалось нащупать трещину? Не знаю, какие у них были взаимоотношения в клане, но то, что правая рука и не думала подыгрывать голове, вполне очевидно. Поэтому давить, давить и еще раз давить, вбив клин в образовавшийся зазор.

- Вам хорошо известно, что мы прибыли на транспорте с установленной сигмой. И так же хорошо известно, что без активации пространственный двигатель всего лишь кусок железа. Если я проиграю, Герб оставит вам коды доступа вместе с машиной.

- Слова аристократа не стоят выеденного яйца.

- Так вышло, что я не аристократ. И да, ты можешь свалить все на…

- Где гарантии?! - заорал вдруг блондин и наступила тишина: резкая и звенящая, в комнате, заполненной людьми. Поразительный контраст, на фоне которого можешь говорить шепотом – тебя все равно услышат. Нет, шептать я не стал, лишь произнес тихо:

- Сто процентных гарантий никто не дает, только смерть в конце жизни. Любишь испытывать удачу, ступать по лезвию ножа, так вот он – твой шанс. Риск велик, но и награда того достойна.

Не я тебя, балбеса, за язык тянул – ходил тут, заливался соловьем. Как говорится американскими копами: «сказано вами, может и будет использовано против вас». Давай, Матео, решайся… Откажешься, репутации будет нанесен непоправимый ущерб. Каждый в зале это понимает: чернявая девица, что кривит красивые губки, мужик - с так и не зажженной сигарой в зубах, Хесус – сохраняющий каменное выражение лица, а самое главное – ты сам.

- И брата ты вернешь в любом случае, вне зависимости от исхода игры, - подвожу итог торгам. - Как видишь, гарантий не требую, целиком и полностью полагаясь на слово главы Ла-Сантэлло… Каким будет решение, уважаемый Матео?

В очередной раз стоит отдать должное блондину, он быстро взял себя в руки. Не стал разыгрывать сцен, орать и требовать пристрелить, да и атмосфера в зрительном зале к тому не располагала. Ты сам виноват в этом, переведя общение в публичную плоскость, рассчитывая заработать лишние очки славы. Теперь расплачивайся, пожиная плоды собственной самонадеянности.

Матео молча обошел стол, подошел к стулу, больше напоминающему трон и зло посмотрел на толстяка, сидевшего по левую руку – Диего, кажется так его звали. Тот так и не донес гроздь винограда до рта, спешно вернув ягоды обратно в тарелку.

- Освободите стол…

Никто не пошевелился, один Диего усердно вытирал губы салфеткой.

- Я сказал: освободили мне стол! - проорал блондин и скинул вниз первое, что подвернулось под руку – большое блюдо с жаренным мясом. Народ тут же очнулся: заскрипели ножками отодвигаемые стулья, захлопотали девушки, спешно убирая еду и грязные тарелки.