Артем Углов - Предел прочности. Книга третья

Внутри здания меня встретил полный модерн, нечета родному отделению. Никаких тебе растений и водопадов, коридоры были напичканы электроникой под самую завязку. Даже роскошный фонтан в холле оказался искусно выполненной голограммой, в которую забыли добавить звуков. Непривычная тишина настораживала, настолько, что в какой-то момент захотелось подойти поближе, дабы прочистить уши и убедиться - не оглох. Я бы так и сделал, но профессор Ходжинс ждал.

Миновав холл, зашел в прозрачную кабинку лифта. Набрал нужные цифры, подтвердил ввод и тут же был вынужден схватиться за поручни: пол под ногами стремительно понесся вниз. Перекрытия замелькали перед глазами, превратившись в сплошное серое пятно.

- Этаж номер двадцать три, приятного вам дня, детектив, - промурлыкал приятный женский голос, совсем как у Валицкой, когда прощалась. Она не стала оставаться до утра, лишь напомнила на прощанье:

- Петр, не подведи меня, завтра в восемь утра, - и легонько щелкнула пальцами по кончику носа.

Я явился без десяти, в пустое фойе без единого посетителя. Не успел нажать на кнопку вызова, как двери сами собою распахнулись.

- На что жалуемся, детектив? - сухонький старичок нелепо смотрелся за огромным письменным столом. Издалека он казался очередным предметом интерьера, но точно не главным действующим лицом. И если бы не пронзительный голос, его и вовсе можно было проигнорировать, как ту нелепую желтую лампу, что стояла в углу.

- Я? Я не жалуюсь.

- Так и запишем, жалоб не имеет, - непонятно для чего произнес профессор. Кроме нас двоих в кабинете никого не было, а сам он ничего записывать не собирался. – Если жалоб нет, значица пройдем тест. И свет!

«Мотор!» - очень уж захотелось добавить, но пересилив себя, промолчал, дабы не портить отношения с очередным психологом. Мужчина пожилой, в возрасте, иронию иномирянина может не понять, а то и вовсе обидится и ищи потом очередного профессора за тридевять земель.

Свет потух, на стене загорелся экран с изображенными на нем разноцветными пятнами. Пошла череда свободных ассоциаций – что вижу, чего представляю, какие эмоции при этом испытываю: прямо-таки тест Роршаха. Скоро от расплывчатых образов закружилась голова, но я держался, памятуя о том, что ни в коем случае нельзя говорить про кровь, трупы, расчленёнку, даже если некоторые образы на них ну очень похожи. Это бабочки в поле порхают, а вовсе не мозги сына маэстро Дэрнулуа, что стекают по стене кашицей. А это… это капли дождя на стекле, а не кровавые потеки на палубе круизного лайнера.

- Кого бы вы спасли: кролика или сову, - следует дурацкий вопрос и на экране появляется картинка с забавными зверятами. Стараюсь быть милым и доброжелательным, хочу спасти всех и сразу, а когда выбора не оставляют – останавливаюсь на зайчонке, выглядящим максимально беззащитно на фоне нахохлившегося хищника. Это тебе за вчерашнее издевательское «угу», пернатый засранец!

- Что ж, ваше текущее психическое состояние тревоги не вызывает, - подытожил доктор. – Пропишем курс поливитаминов и небольшой отдых на родине.

- Доктор, мне нельзя на родину, у меня обстоятельства.

- Знаю я эти ваши обстоятельства, - ворчливо замечает сухонький старичок. – Организации нужен не вымотавшийся агент, а крепкий и здоровый воин. Поэтому вопросы временного дисбаланса оставьте решать другим, а сами наслаждайтесь.

Мой незапланированный визит на родину оказался коротким: пять часов, еще и в разгар рабочего дня.

- Что значит, потеряли ксерокопию паспорта, - возмущалась мать по телефону, – это институт или проходной двор?

- Большой поток абитуриентов, бывает, - пытался успокоить похожий на мой голос.

- И поэтому дергают людей и мотают нервы? Петь, не вздумай покидать турбазу. Отдыхай, ни о чем не волнуйся, а я сама съезжу и во всем разберусь. Потеряли они…

- Мам, мне все равно надо, копия должна быть заверена живой подписью.

- И для этого тащится через пол-области?

- Отец Сени подбросит на машине, ему все равно в город надо и меня заодно захватит.

На этом предоставленная запись обрывалась. Столь незамысловатым образом Организация создала очередную легенду. Был более простой вариант с отдыхом на реальной турбазе, но уж очень хотелось повидать родной дом. Исключительно дом…. Родителей не встретил, как и Витька, умотавшего не знамо куда со своей Кристинкой. Хотя почему не знамо, на пляже городском загорает, где ему еще быть в такую жару.

А вот мелкая сколопендра сидела дома. Встретила привычно кислым выражением лица и сморщенным носиком. Даже пакет с вкусняшки взяла с независимым видом, дескать кому нужны эти ваши шоколадки, а через пару минут шелестела оберткой в соседней комнате.

Я не стал в ответ вредничать, называть лошадью, которая по квартире не ходит, а скачет и постоянно топает. Не показывал в ответ язык, не хлопал газетой по бестолковке и не скидывал на пол многочисленных пупсов, что заполонили диван – в общем, вел себя на редкость миролюбиво. Даже когда мелкая подошла и уперев руки в боки, заявила, что сейчас будут показывать любимые мультики - молча уступил место. Не мог ругаться, не хотел, соскучился… Обнял бы сколопендру противную, потискал, но Катюха точно обидится, еще и ногой заедет в живот. Не привыкла она к проявлениям телячьих нежностей.

Поэтому вздохнул и отправился на боковую – доктор рекомендовал больше спать в целях восстановления нервного здоровья. Завалился на такую знакомую и забытую кровать, смежил веки и медленно провалился в сладкую дрему.

А проснулся резко, от шелеста бумаги.

«Что?! Кто?!» - возникли первые панические мысли. – «Как забрались в мою комнату? Ревнивый Доусон с гранатой или того хуже – Валицкая?!»

Но присмотревшись и различив темный силуэт мелкой, сгорбленной за столом, сразу успокоился - Катюха рисовала. Любила она это дело, настолько, что отец хотел отдать дочку в художественную школу, но что-то там не сложилось. Поэтому рисовала мелкая дома, сначала явно, а потом и тайно, скрываясь от братьев.

- Чё за мазня страшная? – Мишаня аккуратно поднял двумя пальцами листок, словно была гадость вонючая, а не детский рисунок.

- Это слонёнок, - заявила насупленная Катюха, успевшая перепачкаться краской от кончика носа до корней волос.

- А почему у него рога? - подыгрываю я старшему брату.

- Нет там рогов, - мелкая ведется. Пытается объяснить и показать, где у животного уши, а где хобот.

- Как нет, а это что? – Мишка выхватывает кисточку из рук опешившей сестры и парой быстрых движений дорисовывает кривые рожки.

Мы смеемся, Катюха в слезы, выхватывает драгоценную картину и бегом под стол, где организовала импровизированный штаб, прячась от старших доставал.