Алексей Кудашев - Ледяной остров

С высоты Ленинских гор была хорошо видна просыпающаяся Москва. Огромный город пересекала причудливо изогнутая широкая лента Москвы-реки.

Алексей Петрович и Ольга, прижавшаяся к его плечу, смотрели с высоты на этот милый и прекрасный город, над которым плыли величественные звуки гимна.

Начинался новый светлый день — 1 Мая.

Капитана государственной безопасности Винокурова вызвали в министерство. Поручив текущие дела лейтенанту Мамедову, он вылетел в Москву.

— Ваш Приморск, — встретил его полковник Нестеров, — становится передним краем. Кое-кто очень интересуется этим районом. Вот, например, две недели тому назад в Соединенные Штаты было отправлено сообщение о предстоящих работах треста «Морнефть». Подробности, с которыми оно составлено, говорят о том, что автор хорошо знаком с обстановкой на месте. Например, перечисляются корабли, которые переоборудуются для намораживания острова в море, указывается точный срок выхода экспедиции, называются люди. Оттуда передано задание любой ценой добыть сведения о способе замораживания.

Подумав, полковник спросил:

— Что вы обо всем этом думаете?

— Думаю, что тут орудует Курт Краузе или его люди.

— Значит, вы продолжаете считать, что Плужников и Краузе — не одно и то же лицо?

— Да, уверен.

— Возможно. Именно поэтому я и вызвал вас.

— Что я должен делать?

— Лететь в Лейпциг, постараться найти родственников или знакомых Краузе и от них узнать как можно больше. Немецким языком вы, кажется, владеете неплохо?

— Говорю.

— Сегодня ознакомьтесь вот с этими документами, — полковник хлопнул ладонью по лежавшей перед ним папке. — Здесь все, что нам известно о Курте Краузе. Учтите, их было не менее двух. В немецко-фашистской разведке любили двойников. Потом ознакомьтесь вот с этой папкой. Вам дадут дела всех, кто вас будет интересовать.

— А когда лететь?

— Завтра в десять.

Через две недели полковник Нестеров слушал доклад вернувшегося из Германии Винокурова.

— Да, немного, — сказал полковник.

Он взял в руки выцветшую, пожелтевшую фотографию, с которой нагло смотрел своими белесыми глазами юноша лет пятнадцати. Это была детская фотография Курта Краузе. Положив на стол фото, он просмотрел привезенные Винокуровым письма, написанные Краузе в разное время.

— На большее, конечно, трудно рассчитывать. Можно было предполагать, что гитлеровская разведка, отправляя к нам своего агента в 1944 году, постарается уничтожить его следы даже у себя в Германии.

— Да, так и получилось.

— Ну, ничего. Кстати, помните Джона Кларка?

— Бывшего американского консула в Приморске?

— Именно. Он сейчас усиленно занимается туризмом по соседству с Приморском, у нашего южного соседа.

— Что ему там надо?

— Любуется природой и прочими достопримечательностями, — улыбнулся полковник и серьезно добавил: — Пытается, должно быть, какими-то путями установить прямую связь с Приморском. Мы тут обрезали кое-какие щупальцы, через которые одно посольство получало информацию.

— Когда я могу возвратиться в Приморск, товарищ полковник? Здесь я вам больше не нужен?

— Завтра можете вылетать. К вам, в Приморск, я направил капитана Озерова. Пока он останется там. Учтите, что врагов больше всего интересуют работы «Морнефти». Нельзя допустить, чтобы секрет замораживания моря попал к ним. Нельзя допустить также повторения случаев, аналогичных тому, который произошел с Кирилловой.

— Хорошо.

— А это, — указал полковник на привезенные капитаном документы, — останется у меня. Я утром дам вам фотокопии.

Винокуров взял в руки фотокарточку юного Краузе, подержал ее в руках и положил на место.

— Вы что-то хотели сказать, товарищ капитан?

— Видите ли, товарищ полковник, когда я первый раз увидел эту фотографию, лицо мне показалось как будто знакомым. Но сейчас я не могу этого утверждать. По-моему, я никогда не видел этого человека.

— О, это очень важно! Вполне возможно, что вы с этим молодчиком, — полковник щелкнул по карточке ногтем, — встречались, а может быть, и не раз. Учтите разницу в возрасте. Оригиналу сейчас далеко за сорок, а на фотографии ему лет пятнадцать-шестнадцать.

Полковник встал.

Винокуров, козырнув, вышел.

Утром за Винокуровым заехал одетый в серый штатский костюм лейтенант.

— Самолет отправляется через сорок минут.

— Я готов. — Капитан, надев шляпу и перекинув через руку легкое летнее пальто, взялся за чемодан.

— Разрешите? — перехватил чемодан лейтенант.

— Спасибо.

До аэродрома ехали молча. Так же молча пожали друг другу руки перед посадкой в самолет.

В самолете Винокуров оказался рядом со словоохотливым полным мужчиной лет пятидесяти. К удовольствию капитана, сосед больше говорил сам. Даже на свои вопросы он не добивался ответа и продолжал разговаривать.

— Вы туда летите впервые? — спрашивал он и тут же говорил: — Тогда вам будет очень интересно. Я по этой линии летаю часто и то всегда любуюсь этими замечательными местами. Лучше самого красивого ковра…

И действительно, сосед поражал Винокурова знанием местности. То и дело он говорил:

— Вон там справа, взгляните, за железнодорожной станцией, большой завод. В прошлом году его еще не было. Быстро научились строить. А вон за тем лесом большая речная пристань, сейчас увидим.

И так всю дорогу. Винокуров с удовольствием слушал соседа, вместе с ним любуясь проплывавшими под самолетом живописными картинами. К Приморску самолет подходил со стороны моря. Вдруг его сосед заволновался.

— Нет, вы только подумайте, — сказал он, дергая Винокурова за рукав пиджака, — мы определенно сбились с пути.

— Почему вы так думаете?

— А что я, первый раз лечу? Видите, слева большой остров? Никаких островов на трассе нет и не должно быть.

Винокуров посмотрел влево. Его спутник был прав. Вдали был виден плоский остров, возле которого дымили корабли. Винокуров знал, что это был за остров. Он с понимающей улыбкой посмотрел на соседа:

— Нет, мы летим правильно.

— Не может этого быть! Вот увидите.

— Вы когда последний раз здесь пролетали? — спросил Винокуров.

— Месяца два назад. А что?

— Да так, ничего. География в наше время меняется быстро. А вон и Приморск.

Сосед Винокурова с недоумением смотрел вниз на знакомую приморскую песчаную косу со старой башней маяка. Наконец, не выдержав, он с силой дернул себя за прядь волос и сморщился от боли. «Да, это не сон», — было написано на его лице.

Работы на Ледяном острове шли день и ночь не ослабевая. Самым трудным оказалось не создание ледяного массива острова, а защита его от предательских течений морской воды, подмывавших основание и бока острова, от знойного солнца и теплого воздуха, расплавлявших верхний слой льда. В первый же день после того, как был наморожен опорный километровый участок, с крутых скатов льда бурными ручьями хлынула в море вода. Надо было одновременно с намораживанием новых ледяных полей защитить намороженный массив от губительных притоков тепла.