Николай Грошев - Павший мир. Выжившие [СИ]

В стенах две двери. Одна закрыта, через вторую, открытую настежь, видно унитаз. Олег эту дверь захлопнул и зашёл в другую. Чем-то там греметь стал.

— Ты присаживайся. Я щас. — Сказал он. Из комнаты раздался подозрительный стеклянный звон.

Павел присел в одно из кресел. Шмыгнув носом, снова осмотрелся — глазу зацепиться не за что.

Тут, в этом кресле, в этой комнате, он задумался о том, что прежде в голову как-то не приходило — весь этот город. Он всецело походил на эту комнату в своей цветовой гамме. Невзрачность комнаты, это цвета всего города в миниатюре, коробочка с надписью — это машины на дорогах, единственное, что выбивалось из общей серости стен, дорожного полотна и остановочных павильонов. Ну, разве что в городе ещё есть красочные вывески, крайне редко они встречаются, но есть, да дорожная разметка, а тут…, впрочем, вон, за шкафом, в углу, висит плакат. Когда-то он был ярким, теперь, видимо, от старости, поблек, картинка стал размытой.

Павел поднялся и подошёл к плакату. Оттуда на него пристально смотрит какой-то мрачный очень мускулистый мужик с пулемётом наперевес и крайне злобным лицом.

«Рэмбо-8 — полная компьютерная реконструкция нестареющего героя боевиков!».

Не очень понятная надпись. И что такое этот их «рэмбо»?

Он сел обратно в кресло. Спустя пару минут, в комнату вернулся Олег, неся в руках интересные приспособления. Знакомые главное — видел он их уже. Павел непроизвольно улыбнулся.

— Ага! — Обрадовался Олег, ставя «оборудование» на стол. — Не ожидал, надеялся, но не ожидал. Знаешь, Пашка, думаю, общий язык найдём, хорошими соседями будем. Двигай кресло к столу поближе, я щас ещё для фону, так сказать, принесу. — На пороге комнаты остановился. — Ты это, куришь? — Павел отрицательно мотнул головой, впрочем, не слишком уверенно. — Ага, понял, ну ты это, не стесняйся. Если что, бери, кури. Я щас форточку открою и вернусь.

Вернулся он спустя минуту, неся тарелку, заполненную крошечными сухариками и коробку чёрного цвета, от которой тянулся завивающийся шнур, на конце коего болталась совсем маленькая коробочка, с пористой поверхностью и единственной кнопкой на боку.

— Фух, всё вроде, ничего не забыл…, а! Сигареты! Щас.

Опять убежал, в этот раз на минуту — гремел чем-то, матерился в полголоса, видимо, найти не мог. Павел использовал это время, что б присмотреться к смутно знакомым вещам, сейчас стоявшим на столе. Он, конечно, уже понял, что это такое и для чего, однако, чувства странные — с одной стороны, облегчение и радостное возбуждение. С другой — стойкое ощущение, что это плохо и нельзя ни в каком виде. Казалось что это вообще неприлично. Но при этом хочется. Странно.

— Ну! По одной, не пьянству ради, а что б не забыть, как это делается! — Рёк Олег, подвигая стол ближе к Павлу. Подвигая очень аккуратно, что б ничего не уронить. Потом скрутил с бутылки крышку, налил в рюмки, поспешно подошёл ко второму креслу, подвинул его к столу и сел, взяв одну из рюмок. Стукнувшись краями рюмок, выпили. Закусили сухариками и Олег блаженно закурил. Взял сигарету из пачки с огромной надписью «курение вредит вашему здоровью!», вставил в рот, затянулся, и кончик сигарету вспыхнул желтоватым огоньком. — Фух! — Выдохнул Олег струйку дыма и, улыбаясь, откинулся на спинку кресла. Павел закуривать не стал, закусил сухариком. — Ты это, извиняй что только сухари. Как электричество сдохло, сам понимаешь, холодильники туда же. Ни колбаски какой, ни хрена. Всё пошустрому сожрали, чтоб не пропало. А с контейнерами сам видел, только концентраты, да сухпайки. В общем, шлют нам всё, что хранится долго. Со складов видать вытащили. — Он снова затянулся, крякнул довольно и налил по новой. — Я вообще так думаю, что консервированное что-то должно бы быть, ну, не сухомятка. Но нам почему-то, такое не присылают. Сразу как всё по пизде пошло, они конвертопланы и рухлядь эту вертолётную, что изолированные были, в небо подняли, и с громкоговорителей давай внушать, мол, всё в порядке, не волновайся население, ситуация, мол, под контролем. — Он расстроено махнул рукой, вздохнул грустно и добавил. — А какой там под контролем? Всё ж посыпалось к хуям.

