Ким Робинсон - Годы риса и соли [litres]

Однако он пригласил к себе учёного мусульманина, врача с границы, который, имея профессиональный интерес к одержимости, проявленной вдовой Кан, приехал к ней несколько месяцев спустя.

Кан Тунби встретила гостя в комнатах, выходивших в парадный двор, предназначенный для приёма визитёров, и внимательно приглядывалась к нему, пока тот рассказывал о себе на чистом – разве что с необычным акцентом – китайском языке. Звали его Ибрагим ибн Хасам. Это был невысокий, худощавый человек, примерно такого же роста и телосложения, что и Кан, с седыми волосами. Он, не снимая, носил очки для чтения, и его глаза за стёклами мутились, как у рыбы в пруду. Он был урождённым хуэем, родом из Ирана, но провёл в Китае большую часть правления императора Цяньлуна и, как большинство иностранцев, проживших в Китае много лет, твёрдо решил остаться здесь на всю жизнь.

– Китай – мой дом, – сказал он, что с его акцентом прозвучало странно. Он кивнул, проследив выражение её лица. – Может, я и не чистокровный хань, но мне здесь по душе. Да и скоро я возвращаюсь в Ланьчжоу, где буду окружён людьми своей веры. Мне кажется, я достаточно многому научился за время, проведённое с Лю Чжи, чтобы приносить пользу тем, кто желает наладить взаимопонимание между мусульманскими и ханьскими китайцами. Во всяком случае, мне хотелось бы в это верить.

Кан учтиво кивнула в ответ на слова удивительного гостя.

– И вы пришли сюда затем, чтобы – что?

Он поклонился.

– Я помогал губернатору провинции в известных случаях…

– Кражи душ? – перебила Кан.

– Кхм. Да. Остригания кос, так или иначе. А уж были они вызваны колдовством или всего лишь мятежными настроениями против династии, не так-то легко установить. Я по преимуществу учёный, пусть и в области религии, но также изучал медицинские искусства, и ко мне обратились, чтобы я помог пролить свет на этот вопрос. Также я изучал случаи… одержимости душ. И другие подобные явления.

Кан смерила его ледяным взглядом. Он замешкался, но всё-таки продолжал:

– Ваш старший сын рассказал мне, что вы пережили несколько подобных инцидентов.

– Я ничего об этом не знаю, – резко ответила она. – У моего младшего сына остригли косу, вот и всё, что мне известно. Расследование не принесло никаких результатов. Что до остального, не имею ни малейшего понятия. Несколько раз я пробуждалась ото сна, замёрзнув и не в своей постели. Где-то в другой части дома. Слуги говорили мне, что я произношу слова, которых они не понимают. Слова на каком-то чужом языке.

У него поплыли глаза.

– Вы знаете иностранные языки, госпожа?

– Нет, конечно.

– Простите. Ваш сын сказал, что вы исключительно хорошо образованы.

– Мой отец был счастлив обучать меня вместе со своими сыновьями.

– Вы славитесь как прекрасная поэтесса.

Кан промолчала, но её щёки тронул румянец.

– Надеюсь, вы окажете мне честь и позволите прочесть ваши стихи. Они могли бы помочь мне справиться с моей задачей.

– С какой задачей?

– Кхм… вылечить вас от подобных состояний, если это возможно. Ну и помочь императору в его расследовании.

Кан нахмурилась и отвела взгляд.

Ибрагим пил чай и ждал. Он производил впечатление человека, который способен ждать, ни много ни мало, целую вечность. Кан жестом попросила Пао подлить ему чаю.

– Тогда приступайте.

Ибрагим поклонился со своего места.

– Благодарю. Предлагаю для начала поговорить о монахе, который умер, Бао Сю.

Кан застыла на пристенной скамейке.

– Понимаю, как вам это тяжело, – проговорил Ибрагим. – Вы ведь продолжаете заботиться о его сыне.

– Да.

– Мне говорили, когда он появился здесь, вы были убеждены, что знакомы с ним.

– Да, всё верно. Но он объяснил, что приехал из Сучжоу и никогда прежде не бывал в этих краях. А я не бывала в Сучжоу. Но я чувствовала, что знаю его.

– А по отношению к его сыну вы чувствовали то же самое?

– Нет. Но я чувствую это по отношению к вам.

Она зажала рот рукой.

– Правда?

Ибрагим не сводил с неё глаз. Кан покачала головой.

– И зачем только я это ляпнула! Слова сами вырвались.

– Такие вещи иногда случаются.

Он только махнул рукой.

– Так бывает с подобными признаниями. Но этот Бао, он вас не узнал. И вскоре после его приезда начали поступать сообщения о некоторых происшествиях. Отрезанные косы, имена людей, написанные на клочках бумаги и помещённые под сваи причала прямо перед тем, как те будут вбиты, и тому подобное. Приметы похитителей душ.

Кан покачала головой.

– Он не имеет к этому отношения. День за днём он проводил у реки, рыбача со своим сыном. Он был обыкновенным монахом, и только. Его пытали зря.

– Он сознался.

– Когда его ноги были зажаты в тисках! Он сознался бы в чём угодно, как и всякий на его месте! Какой глупый способ расследовать подобные преступления. Вот поэтому они и расползаются повсюду, как ядовитые грибы.

– Согласен, – сказал гость. Он сделал глоток чая. – Я и сам не раз это говорил. Теперь мне становится ясно, что именно это и произошло здесь, в этой конкретной ситуации.

Кан хмуро посмотрела на него.

– Поясните.

– Что ж, – Ибрагим опустил глаза. – Монах Бао и его сын впервые угодили на допрос в Анчи, о чём он, вероятно, вам рассказывал. Они пели песни, побираясь у дома деревенского старосты. Тот дал им по одному куску горячего хлеба, но Бао и Циньу были так голодны, что Бао проклял старосту; тому это не понравилось, и он снова велел им убираться восвояси. Бао ещё раз обругал его перед уходом, и староста так разозлился, что велел арестовать их и обыскать их вещи. В его котомке нашли какие-то письмена, лекарства и ножницы.

– Так же, как и здесь.

– Да. И тогда староста приказал привязать их к дереву и выпороть цепями. Больше выяснить ничего не удалось, однако оба сильно пострадали. И тогда староста отрезал кусок фальшивой косицы, которую носил лысый стражник в его услужении, подбросил её Бао в котомку и отправил того в префектуру, где его допрашивали, заковав в тиски для лодыжек.

– Бедняга! – воскликнула Кан, закусив губу. – Несчастная душа.

– Да, – Ибрагим сделал ещё глоток чая. – Так вот, недавно по приказу императора, который очень обеспокоен ситуацией, генерал-губернатор начал разбирательство по этим происшествиям. Я помогал немного в расследовании – не допросами, а изучением вещественных доказательств. В частности, обнаружил фальшивую косу, которая, как оказалось, была сплетена из нескольких типов волос. Старосту допросили, и он рассказал всё, как на духу.

– Значит, всё ложь.

– Именно. Более того, нам удалось выявить обстоятельства всех подобных инцидентов, во многом схожих с обстоятельствами Бао в Сучжоу…