Алексей Кудашев - Ледяной остров

Но кто же этот Краузе? Уж очень знакомым показался Трофимову его голос. Мысль лихорадочно работала. Но чем сильнее напрягал Алексей Петрович память, тем больше терял он звук этого голоса, и, наконец, последняя его интонация рассеялась в вихре других мыслей. А что, если этот Краузе сойдет сейчас в Белых камнях? А там Оля.

Трофимов впервые, даже мысленно, назвал так Кириллову. В ушах его еще звучали слова: «Кириллова сегодня в Белых камнях». Этот волк правильно рассчитал. Но не бывать этому! Скорее в Белые камни!

Трофимов, спотыкаясь в темноте, рванулся к машине.

Развернувшись, Алексей Петрович прибавил газу. Выехав на шоссе, он увидел впереди два красных огонька. «Не уйдете!» — подумал инженер, уверенный, что впереди машина диверсантов. Стрелка спидометра быстро ползла по циферблату от цифры 40 к 60, 80, 100… и наконец остановилась на 140. 140 километров в час! С бешеной скоростью уходила под машину серая лента шоссе. Красные огоньки все ближе и ближе…

Али Гасанович Байрамов принимал лечебную ванну. Соседа справа, пожилого лысого человека, он видел в санатории впервые, однако лицо его показалось Байрамову знакомым. Они определенно где-то встречались. И лишь после того, как сосед, встретившись глазами с Байрамовым, поздоровался, назвав его по имени и отчеству, тот узнал в лысом человеке главного бухгалтера Приморского машиностроительного завода.

— Вы сегодня приехали? — спросил Байрамов.

— Да. А когда вы собираетесь в Приморск?

— Недели через две, не раньше. Врачи — будь они неладны! — грозятся задержать еще на месяц. Но я думаю, что этот номер им не пройдет. Нельзя же столько времени здесь прохлаждаться. Расскажите, что нового в Приморске.

— В Приморске у нас, Али Гасанович, много нового. Ваш главный инженер Трофимов развил такую деятельность, что за две недели на голом месте создал колоссальное хозяйство.

— Какое хозяйство?

— Ну, этот новый трест по разведке и добыче нефти с морского дна — «Морнефть».

— Как? Разве «Морнефть» уже организована? — Байрамов даже привстал в ванне.

— Да что вы, Али Гасанович! Вы управляющий «Морнефтью» и задаете мне такие странные вопросы.

Наступила пауза. Удивленный словами бухгалтера, Байрамов вспомнил свою последнюю встречу с министром, с которым был дружен со студенческих лет.

…Министр, провожая его до двери своего кабинета, говорил:

— Отдыхать, отдыхать и поправляться. Ты, Али, варвар. Сам к себе варвар. Четыре года не отдыхать! Посмотри на себя в зеркало, на кого ты стал похож! Постарел. Весь седой.

— А ты? — в тон ему сказал Байрамов, глядя на серебристые виски министра.

— Так я же только с висков да немного с затылка, — засмеялся министр, проведя ладонью по лысине. Потом он снова стал серьезным, и Байрамов вдруг увидел, какое усталое у того лицо.

— Да, стареем, — продолжал министр. — Ты помнишь нашу преддипломную практику? Словно вчера это было, а прошло двадцать пять лет. Да, четверть века… А что ты скажешь, если я поручу тебе одно очень серьезное дело?

— Какое?

— Хватит тебе на мели у берегов ковыряться. Пора в открытое море. Будешь добывать нефть из-под больших морских глубин.

Подумав, Байрамов спросил снова:

— Каким способом?

— Пока не знаю, — рассмеялся министр. — Но дело важное, необходимое, и это главное. А способ надо найти. Ну, как? Согласен? Можешь подумать, с ответом не тороплю.

«Вот оно что», — подумал Байрамов, занимавшийся разработкой прибрежных морских нефтеносных участков, но давно мечтавший об освоении глубоководной части морского дна, и вслух сказал:

— Согласен!

— Ну, а теперь отдыхай, лечись и чтобы сегодня же духу твоего в Москве не было, — сказал на прощание министр.

…Погрузившись в эти воспоминания, Байрамов не слышал, что ему говорил бухгалтер. Потом, как бы очнувшись, спросил:

— Значит, есть приказ об организации треста?

— Сам читал. Вы — управляющий, Трофимов — главный инженер, профессор Дубравин — главный геолог. Правда, он еще в Москве. Но Трофимов действует за десятерых. Наш завод он завалил заказами, судоверфь тоже работает на «Морнефть». Каждый день прибывают новые люди, оборудование. А посмотрели бы вы на порт, он забит вашими судами… Али Гасанович, да куда же вы?

Но Байрамов уже не слышал. Он вылез из ванны, торопливо оделся, а еще через двадцать минут уже выходил из своего корпуса с чемоданом в руках. Навстречу ему в белоснежном халате бежала девушка-врач.

— Больной Байрамов, — говорила она на ходу, — почему вы нарушаете режим? Почему самовольно покинули ванну? Я вас из санатория выпишу…

— Хорошо, хорошо, доктор. Считайте, что вы уже выполнили свою угрозу. До свидания!

Ошеломленная девушка только тут поняла. Она со смущенной улыбкой смотрела вслед Байрамову, торопливо шагавшему с группой провожающих к калитке.

Появление Байрамова в Приморске было таким же неожиданным, как и отъезд из санатория. Побывав дома, он пришел в управление треста. Ему нужен был Трофимов. Но главный инженер с утра находился в Белых камнях.

Байрамов позвонил на промысел. Но оттуда сообщили, что Трофимов час назад выехал в Приморск.

«Пора бы вернуться, — подумал Байрамов. — Может быть, поехал домой, — позвоню». Но дома его тоже не было. Где еще искать Трофимова, Байрамов не знал. Если час назад он выехал из Белых камней, то должен был уже приехать. «Ну, а если не приехал, то значит скоро приедет», — успокоил себя управляющий. В ожидании главного инженера он стал изучать принесенные дежурной секретаршей по его просьбе приказы, распоряжения и переписку треста, которой накопилось немало.

Зазвонил телефон.

Байрамов поднял трубку:

— Я слушаю.

Взволнованным голосом кто-то спрашивал, вернулся ли Трофимов.

— Нет, еще не приезжал. А кто говорит?

— Директор промысла Гасан-Нури.

— Здравствуй, Гасан! Это я, Байрамов. Что случилось?

— Беда, Али Гасанович. Кириллову Олю убили.

— Что? Несчастный случай?

— Да нет! Убили!

Байрамов немедленно вызвал машину и поехал в Белые камни. В километре от промысла шофер резко затормозил машину. В свете автомобильных фар Байрамов увидел легковую автомашину, уткнувшуюся в придорожную канаву.

— Это машина Алексея Петровича, — сказал шофер, открывая дверцу.

Байрамов выскочил на шоссе. Но странное дело! В машине никого не было, а мотор ее ровно работал. Непотушенные фары двумя короткими светлыми снопами упирались в противоположный откос канавы. Паутина расходящихся трещин окружала неровный пролом ветрового стекла. «Удар булыжником», — подумал Байрамов.

— Передняя левая рессора сломана, шина проколота, — сказал шофер, заглядывая под машину. — Очевидно, Алексей Петрович ехал очень быстро.