Ким Робинсон - Годы риса и соли [litres]

В серале всё было из золота и мрамора, шёлка и бархата; религиозные картины и иконы византийского периода украшали стены внешних комнат. Султан дал знак чёрному евнуху, и тот кивнул привратнику у дальней двери.

Вышла одна из гаремных наложниц в сопровождении четырёх служанок. Обнажённое тело светлокожей и рыжеволосой молодой женщины сияло в лучах газового света. Она была не альбиноской, а от природы бледнокожей особой, одной из знаменитых белых рабынь сераля, из числа немногих уцелевших после мора Фиранджи. Уже несколько поколений османских султанов занимались их разведением, тщательно следя за сохранностью чистоты линии. Никто за пределами сераля не видел этих женщин в глаза, а за пределами дворца – и мужчин, с которыми их случали.

Волосы женщины были золотисто-рыжими, соски – розовыми, а под прозрачно-белой кожей просвечивали голубые вены, особенно на грудях, которые слегка набухли. Доктор полагал, что она находилась на третьем месяце беременности. Султан, казалось, ничего не замечал; она была его любимицей, и он по-прежнему спал с ней ежедневно.

Дальше – как обычно: одалиска подошла к занавешенной стороне кровати, и султан последовал за ней, не потрудившись задёрнуть за собой балдахин. Служанки помогли наложнице принять положенную позу: распростёрли ей руки, раздвинули ноги и приподняли бёдра на подушках.

– О, да, – сказал Селим и забрался на кровать.

Он вытащил свой возбуждённый член из шаровар и лёг на неё. Они покачивались в уже знакомом ритме, пока султан, содрогнувшись и захрипев, не кончил и не уселся рядом с наложницей, поглаживая её живот и ноги.

О чём-то вдруг задумавшись, он поднял взгляд на Исмаила.

– Как сейчас обстоят дела там, откуда она родом? – спросил он.

Доктор прочистил горло.

– Не знаю, Ваше Превосходительство.

– Расскажи, что ты слышал.

– Я слышал, что к западу от Вены Фиранджа в основном поделена между андалусами и Золотой Ордой. Андалусы заняли старые франкские земли и острова к северу от них. Они сунниты, но с ними, как всегда, борются за покровительство эмиров суфийские и ваххабитские элементы. На востоке укрепилась Золотая Орда вперемешку с зависимыми от неё сефевидскими князьями [40] Подданные иранской шахской династии (сефевиды) Сефевидского государства (прим. ред. ). , часть из которых шииты. У них много суфийских орденов. Также они заняли прибрежные острова и Римский полуостров, хотя те населены в основном берберами и мальтийцами.

Султан кивнул.

– То есть они процветают.

– Не уверен. Дождей там больше, чем в степях, но повсюду холмы и горы. На северном побережье есть равнина, где выращивают виноград и тому подобное. В Аль-Андалусе и на Римском полуострове дела, полагаю, обстоят неплохо. А к северу от гор жизнь тяжелее. Говорят, низины там всё ещё заражены чумой.

– Почему так? Что там произошло?

– Всё время сыро и холодно. Так рассказывают, – доктор пожал плечами. – Никто не знает. Возможно и то, что бледная кожа местных жителей сделала их более восприимчивыми к чуме. Так считал Аль-Фергани.

– Но теперь там живут правоверные мусульмане, и ничего плохого не происходит.

– Да. Балканские османы, андалусы, сефевиды, Золотая Орда. Все они мусульмане, за исключением, возможно, небольшого числа евреев и зоттов.

– Но ислам раздроблен, – султан задумался, водя ладонью по рыжему лобку одалиски. – Скажи ещё раз, откуда родом предки этой девушки?

– С островов у северного побережья франкской земли, – предположил доктор. – Англия. Там жил народ с очень бледной кожей, и некоторым наиболее удалённым островам удалось избежать чумы, и пару столетий спустя их обнаружили и обратили в рабство всё население. Говорят, местные даже не знали, что в мире что-то изменилось.

– Хороша земля?

– Вовсе нет. Лес да скалы. Питались они рыбой и мясом овец. Очень примитивный образ жизни, почти как в Новом Свете.

– Где нашли много золота.

– Насколько мне известно, Англия славилась разве что оловом, но не золотом.

– И сколько же было этих пленённых выживших?

– Я где-то читал, что несколько тысяч. Большинство из них погибли или смешались с основным населением. Не исключено, что у вас остались последние чистокровки.

– Да. И вот эта, чтобы ты знал, беременна от одного из их мужчин. О мужчинах мы заботимся так же тщательно, как и о женщинах, чтобы сохранить линию.

– Очень мудро.

Султан посмотрел на чёрного евнуха.

– Я готов к Жасмине.

Вошла ещё одна девушка, очень чёрная, телом почти абсолютно повторяющая тело белой рабыни, только эта не была беременной. Стоя рядом, они смахивали на шахматные фигуры. Чёрная девушка сменила белую на кровати. Султан встал и подошёл к ней.

– Нет, Балканы – отвратительное место, – задумчиво произнёс он. – Возможно, чем дальше на запад, тем лучше. Мы могли бы перенести столицу империи в Рим, как они перенесли свою сюда.

– Да. Но Римский полуостров полностью заселён.

– Что, и Венеция?

– Нет. Венеция до сих пор заброшена, Ваше Превосходительство. Там часто случались потопы, и чума там неистовствовала особенно сильно.

Султан Селим поджал губы.

– Я не… эх… не люблю сырость.

– Конечно, Ваше Превосходительство.

– Что ж, придётся сражаться с ними здесь. Скажу своим воинам, что их души, их драгоценнейшая четверть грана, отлетит в рай и проведёт там десять тысяч лет, случись им погибнуть, защищая Великую Порту. Там они будут жить так, как я живу на земле. Мы встретим противника у пролива.

– Да, Ваше Превосходительство.

– А теперь оставь меня.

И индийский флот появился, но не в Эгейском, а в Чёрном море, в Османском море. Маленькие чёрные корабли заполонили его целиком – корабли без парусов, но с водяными колёсами по бокам и трубами, из которых вырывались и клубились над чёрными палубами белые столбы дыма. Корабли были похожи на доменные печи, и казалось, что они должны идти ко дну как кирпичи. Они пропыхтели по относительно неохраняемому Босфору, вдребезги разбив береговые батареи, и бросили якорь у Высокой Порты. Оттуда они стали забрасывать взрывными снарядам дворец Топкапы и роты почётного караула, которыми, в общем, и ограничивалась оборона этой части города, на что давно смотрели сквозь пальцы, так как на протяжении уже многих столетий никто даже и не думал атаковать Константинию. То, что они зашли с Чёрного моря, всё ещё не укладывалось в голове.

Но факт остаётся фактом, и флот обстреливал сопротивление, пока не смолкли залпы их орудий, а затем принялся методично бомбить стены дворца и то, что оставалось от батарей по ту сторону залива Золотого Рога, в Пере. Горожане прятались по домам и в мечетях, кто-то порывался бежать за черту города, в деревни за Феодосийской стеной; вскоре улицы опустели, и только молодёжь оставалась с любопытством наблюдать за штурмом. Всё больше и больше зевак высыпало из домов, когда стало понятно, что железные корабли бомбят не город, а только дворец Топкапы, которому, несмотря на высоченные неприступные стены, наносились колоссальные повреждения.