Роберт Хайнлайн - Чужой в чужой земле

Пациент лежал в мягкой оболочке гидравлической кровати и, похоже, был мертв. Таддеус рявкнул:

— Доктора Нельсона!

— Слушаю, сэр! — отозвался Мэчем. И добавил — Как насчет трясуна?

— Доктора Нельсона!

Мэчем бросился вон. Врач осмотрел пациента, не прикасаясь к нему. В палату вошел пожилой доктор, ступая с неуклюжестью человека, долго пробывшего в космосе и еще не успевшего привыкнуть к земному тяготению.

— Что у вас, доктор?

— Дыхание, температура и пульс пациента пропали около двух минут назад, сэр!

— Что вы предприняли?

— Ничего, сэр. Ваши указания…

— Хорошо — Нельсон осмотрел Смита, взглянул на аппаратуру позади кровати, точно такую же, что и в смежной комнате — Дайте мне знать, если что-нибудь изменится — и он повернулся, чтобы уйти.

Таддеус оторопело уставился на него.

— Но, доктор…

— А каков ваш диагноз, доктор? — осведомился Нельсон.

— М-м-м… Мне не хотелось бы говорить о вашем пациенте, доктор.

— Я спросил вас о диагнозе.

— Хорошо, сэр. Шок… нетипичный, возможно — увильнул он от ответа — Шок, приведший к летальному исходу.

Нельсон кивнул.

— Разумно. Но это особый случай. Я видел пациента в таком состоянии, наверное, дюжину раз. Взгляните — он поднял руку Смита и отпустил ее, рука осталась в том же положении.

— Каталепсия? — спросил Таддеус.

— Называйте так, если вам нравится. Только смотрите, чтобы его не тревожили, и дайте мне знать, если что-нибудь изменится — Нельсон положил руку Смита на место.

Он ушел. Таддеус поглядел на пациента, покачал головой и вернулся к себе. Мэчем достал карты.

— Криббидж?

— Нет.

Мэчем сказал:

— Если вам интересно мое мнение, док, то этот человек не жилец на белом свете.

— Никто не собирается спрашивать твоего мнения. Пойди покури с охраной. Мне надо немного подумать.

Мэчем пожал плечами и вышел в коридор. Охранники вытянулись в струнку, но увидев, кто это, расслабились.

Моряк повыше спросил:

— Что там была за беготня?

— Он родил пятерых за раз, и мы спорили, как их назвать. Ну, мартышки, у кого найдется сигаретка? И огонек?

Второй моряк вытащил пачку сигарет.

— И как теперь быть с кормлением?

— Ничего, что-нибудь придумаем — Мэчем ткнул сигаретой почти в лицо моряку — Как бог свят, джентльмены, я ничего не знаю об этом больном.

— Что это еще за приказ: «Никаких женщин»? Он что, сексуальный маньяк?

— Все, что я знаю, ото то, что его доставили с «Победителя» и велели не тревожить.

— С «Победителя»! — понимающе кивнул первый моряк — Тогда все ясно.

— Что ясно?

— Тогда во всем этом есть смысл. У него не было ни одной женщины — он не видел ни одной, он не касался ни одной месяцами. И он болен, понимаете? Они боятся, что если он положит на бабу руку, то загнется — он моргнул — Я бы точно загнулся.

Смит чувствовал присутствие докторов, но грок, что они приходили с добрыми намерениями. Не было нужды высвобождаться целиком.

Ранним утром, когда санитарки задевали лица своих пациентов мокрыми и холодными полами своих халатов, Смит вернулся к жизни. Он ускорил биение сердца, дыхание и обвел взглядом помещение, рассматривая его спокойно и безмятежно. Он тщательно разглядывал помещение, запоминая все детали. Он видел такое впервые, поскольку был не способен к восприятию, когда его доставили сюда. Место это было для него необычным — на всем Марсе не было ничего подобного. Не напоминало оно и клиновидные помещения «Победителя». Восстановив в памяти события, тянущиеся от его гнезда к этому месту, он готов был принять их и радоваться им.

Он уловил присутствие еще одного живого существа. Старенькая многоножка спускалась с потолка, крутясь вокруг своей оси. Смит с восторгом разглядывал ее, соображая, не принадлежит ли она к этому гнезду.

В это мгновение вошел доктор Арчер Фрэйм, сменивший Таддеуса.

— С добрым утром — сказал он — Как вы себя чувствуете?

Смит проанализировал вопрос. В первой фразе он узнал формализм, не требующий ответа. Перевод второй фразы был неоднозначен. Когда ее использовал доктор Нельсон, это было одно, когда использовал капитан ван Тромп — это был формализм. Он почувствовал замешательство, слишком часто охватывающее его при попытках общения с этими существами. Но он заставил себя оставаться спокойным и рискнул ответить:

— Чувствую себя хорошо.

— Хорошо — эхом отозвалось существо — Доктор Нельсон будете минуты на минуту. Готовы к завтраку?

Все понятия входили в словарь Смита, но он не был уверен, что правильно понял услышанное. Он знал, что он был пищей, но не знал, что для этого нужна какая — то готовность. И он никак не ожидал, что ему окажут такую честь. Он не знал, что с продовольствием здесь обстоит так туго, что приходится уменьшать число членов группы. Он испытывал легкое сожаление, поскольку в новых событиях надо было столько грок, но не собирался протестовать.

Однако он был избавлен от трудностей перевода появлением доктора Нельсона. Корабельный врач осмотрел Смита и обратился к нему:

— Стул есть?

Смит понял вопрос. Нельсон всегда задавал его.

— Нет.

— Мы позаботимся об этом. Давай, поешь. Санитар, принесите поднос.

Нельсон скормил ему три кусочка, потом вложил в его руку ложку и велел есть самостоятельно. Это было утомительно, но зато принесло ему такую радость, ибо это было первое действие, сделанное без посторонней помощи с того мгновения, как его поместили в это странное стиснутое пространство. Он очистил тарелку и вспомнил вопрос «Кто это?», чтобы вознести хвалу своему благодетелю.

— Не «кто», а «что», хочешь ты сказать? — ответил Нельсон — Синтетическое желе…, впрочем, вряд ли это тебе о чем-нибудь говорит. Закончил? Великолепно. Теперь поднимайся.

— Прошу прощения? — это было условное понятие, используемое при потере контакта.

— Я говорю: выбирайся из постели. Встань. Походи. Конечно, ты слаб, как новорожденный котенок, но ты никогда не нарастишь мускулы, лежа в постели.

Нельсон открыл клапан, спускающий воду. Смит подавил чувство незащищенности, зная, что Нельсон хочет ему только добра. Вскоре он лежал на дне кровати, облепленный сморщившейся оболочкой. Нельсон сказал:

— Доктор Фрэйм, придержите его за другой локоть. Подбадриваемый Нельсоном и поддерживаемый обоими докторами, Смит кое — как перелез через край кровати.

— Соберись. Теперь стой сам — приказал Нельсон — Не бойся. Мы подхватим тебя, если что.

Смит сделал усилие и остался стоять — хрупкий юноша с неразвитыми мускулами и чрезмерно большой грудной клеткой. На Победителе его подстригли и побрили, и усы еще не успели как следует отрасти. Сразу бросалось в глаза его лицо — кроткое и детское, с глазами, больше подходящими девяностолетнему старику.