Генри Олди - Один плюс один

А позже, вечерней порою,
Сыграть в преферанс вчетвером.

Давайте поверим в любовь.
Позволим, друзья, героине
Забыть анашу с героином,
И не амбразуру собой
Закрыть, а в садах Украины
С Солохой махнуться судьбой.

И те, кто доселе невинны,
Пусть ринутся в сладостный бой.

Давайте поверим себе.
Авось тот, кто ищет, обрящет, —
Сыграв на трубе, а не в ящик! —
Великое счастье в борьбе.
Пусть в будущем и в настоящем
Останется целым хребет,

Да сгинут водянка и яшур!
Даешь перерыв на обед!

Ах, великие поэты
Воспевают неустанно
Смерть Ромео и Джульетты,
Жизнь Изольды и Тристана,

Ах, Отелло с Дездемоной,
Ах, Гиневра с Ланселотом!
Крошка-сын бесцеремонно
«Хорошо» мешает с «плохо».

Нас измерив вечной мерой,
Что ж вы делаете, барды? —
Так же скоро все Ромео
Перережут всех Тибальдов!

На возвышенные чувства
Мы осмелимся едва ли,
Представители искусства,
Что ж вы всех поубивали?!

Классик, слезьте с постамента,
Мы не в школе бальных танцев,
Не даете хэппи-енда, —
Дайте хоть в живых остаться!

О нас сложат песни, баллады и оды,
Нам вручат меч славы и знамя свободы,
Нас сладостным гимном восславят народы,
Когда мы умрем.

Нас критик подвергнет внимательной лести,
А следом политик — сомнительной чести,
И верные всхлипнут: «Мы с вами! Мы вместе!»,
Когда мы умрем.

…и главная, вы уж простите, беда
Вот в этом вот самом треклятом «когда».

Едва крышка гроба отрежет нам небо
И «Был…», сомневаясь, откликнется: «Не был?..» —
Мы станем важнее и зрелищ, и хлеба,
Когда мы умрем.

Прекрасные девы с персями из снега
Сулить нам начнут вдохновенье и негу,
И нам посвятится «Евгений Онегин»,
Когда мы умрем.

Раввины в кипах, протодьяконы в ризах,
Имамы в чалмах и коты на карнизах
Взовьются великой, вселенскою тризной,
Когда мы умрем.

…и очи закрыли, как небо, крестами.
Зачем нас зарыли? Затем, чтоб не встали?!

Так знайте, мы встанем — сердитые! — встанем,
И все нам наличными выдать заставим:
Балладным стихом, оружейною сталью,
Любовной игрой,

Звездою Героя, восторженным гимном,
Бутылками пива — хоть «Гесер», хоть «Гиннесс» —
И критику скажем: «Паскуда! Не лги нам!»,
Нависнув горой

Над бронзой, над славой, над лестью-шалавой,
Над гробом с кистями, над слезною лавой,
Над бюста ухмылкой, смурной и лукавой,
Сегодня и здесь.

Строчат некрологи друзья-бандерлоги,
Но сердце не платит со стука налоги,
Хоть кстати, хоть нет, хороши или плохи —
Смотрите! Мы есть!

Здравствуй.
Как жизнь?
Прощай.

Мощу пути словами.
Идите.
Я за вами.

Небыль?
Вечер?
Небо на плечи.

Ветер о шиповник
ночью —
в клочья.

Сколько стоишь ты,
душа?
Отблеск медного гроша.

Умирающего спасение —
в невозможности
воскресения.

Мне назначены судьбой
бой
и боль.

Я такого не хотела —
чтобы тело
улетело.

В руку пригоршню дерьма —
Вот вам
жизни кутерьма.

Дрожь
рук —
а вдруг?!

Дети,
солнце светит где-то.
Помните это.

Нерожденные слова горло теребят.
Я училась убивать —
начала с себя.

Небо
требует мзды
с каждой шлюхи-звезды.

Крики, лица, толкотня.
Застрелитесь
без меня.

Не кричите,
это я —
на изломе острия.

Отвечаю палачу:
— Я не плáчу.
Я плачý.

Можно сказать смело:
— Смерть, не сметь!..
Посмела.

Телами
гасили
пламя.

Ухожу.
Махните мне рукой.
По ножу — в покой.

Месть
Творцу
не к лицу.

К чему мне эти минуты,
Продлившие осенний дождь?..
Еще одна цикада в хоре.

Кажется: лишь миг — и я пойму,
почему
так трудно одному.

На том, последнем рубеже,
где мы — еще,
а не уже…

Хоть одной ногой —
но в огонь.
В огонь.

Шепчут листья
на ветру:
«Я умру…»

В клеточку плаха, в елочку дыба.
Сдохнуть бы от страха! —
видно, не судьба

Рубежи — стеной.
Пришли.
За мной.

Орган вскипает
Токкатой Баха.
Мечты о пиве.

Великое Дао,
Скажи, пожалуйста:
Какого хрена?!

Бурак в тарелке
Натерт на терке.
Душа в смятеньи.

Сосна над обрывом.
Думая о вечном,
Беру топор.

Мимо берега
Плывет лебедь,
Воняя тиной.

Рыбак одинокий
В челне надувном
Идет ко дну.

Несу свой дзен
С горы в долину.
Тяжелый, сволочь!

Лес осенью становится прозрачным.
И черепки октябрьских кувшинов
Хрустят под каблуком.

В толпе легко быть одиноким.
Жетон метро — ключ к просветленью.
Спускаюсь вниз.

Осень в лесу.
Косые лучи солнца,
Клены над оврагом.

…И, лентой траурной,
Заря
Течет к подножью алтаря.

Одолели вирусы.
Опустив в кефир усы,
Ночь провел у монитора.

Да, друзей бывает много.
Трое были у меня.
Третий — лишний.

Тихо умирает детство.
Неуменье
Оглядеться.

Пусть буфетчице приснится
Безразмерный
Чудо-шницель…

Для фанатика все — ересь.
Для упрямца все неправы.
Для слепца все — ночь.

У обнаженного меча
Из всех времен одно —
Сейчас.

Рама окна
На решетку похожа.
Случайность?

Задолго до созданья пистолета:
Контрольный выстрел —
Поцелуй Иуды.

Старею.
Учусь
Вспоминать.

Тили-бом!
Тили-бом!
Не талантом, а горбом!

Каково в аду?
Посмотреть
Иду.

Великий дар
Небесного Отца —
Уменье что-то сделать до конца.

Терпкий вкус вина на языке.
Мысли разбегаются,
Пьяны.

Тяжкие капли
Дробят отражение
В глади озерной.