— Извини, я почти ничего не помню. — Сказал Павел, беря новый сухарик и поспешно его жуя — спиртное оказалось достаточно крепким.

— А, ну да. Забыл совсем. На радостях-то и забыл. — Олег хрипло рассмеялся и ещё по одной налил, знаком показывая, что надо рюмку взять, а отказ не принимается ни в какой форме. Как только выпили, Олег пожаловался. — Я тут со скуки совсем заквасился. У меня запас был, на всякий случай, а как кончилось, я по ночи в супермаркет в одиночку сходил. Потом ещё раз сходил. Сразу то, оно потому что трубы горели. А потом смекнул — бесплатно же! Гы-гы!

Павел его радости не очень понял, так что промолчал.

— Воот! Поначалу вроде нашёл, чем заняться, хорошо как бы, но скучно ведь одному-то. А они ни в какую. Народ нынче не пьющий в основном. Тьфу. — Он и, правда, плюнул в пол. Потом извинился и стёр плевок ногой. — Во всём доме, я один только и выпиваю. Но ты не подумай. Я не того, не алкаш. Обычно-то я не очень по этому делу. Вон, — он показал кивком на синюю коробочку у телевизора, — купил себе. — Потом хлопнул себя по затылку ладонью. — И модуль вхерачил новый, под это дело. И знаешь, занимательная штуковина скажу я тебе. — Он отчего-то покраснел, крякнул с непонятным выражением лица, помялся немного, ещё налил. — Я это, в сетевой, «Бол зе ринг», ну, ты не помнишь же нихрена, тебе и пофиг. — Помолчав секунд пять, добавил с улыбкой до ушей. — Я там эльфийкой был. Ну, бабой играл, в общем. Ну, а чего? Подключаешься, моргнёт херня эта, игра запускается, ты вниз смотришь — а там! Титьки! Третий размер! Гы!

Павел сухариком поперхнулся, но героически сдержался от громогласного кашля.

Разговор продолжался, выпивка стремительно кончалась. В какой-то момент, Павел ощутил, как напряжение последних дней отступило, как мир вдруг стал ярче, как серость всего этого города, перестала давить на него. Ему стало хорошо и спокойно.

Он мало что запомнил из того дня и той ночи. Только первые пару часов, в которые пытался задавать побольше вопросов и, в основном, получал на них ответа. Он узнал, как мир стал таким, каким он его видел сейчас, каким видел в день, когда очнулся.

Павел ожидал услышать, нечто удивительное, нечто такое, что заставит его вздрогнуть от ужаса или застыть в мистическом трепете, что-то этакое ожидал он. Но история первых дней падения мира, никаких особых красок не имела. В полдень, вдруг отключилось электричество. Город жил своей жизнью, Олег сидел в виртуальной реальности, соблазняя какого-то игрока на виртуальный секс со своим персонажем, и уже собирался раскрыть парню карты, сказать, что он, на самом деле, пожилой мужик из российской глубинки, мучавшийся от безделья и скуки. Этим Олег в основном и занимался в том, что называлось «виртуальными сеттингами» — что бы это ни означало. Об этом своём хобби, Олег с гордостью распространялся минут двадцать не меньше.