Артем Углов - Предел прочности. Книга третья

- Детектив, я по роду своей деятельности немного психолог и в людях разбираюсь. Возникни малейшее сомнение в вашей адекватности, и поверьте, мы бы сейчас общались в другом месте. Устраивает такое объяснение?

- Вполне.

- Вот и прекрасно, тогда вернемся к сути сделки. Со своей стороны вы обязуетесь не причинять физического вреда Майклу Доусону, любого свойства: будь то легкий пинок или тяжелый, затрещина или оплеуха, кроме того, избегать силового воздействия на лиц, с ним связанных. Не приближаться к мистеру Доусону, не разговаривать, не звонить по телефону и не писать угрозы любыми возможными способами, включая анонимные источники.

- Вред материальному имуществу?

Женщина-дознаватель молчит. И вновь промелькнула знакомая искра в её зрачках. Теперь точно не показалось, она улыбается, где-то там глубоко внутри.

- Что потребуете взамен?

- Я отпускаю вас, детектив.

«Или этого мало?» – прочитал невысказанное продолжение на твердокаменном лице собеседницы. О нет, что вы, вполне достаточно. Тем более, что кроме личной свободы предлагалась свобода действий. А уж фантазии, как воспользоваться представившимся шансом, у меня хватит. Найду возможность вправить мозги зарвавшемуся ренегату без банального мордобоя.

Во всей этой ситуации был еще один плюс, может быть не столь очевидный, но от того не менее важный: мне доверяли. Не бабушка возле подъезда, а суровый служитель закона – дознаватель, по полномочиям и предоставленной властью лишь немногим уступающий инспектору внутренних дел. Именно из наиболее заслуженных дознавателей набирались последние.

И что это значит? А значит это, Петруха, что у тебя уже есть своя репутация в базе данных. База не общедоступная, а внутрицеховая, которую не купишь и рейтинги в которой так просто не заработаешь. И плевать им, что по бумагам психом прохожу, которого лишил права на ведение профессиональной деятельности. Существуют иные критерии, согласно которым Воронов значится человеком договороспособным, с которым можно иметь дело.

Обманывать их ожидания мне совсем не хотелось, поэтому, когда под утро заявился помятый и не совсем трезвый Мо, с требованиями немедленно встать и идти, дабы показать кузькину мать или какую другую, я был готов.

- Что бы нас детективов, как каких-нибудь щенков, отшлепали по попке, а мы молча утерлись и в угол?! Да не бывать такому! Разорву, суку! - надрываясь, орал Мо,

- Кофе будешь?

- Кофе? –деловито уточнил Мозес, словно и не кричал секунду назад. – Со сливками?

- Будет со сливками, - пообещал я.

Как это водится, одним кофе не обошлось. Едва оказавшись в столовой, Мо взял штрудель с вишней, три пирожных с белоснежной кремовой шапкой, а хорошенько поразмыслив, добавил к заказу жаренной картошки с говяжьими отбивными, грибочки, залитые шкворчащей глазуньей, и салат из морепродуктов.

«Надо же, мясо появилось», - хотел было сострить я, но взглянув на тоскливое лицо хозяйки передумал. С такими убытками, как бы вовсе не закрылась.

Пока Мо употреблял легкий, согласно его выражению, завтрак, я поведал историю последних злоключений. Вышло коротко, без подробностей, да и ни к чему они были: складывалось ощущение, что напарник в курсе происходящего, поэтому слушал в пол уха. Его куда больше заботил свежеиспечённый рулет с фруктовой начинкой.

- Запах, - мечтательно вдохнул он и взялся за десертную вилку, - как я люблю, с ванилью и мочеными яблочками.

Не знаю, какую ваниль он там уловил: в воздухе отчетливо воняло гарью. И будет вонять еще очень долго, пока время и новый ремонт не сделают свое дело.

- Давай, курсант, делись планами. По твоим глазам вижу, чего-то задумал - проговорил Мо с набитым ртом, нисколько не заботясь о крошках.

- Мои проблемы… я сам решу этот вопрос.

Мозес аккуратно отложил вилку в сторону, что совершенно не вязалось с внешним неряшливым видом. Посмотрел тяжелым взглядом из-под набрякших век.

- Ошибаешься, курсант, это наши проблемы. А знаешь почему? – вопрос подвис в воздухе, лежащие на столе ладони превратились в пудовые кулаки. – Ни одна сука не имеет право безнаказанно тявкать на детектива, будь она хоть ренегатом, хоть аристократом, трижды благородных кровей. Нас коллеги по цеху не поймут, если стерпим и молча утремся. На удар следует отвечать ударом, чтобы в подкорку въелось - с седьмым отделом шутки плохи.

Так вот оно в чем дело. Я все удивлялся, с чего это женщина-дознаватель пошла на явное нарушение закона, дав добро вершить самосуд. Подвох подозревал, а здесь оказывается корпоративная этика.

Сразу вспомнился случай из прошлой жизни, когда в соседнем районе прирезали опера. Виновного быстро вычислили и грохнули при задержании, за попытку оказать сопротивлении. Только вот какое дело, убитый по слухам был в стельку пьян и не то что сопротивляться, самостоятельно встать с кровати не мог. Ну убили и убили, никто этому особо не удивился, потому как каждый знал: с ментами шутки плохи. Выходит и здесь заведены схожие порядки.

Вспомнился полноватый мужчина в цивильном сером костюме, что избавил от неприятностей, когда первый раз сцепился с Майклом в кафе.

- Почему вступились за меня?

- Не за вас лично, курсант, - идеально ровный ноготь стучит по эмблеме хищной птицы на рукаве. - Мы своих не бросаем – запомните это, крепко запомните. И не важно, из какого они мира.

И если я не отомщу, отомстят другие. Не потому, что такие заботливые и добра желают, а потому что таковы неписанные устои. Иначе завтра враги потеряют страх и придут за соседом, а послезавтра за тобой. Врагов у седьмого отдела всегда хватало, ибо издержки работы. И выработанные годами правила не глупая блажь, а банальный инстинкт самосохранения.

- Хорошо, Мозес, вот мой план…

В обед созвонился с Луциком, и успел произнести лишь одну короткую фразу:

- Хочу купить книги.

- В курсе, вечером буду.

Связь разорвалась… Что бы Витор Луцик был не в курсе? Мог бы и не говорить. Наверняка накопал в сети всю имеющуюся информацию по Майклу Доусуну и бизнесу его папаши. Придет на закате и начнет торговаться. Оставалось надеяться, что взамен не попросит слишком многого: вроде ответов на вопросы о той же Альсон или рассказа о событиях в Ла-Сантэлло, гребаном городишке, затерянном в песках и времени.

Вздохнув, посмотрел на часы – времени до вечера предостаточно, почему бы и не вздремнуть. Тем более, что ночка выдалась та еще: с пожарами, пугающим безбровым Гербом, беседами по душам с дознавателем и причитаниями безутешной хозяйки мотеля. Женщина легко могла обвинить в случившимся меня одного, но отчего-то делать этого не стала: то ли не хотела лишаться последних клиентов, то ли все дело в страховке, которая с лихвой перекрывала стоимость нанесенного ущерба.