Сергей Григоров - Калейдоскоп [СИ с издательской обожкой]

— Да, приходится отвлекаться. Что у вас стряслось?

— О, если б я знал, что вообще происходит на этой планете! Мы прокладываем дорогу в тридцать седьмой квадрат, чтобы пригнать туда тяжелую технику. А строительный комплекс взял резко влево и не удосуживается как-нибудь отреагировать на наши команды. Вероятно, вышел из строя центральный компьютер.

— Что за система?

— Максимального уровня — класса ноль-один… или даже ноль-ноль-один… Не помню точно. В общем, весьма непростая штучка. Явно себе на уме.

— Что она там делает? Почему вы ее туда направили?

— А я почем знаю? Какая была, ту и послали.

— Забивать гвозди микроскопом — кощунство. Гораздо удобнее и надежнее использовать для подобных целей обыкновенный молоток.

— Согласен. К сожалению, в нужный момент под рукой не оказалось ни одного молотка.

— Вы знаете, что электронные механизмы нулевого класса не подлежат восстановительному ремонту в полевых условиях? Придется… — Ник Улин на мгновение запнулся, — отключить узлы, ответственные за его интеллектуальную деятельность. Такая операция сравнима с убийством.

— Допустим, знаю. Я много чего знаю. Единственную загадку для меня составляет постоянное возникновение вопросов наподобие только что заданного. Что конкретно вы можете предложить? Пусть себе болтается по планете сумасшедшая машина?

Ник Улин, истинный квартарец, обезоруживающе улыбнулся, мгновенно снимая возникшее напряжение.

— Вы чересчур агрессивно реагируете на мое естественное возмущение. Я, если можно так сказать, имею право на некоторое проявление чувств: голодный, всю ночь в воздухе, заброшены личные дела. Надеюсь, вы хотя бы покормите меня?

— Поедите в дороге — время не ждет. Я дам вам сопровождающего. Он принесет еду.

— Этот человек сможет управлять комплексом при выключенном центральном компьютере?

— А вы не останетесь там? Нет? — спросил Макуайр и после непродолжительной паузы со вздохом добавил: — Жаль. Ладно, я пошлю вместе с вами и механика. Сейчас распоряжусь.

Пока Макуайр подгонял своих подчиненных, Ник Улин наблюдал за девушкой, гадая, как долго она сможет сохранять абсолютную неподвижность. Надо же, какое упорство! Прямо-таки нечеловеческая выносливость должна быть у этой дамы… В ситуацию вмешался молодой человек, смутно показавшийся Нику Улину знакомым. Подойдя к девушке почти вплотную, он, явно смущаясь, театральным жестом преподнес ей букет чахлых цветов. И тут же был небрежно отогнан одним величественным жестом.

— А я что говорил?! — неожиданно раздалось сзади.

Оглянувшись, Ник Улин увидел рядом с собой двух мужчин в одинаковых комбинезонах. Тот, что постарше, выглядел ужасно замочаленным и изможденным. В обеих руках он держал объемистые, плотно набитые баулы, а спину ему оттягивал огромный рюкзак. Вторым был розовощекий крепыш, небрежно держащий какой-то длинный предмет в брезентовом чехле.

— Торнд, — представился крепыш, — космодесантник. Направлен в ваше распоряжение.

— Тариэль, механик, — едва выдавил из себя его напарник. Помолчал, подумал и счел нужным пояснить свой первый возглас: — Мы поспорили, сможет ли Аранд с помощью цветов растопить сердце нашей грозной красавицы. Я утверждал, что Ларика не обратит на его старания никакого внимания. И, как и всегда, оказался прав.

— Она просто не представляет, сколько трудов стоит набрать такой букет!

— Аранд…

— Аранд Гот, феит. Сюда он прибыл в качестве вольноопределяющегося со второй десантной ротой, но быстро перебежал к лингвистам.

— То-то мне он показался знакомым. Я с большим вниманием читаю каждый его отчет. У него редкий талант абстрактного мышления. Правильно сделал, что ушел из космодесантников.

— Ушел потому, что не смог привыкнуть к нашим порядкам, к дисциплине, — с ноткой то ли презрения, то ли зависти процедил Торнд.

— Феит… — с доверительной ноткой, словно жалуясь, протянул Тариэль, — я поехал сюда, чтобы заработать на санаторные путевки на Фею для своих стариков. А ему платят бешеные деньги только за то, что он не живет в своем доме. Если б я столько времени проболтался вольноопределяющимся, то, кто знает, какие таланты открылись бы у меня…

— На любовном фронте, однако, его успехи более чем скромны, — с иронией заметил Торнд.

— Вы еще здесь? — откуда-то донесся до них рык Макуайра. — Немедленно вылетайте!

Тариэль, испуганно вздрогнув от начальствующего окрика, быстро засеменил к литу. Торнд увлек Ника Улина следом.

После взлета — кресло пилота без лишних обсуждений занял космодесантник — Тариэль, достав термос с кофе и пакет с бутербродами, предложил Нику Улину подкрепиться. Понаблюдал за процессом поглощения пищи, присоединился сам. Набив рот до отказа, начал разговор.

— Мне много раз приходилось наблюдать, как отключают нульки, но, если откровенно, суть операции остается для меня загадочной.

— Что так?

— Недостаток образования. У нас, на Элее быстро начинается специализация. В пятнадцать лет я уже считался квалифицированным механиком и вовсю работал на плантациях. Может, просветите меня?

Ник Улин бросил беглый взгляд на собеседника — не розыгрыш ли?

— Если откровенно, то я не специалист в этой области…

— Расскажите, что знаете. Заодно с пользой проведем время в полете. Почему всегда так много шума по поводу этих отключений? По мне так: работает машина — изнашивается, а если остановить — сохраннее будет. Что такого особенного в этих нульках?

— Если позволите, я начну издалека. Видите ли, основное требование к каждому механизму, какой бы сложности он ни был, — обеспечение всех видов безопасности при его использовании. Этого добиваются многими способами. Для простейших механических или электрических приборов, например, — выбором размеров, материалов, введением в конструкцию специальных предохранительных узлов и прочее и прочее. С электронными системами управления дело сложнее. Обычно в их резидентную программу намертво "зашиваются" определенные алгоритмы поведения, препятствующие их выходу из-под контроля человека или нанесению какого-нибудь социально значимого вреда. Чем проще компьютер, тем больше приходится навешивать таких алгоритмов, ограничивающих его функционирование. Однако при возникновении какой-либо непредвиденной ситуации возникает, как правило, досадный сбой — всего ведь не предусмотришь. Вот почему самые сложные компьютеры — нулевого класса, или "нульки", как вы их называете, — фактически лишены каких-либо жестких ограничений. Все активизации помыслов и торможение нежелательных из них происходят в этих машинах почти как у человека — в результате работы сложнейших эвристических программ.