Генри Олди - Один плюс один

Очень многие хотели б
Родиться позже,
Очень многие хотели б
Родиться раньше,
Но немногие хотели б
Не рождаться вовсе,
А немногие — ведь это
До смешного мало…

Очень многие хотели б —
За что, о Боже?!
Очень многие хотели б —
За что, я спрашиваю?!
Если сыты твои волки
И целы овцы,
Лишь для этого тебя
Родила твоя мама?!

Девять месяцев плод
Непорочно зачатого
Носила под сердцем
Божья лань,
Ну а если б она
Дожила до распятия,
А до воскресения
Не дожила?

Аве Мария!
Сколько крестов и костров воздвигалось во имя?
Между двоими, чужих нарекая своими,
Сына печать и на мать наложилась незримо —
Аве Мария!
Девочка из Назарета причислена к лику,
Трудно всеобщей заступнице в сонме великих,
Равно горят мусульманин, еврей и ариец —
Аве Мария!
Шли под удары клинков на ристалищах Рима,
Бились в агонии с криками: «Аве, Мария!»,
Встали с ристалищ, теперь у судьбы в фаворитах —
Аве Мария!
«…дети мои! Никогда никого не корила…»

Тринадцать апостолов — один Иуда.
Сто тридцать апостолов — Иуд десяток.
Тыща триста апостолов — Иуд сотня.
Такая статистика —
Как Страшный суд.
В стране с населением
Миллионов в несколько
Обязательно наберется
миллион Иуд.

Ой, ходка новая,
А масть бубновая,
А жисть хреновая,
Дешевый фарт!

И с ночи до зари
Шестерки-козыри,
Шестерки-козырки
Крапленых карт!

…А кому маруха,
Кому смерть-старуха,
Кому мать-кутузка,
Прокурорский суд,

А меня, жигана,
Шлепнут из нагана
И вперед ногами
На погост снесут…

Я встретил королеву фей,
С ней был ученый котофей,
На пышно убранной софе
Красотка возлежала,

И огнь пылающей любви
Пронзил мне душу — се ля ви! —
Как острие кинжала.

Сказала дева: «Славный бард,
Пусть флиртовал ты с сотней баб,
Пусть воровал и нес в ломбард
Преступную добычу,

Но знает королева фей,
Что крепок в Томаса строфе
Талант, как фаллос бычий!»

Я спел: «Владычица моя!
Пускай ты норовом змея,
Душа чернее воронья,
Слова — порока сети,

Душой ты пара сатане,
Но губ бутон и персей снег
Прекрасней всех на свете!»

В ответ она: «Ты пьянь и дрянь,
Клещами рваная ноздря,
В беспутстве жизнь провел не зря —
Но свеж твой юный гений!

Пусть легких ты искал путей,
Бил вдов, насиловал детей, —
Поэт вне подозрений!»

А я: «Таясь в ночной тиши,
Бегут людские малыши
К тебе — кради их, бей, души,
Растли невинных деток!

Тебя отвергли небеса,
Но тела дивная краса —
Услада для поэта!»

Она: «Ты грязен и речист,
В грехах, как в саже трубочист,
Крадешься, аки тать в ночи,
Течешь гнилой истомой,

Убийца, блудодей и грязь, —
Ты царь словес и ритма князь,
Мой бард, мой добрый Томас!»

А я пою: «Беда и тварь!
Твои уста как киноварь,
Коли, дери, увечь, ударь —
Стерплю от милой крали!

Хотя, конечно, ночь и тьма,
Недодав сердца и ума,
Красотку обокрали!»

Так пели мы наедине,
Вздыхая об ушедшем дне —
Будь он длинней вдвойне, втройне,
Из тысячи моментов

Составлен будь он, день проказ,
Сказали б больше в тыщу раз
Друг другу комплиментов!

Под ветром гнется,
Шуршит осока,
Над темным морем
Луна высоко.
О ты, что душу
Мне излечила —
Санта-Лючия!
Санта-Лючия!

Ах, что ж ты медлишь,
Моя красотка!
Недвижны волны,
Надежна лодка.
Тебе от сердца
Отдам ключи я…
Санта-Лючия!
Санта-Лючия!

А если спросят:
Мол, где гуляла?
Ответь: «Стояла
Я у штурвала,
Искала к дому
Пути в ночи я…»
Санта-Лючия!
Санта-Лючия!

Кочевряка, кочевряй!
Сучьим раком кочевряй!
Хошь — в ад,
Хошь — в рай,
Небу зраком козыряй!

Кочевряка, чур, я кочет! —
Чет подначит, чирей вскочит,
Чушка чешет,
Черт хохочет,
Во хмелю школяр стрекочет!

Кочевряка, кочевряй!
В полночь злаком вечеряй!
В четь святых,
В сычий грай, —
Буйных дракой усмиряй!

Кочевряка, чур, я кречет! —
Кости мечет чалый нечет,
Вечер чист,
Чихай на свечи! —
Сатана трещит о встрече!

Кочевряка, кочевряй!
Тощей сракой пузыряй!
Чай, ничей,—
Сто хрычей
Густо ерзают сарай!

Кочевряка, чур, я кляча!
Палачу — чердак для плача,
Череп конский,
Хвост свинячий,
Смачный чих ноздрю дурачит!

Кочевряка, кочевряй!
Путь подошвой ковыряй! —
Хоть во сне,
Хоть в весне,
Хоть в метели января!..

В том краю, где бирючу —
Песни петь,
В том раю, где палачу —
Боль терпеть,
В той земле, где соль сладка,
В том аду,
Где калят сковороду, —
Пропаду.

В том краю, где бирючи,
В том раю, где палачи,
В той земле, где соль — не соль,
Ветра нет для парусов!

В том углу, где пауки
В кружевах,
На балу, где дураки
Треплют вальс,

На своих, на девяти,
На кругах,
Прикажу свече: «Свети!» —
И в бега.

В том углу, где пауки,
На балу, где дураки,
На кругах, на виражах,
Нету ножен для ножа!

В тех местах, где явлен страх
Во плоти,
На распутье, на ветрах,
На пути,
Где течет огонь смолы
По ножу,
Хоть закуйте в кандалы —
Ухожу.

В тех местах, где явлен страх,
На распутных на ветрах,
Где каленая смола,
Нет мне жизни в кандалах!

По следам пускайте псов —
Загрызу.
Киньте белкой в колесо —
Увезу,
Колесо пущу с горы —
Мчи быстрей!
Вы могучи, вы хитры,
Я хитрей.

По следам пускайте псов,
Киньте белкой в колесо,—
Натяну я шкуру пса
Да на обод колеса!

Не боец, не чародей,
Не герой, —
Распоследний из людей,
Под горой
Отдышусь, хлебну вина:
«Хорошо!»
Поминай, не поминай, —
Я пошел!

Не боец, не чародей,
Распоследний из людей,
Под горой хлебну вина —
Ухожу, ребята, на..!

Спи, сестра!
Я — твой страх.
На кострах
Боль быстра.