Борис Штерн - Феникс сапиенс [калибрятина]

— Фу, она же грязная! — отреагировала Кола.

— Она стерильная! Тысячи лет стерилизации во льду.

— Бактерии легко переносят тысячелетний холод и сейчас оживают от твоего тепла. Снимай сейчас же! — распорядилась Мана.

— Эх вы, зануды, — пробормотала Алека, снимая куртку.

— А вот эти диски — интересная вещь, — сказал Крамб, вертя пластиковый диск в руке, — кажется, на них записана информация. Сейчас посмотрю под микроскопом, хотя подозреваю, что тут нужен электронный микроскоп.

— Интересно! — отреагировал Сэнк. — Мы вряд ли сможем прочесть эти диски — они отсвечивают цветными переливами, значит, там информация записана с шагом порядка длины волны света. Такие диски надо отправить на материк с Даватом. Но, может быть, мы найдем обычные диски звукозаписи и услышим древнюю речь, древнюю музыку.

— Их уже находили, обычные диски, — уточнила Алека, — точнее, их отпечатки на глине. Даже удалось воспроизвести несколько минут речи. Но это слезы…

На следующий день сразу две группы — Сэнк со Стимом и Крамб с Колой и Алекой — отправились на двух лодках в дальнюю часть озера — там начинался глубокий залив, ведущий в ущелье, промытое талой водой в леднике. Сначала разведчики плыли по заливу между ледяных берегов, которые становились все выше и круче. Потом залив превратился в реку, текущую по ледяному ущелью меж низких берегов, местами усеянных крупным булыжником, местами покрытых крупнозернистым темным песком. Берега упирались в почти отвесные ледяные стены. А потом стены сомкнулись над рекой, образовав огромный тоннель.

— Страшно! — сказала Кола.

— Грандиозно! — возразила Алека.

— Чего бояться? Я тут с вами, и вон Сэнк со Стимом плывут впереди, — Крамб попытался успокоить Колу. — Не в преисподнюю плывем, а всего лишь внутрь ледника.

Становилось все темней. По бокам туннеля стали попадаться шумные водопады — вода падала сверху через колодцы, через них же проникал свет. Каменно-песчаные берега сузились, Сэнк причалил и махнул рукой Крамбу, чтобы тоже причаливал. Все вышли на берег. Сэнк присел на светлый окатанный камень и грустно спросил:

— Ну и где же Санкт-Петербург?

— А почему ты решил, что его обломки должны быть здесь, а не в пяти километрах западнее? — спросил Стим.

— Он же был огромным, на Римской карте город отмечен как мегаполис, так что может быть и здесь, и там.

— Дядя Сэнк, посмотри, на чем ты сидишь! — вскричала Алека.

Сэнк встал и обернулся. То, на чем он сидел, оказалось пышными ягодицами мраморной статуи, обломанной по талии и середине бедер.

— Вот мы и нашли его! — сказал Сэнк.

И началась захватывающая рутина. Каждый день две группы на лодках или вездеходах добирались до ледника, залезали в расселины, копались в обломках зданий, резали лед бензопилами, разгребали гальку и песок, отковыривали ломами бетонные блоки. Под вечер возвращались с грузом. Лема и Кана встречали добытчиков на палубе, прыгая и радостно смеясь. Потом все вместе сортировали и разбирали находки. Чего там только не было!

— Книги, чаще их обрывки и лохмотья. Поначалу книги находили редко. Их вырезали изо льда и складывали в морозильной камере в виде ледяных брикетов.

— Маленькие тонкие диски с информацией, записанной в неизвестном, по-видимому, в цифровом формате.

— «Плитки» и «дощечки» — плоские коробки разного размера со стеклянным окном и с кремниевыми прямоугольниками (вероятно, полупроводниковыми микросхемами), предположительно электронно-информационные устройства.

— Экземпляры одежды и обуви.

— Пластиковые диски с дорожками звукозаписи.

— Мелкие предметы быта.

— Экземпляры огнестрельного оружия.

Это то, что можно и стоило везти в лагерь. Гораздо больше нашлось того, что привезти нельзя:

— Три сплющенных скрученных железнодорожных вагона.

— Остатки автомобилей разного размера и назначения.

— Обломки чугунных оград.

— Нос крупного судна, торчащий из морены.

— Генератор крупной электростанции с содранным кожухом и обнаженными медными обмотками статора.

И, конечно, повсюду останки людей, кости, куски костей. Первая находка на третий день разведки вызвала шок — неповрежденный скелет, даже сохранился застегнутый ремень с лохмотьями брюк. Никто, кроме Алеки, никогда не видел непогребенных скелетов. Человека похоронили в морене, навалив холмик из камней и постояв в молчании. А потом уже не хоронили никого.

Ледник основательно перемолол и перекорежил большую часть того, что захватил с собой из северного города. Судьба каждой вмороженной вещи зависела не только от прочности, но и от того, насколько ламинарным был поток льда вдоль ее трехсоткилометровой траектории. Если лед срезался, скручивался, рвался, тоже самое происходило и с предметом. Если вещи повезло вморозиться в спокойный объем льда, избежавший пертурбаций, она могла приехать к месту встречи с солнцем вполне в приличном состоянии. Находили и трак карьерного экскаватора, скрученный пропеллером, и совершенно целую фаянсовую кружку, даже ручка была на месте. Кстати, Сэнк, по его словам, приватизировал эту кружку и с тех пор пил чай только из нее. Находили и переломленный пополам корабельный кнехт, и совершенно невредимую книгу, раскрытую посередине. Конечно, исковерканного и искореженного было больше: путь был длинным и не простым.

Книги — что рваные, что целые — попадались реже, чем плитки и дощечки. Если считать, что на каждого древнего жителя приходилось по два электронных устройства, то из статистики находок получалось, что он в среднем держал меньше одной книги. Сэнк предположил, что электроника полностью вытеснила бумагу. И все же Инзор с Алекой в один прекрасный день нашли месторождение книг.

Оно располагалось в ледниковом распадке в трех километрах к западу от озера. Внимание Алеки привлек угол металлического ящика, торчащий изо льда. Довольно быстро ящик вырубили с помощью перфоратора и отвезли на базу: ждать было невозможно. Весил он килограмм сто, внешний осмотр показал следующее: стенки — сварные из пятимиллиметровой стали, немного вдавлены внутрь. Два угла ящика чуть смяты. Крышка — из той же стали, крепится болтами. На крышке выбита аббревиатура АСК, BSA и дата 2137. Крамб срезал болты, подождали, пока крышка оттает от содержимого, открыли ящик и ахнули. Он был плотно забит аккуратно сложенными книгами одного формата — целыми и невредимыми. На следующий день приехали с миноискателями и нашли еще три похожих ящика. Один был сильно деформирован. Размер одного из ящиков немного отличался: в нем были книги другого формата, похоже, ящики варились под определенный размер книг, которые складывались аккуратными стопками, вплотную прижатыми друг к другу.