Алексей Кудашев - Ледяной остров

И вот сейчас наступила очередь треста «Морнефть». Представители треста пришли сегодня первыми. Они занимали почти весь первый ряд. Ольга с волнением ждала начала заседания.

— Не надо волноваться, Оля, все будет хорошо, — шепнул ей на ухо Алексей Петрович, слегка сжав ее руку выше локтя.

Сам Алексей Петрович тоже волновался, хотя это трудно было заметить. «Как будто перед экзаменом», — вспомнил он свои студенческие годы.

Заметно нервничал даже профессор Дубравин, проделывая смешные манипуляции со своей трубкой. С явно напускным равнодушием сидел Виктор Дубравин.

Не удавалось скрыть своего волнения и Сорокину, пришедшему на заседание ровно за минуту до начала.

Поднявшись на трибуну, Алексей Петрович оглядел зал. Сотни глаз были с интересом устремлены на него. Алексей Петрович посмотрел на Ольгу. Широко открытыми глазами она смотрела на него, пунцово алели щеки. И удивительное дело! Алексей Петрович как-то сразу успокоился, почувствовал в себе твердую уверенность. Сейчас он так же, как когда-то на экзамене, готов был ответить на любые вопросы. Улыбнувшись Ольге одними глазами, он начал:

— К разработке в первую очередь мы наметили самую большую группу месторождений, находящуюся в двухстах километрах от берега, а также группу, прилегающую к Приморску.

Трофимов, сойдя с трибуны, обвел на карте названные районы. Больше он не подходил к трибуне и не заглядывал в оставленный там написанный доклад. Задерживаясь то у карты, то у чертежей, он рассказывал присутствующим существо проекта. Временами, прислонив указку к щиту с чертежами, он подходил к самому краю сцены. Изредка он взмахивал рукой, жестом усиливая сказанное. Он не обладал красноречием, присущим профессиональным ораторам. Но его неподдельная искренность и убежденность завораживали слушателей, заставляли их думать вместе с ним.

По мере того как он говорил, слушатели мысленно то спускались на подводных автобусах к подводным буровым, то видели морское дно, равномерно усеянное ремонтно-контрольными станциями, к которым сходились устья эксплуатационных скважин, то ощущали, как на восьмикилометровой глубине земных недр под действием тупорылого вибрационного бура рассыпаются в порошок окременелые породы, то ясно представляли себе, как огромные потоки морской воды и газа под большим давлением нагнетаются в земные недра, заставляя их отдавать тысячи и миллионы тонн нефти.

Ольга давно забыла о своих волнениях; профессор Дубравин, засунув свою трубку в карман жилета, смотрел на Трофимова, склонив набок свою седую голову; младший Дубравин, вложивший в проект столько труда, слушал Трофимова с интересом, с которым читают новую, волнующую книгу; Павел Зарубин, приготовивший было блокнот, за все время не записал ни одного слова, боясь что-либо пропустить. В зале стояла напряженная тишина.

— Таким образом, — сказал в заключение Трофимов, — наш проект в части некоторых особенностей подводного хозяйства схож с проектом ЭПРОНа, с той, однако, разницей, что у нас нет громоздких подводных сооружений.

Используя достижения ядерной физики, мы создадим в море искусственный остров. Бурить мы будем с подводных самоходных установок, а для обслуживания скважин вполне достаточно иметь небольшие подводные станции. Все же остальные производственные сооружения — нагнетательные станции, компрессоры, ремонтные мастерские, склады и прочие сооружения, необходимые для обслуживания строительства и эксплуатации нефтяных промыслов, будут расположены на искусственном ледяном острове. Мы будем иметь возможность создать на этом острове людям, работающим на подводных промыслах, и их семьям нормальные условия, не хуже, чем в любом другом месте, в любом другом благоустроенном городе. Человек, который будет работать на подводных промыслах, должен иметь возможность после работы отдохнуть в своей квартире, в кругу родных и близких.

Долго не смолкали аплодисменты, когда Алексей Петрович кончил.

Только один человек в зале не утруждал себя хлопками. Это был Родионов. Мрачный, сидел он, сжав в карманах кулаки. На его лице сквозь загар выступили багровые пятна, словно аплодисменты, которые он слышал вокруг, были для него звонкими пощечинами. Бешеная ярость против Трофимова с новой силой колотилась в его груди.

Благоразумие подсказывало, что ему следует немедленно отказаться от защиты индивидуального проекта «скелетной» группы. Но ярость была сильней. И когда на второй день «Гипронефть», предлагавшая создать кольцевой пловучий мол, внутри которого можно было бы бурить скважины с барж, сняла свой проект с обсуждения, Родионов с упрямой решимостью поднялся на трибуну. Проект разработки морских промыслов с гигантских полуплавающих гиперболических башен, несмотря на свою оригинальность, был явно недоработан. Автор не мог ответить на ряд недоуменных вопросов членов жюри и публики.

Через два дня, после закрытого заседания жюри, участники конкурса собрались на заключительное заседание. Зал гудел сотнями человеческих голосов, слившихся воедино.

Когда министр, позванивая в колокольчик, успокаивал аудиторию, от задней двери, протискиваясь между тесно стоявшими в проходе людьми, торопливо пробирался Сорокин.

— Ты что каждый раз приходишь чуть ли не с опозданием? Чем ты так занят? — шопотом сделал ему замечание Трофимов.

— Я ничем не занят, — торопливо ответил Сорокин. — Просто опять не рассчитал, — виновато улыбнулся он.

— Что-то ты скрываешь. Какие-то тайны появились.

Сорокин, еще более смутившись, собрался ответить, но в это время на трибуну поднялся министр.

— Товарищи! — Министр обвел взглядом серьезные лица собравшихся и задержал взгляд на первых рядах, где сидели представители организаций, участвующих в конкурсе.

«Да не тяните вы», — мысленно в нетерпении обратился к министру Трофимов, сохраняя на лице полное спокойствие.

Но министр не сразу сказал то, что интересовало Трофимова и всех присутствовавших. Вначале он проанализировал представленные проекты, отметив достоинства и недостатки каждого. И вот, наконец, он сказал:

— Первая премия за лучший проект, дающий возможность вести разработку морских месторождений с наименьшими затратами и обеспечивающий лучшие условия для работников промыслов, присуждается тресту «Морнефть».

Долго не смолкали рукоплескания Трофимову, Кирилловой, Дубравиным и Байрамову, который прилетел на заключительное заседание. Им горячо жали руки, хлопали по плечам, по спине.

Легонько расталкивая людей, окруживших морнефтинцев, министр говорил:

— Дайте же мне, товарищи, добраться до главных виновников.

Он крепко пожал руку сияющей Ольге, потом поочередно обнял профессора Дубравина, Трофимова, Виктора Дубравина и Байрамова, пожал руки остальным представителям треста. Остановившись перед стоявшими рядом Ольгой и Алексеем Петровичем, он, смеясь, сказал: