Алексей Кудашев - Ледяной остров

— Александр Емельянович, ваша группа задерживает всю работу, — сказал вошедший в комнату Комолов.

— У меня срок завтра.

— У других тоже, но они закончили досрочно. Вы, кажется, тоже такое обязательство брали.

Комолов взял с полки чертеж и вышел.

— Старый дурак! — вслед ему процедил сквозь зубы Родионов.

Сорокин давно знал о неприязни Родионова к Комолову. И однажды, будучи свидетелем одного неприятного разговора между ними, как ни в чем не бывало обратился к Родионову:

— Александр Емельянович, вы что сегодня вечером делаете?

— Еще не знаю. А что?

— Ну вот и хорошо. Зайдемте в ресторан. Посидим часок-другой.

Родионов удивленно поднял брови.

— Что, не хотите?

— Нет, почему же, — ответил Родионов, а сам подумал: «Сорокин, и вдруг ресторан. А впрочем, неплохо было бы этого дурня привлечь на свою сторону. Я-то думал, он святоша».

Так началась дружба этих двух людей. Все видели ее благотворное влияние на Родионова. Его реже видели пьяным, он много работал. Проект его «скелетной» группы хотя и не получил премии на конкурсе, однако жюри отметило в своем решении целесообразность доработки проекта и возможного использования его для разработки одиночных морских месторождений. И теперь «скелетная» группа вновь вернулась к своему проекту. Большую помощь группе Родионова оказывал Сорокин. Он с увлечением работал над деталями проекта, заражая товарищей своей деловитостью.

Когда проект в основном был готов, он был рассмотрен техническим совещанием, созванным Трофимовым. Докладывал Родионов. Оригинально и разумно был решен вопрос облегчения стальной трехсотпятидесятиметровой каркасной башни. Несколько выше центра тяжести башни был расположен пустотелый тонкостенный сфероид. Верхняя, меньшая часть башни опиралась на него, а нижняя оказывалась как бы подвешенной. Башня заканчивалась площадкой, на которой должно было находиться необходимое оборудование для бурения и эксплуатации нефтяных скважин и жилые помещения для людей.

В зависимости от того, в какой мере сфероид заполнялся воздухом, башня могла либо плавать, либо опираться своими стальными башмаками на морское дно.

Не решен был вопрос лишь о монтаже башни. Собирать башню в порту или закрытой бухте из-за мелководности было нельзя. Для этого нужна была минимум двухсотметровая глубина. Таких глубоких, закрытых от штормов бухт ни в Приморске, ни вблизи его не было.

— Есть такое место, — сказала Березина.

— Где? Что вы имеете в виду?

— Порт Ледяного острова.

— Александр Емельянович, а зачем вы хотите бурить обязательно с башни, когда у нас есть самоходная буровая «ПБУ-8»? Пусть башня служит базой.

Одна за другой вносились поправки в проект «скелетной» группы. Вместо подводного нефтепровода для перекачки нефти Виктор Дубравин предложил установить подводные резервуары-ловушки, откуда нефть под напором столба морской воды будет самотеком поступать к танкерам и нефтеналивным баржам.

После изготовления рабочих чертежей подводной буровой «ПБУ-8» в доработку проекта Родионова включились почти все инженеры проектного отдела. Вскоре работа была закончена и проект утвержден. Решено было с согласия министерства начать разработку одиночного крупного месторождения, расположенного на большой глубине в ста километрах к востоку от Ледяного острова.

Однажды поздно вечером Трофимову, задержавшемуся в управлении, позвонил Винокуров и попросил немедленно приехать.

Проходя через вестибюль первого этажа управления треста, Алексей Петрович увидел Родионова, который нес сверток с чертежами. Делая вид, что он не замечает Трофимова, Родионов, не повернув в его сторону головы, вышел. Алексей Петрович, постояв минутку в вестибюле, направился к выходу. На улице было пустынно и тихо. Трофимов оглянулся на здание управления треста. Светились только окна кабинета профессора Дубравина да одно окно в нижнем этаже. «Должно быть, Виктор Николаевич вернулся с Ледяного острова, — подумал Трофимов. — Нет, его окно рядом». Алексей Петрович подошел ближе и через просвет в неплотно задернутой шторе увидел Сорокина, склонившеюся над чертежной доской. «Работяга этот Илья, только со странностями», — впервые мысленно сказал себе Алексей Петрович, вспомнив разговор с Ольгой в Москве после конкурса.

— Алексей Петрович, не покажется ли вам это знакомым? — встретил Винокуров Трофимова, подавая ему два темных рулончика фотопленки.

Трофимов сел на предложенный капитаном стул, развернул один рулончик и стал рассматривать на свет кадр за кадром.

На первом кадре был заснят разрез подводной самоходной буровой «ПБУ-8», на других кадрах были сфотографированы чертежи отдельных узлов «ПБУ-8». На второй пленке был заснят проект плавающей гиперболической башни Родионова.

— Наши чертежи. — Трофимов с немым вопросом посмотрел на капитана.

— Да, ваши, только побывали в чужих руках.

Трофимов долго сидел молча. Винокуров, словно не замечая Алексея Петровича, листал папку с бумагами.

— Откуда это? — спросил, наконец, Трофимов, снова беря со стола темный рулончик.

— С небес. — Капитан сунул папку в ящик и серьезно посмотрел на Трофимова. — Да, да! Именно с небес. Есть фотолюбители, которые ради развлечения снимают на пленку всякого рода проекты, чертежи. Потом привязывают эти пленочки к воздушным шарикам-зондам и пускают их в небо. Попутный ветер несет их через границу. Приходится принимать меры, чтобы они туда все-таки не попадали. Радиолокация — удобная вещь. Помогает.

Выжидающе посмотрев на Трофимова, капитан добавил:

— Значит, кто-то чужой имеет доступ к чертежам.

Ошеломленный Трофимов не знал, что ответить.

Ему вспомнились и подслушанный на берегу моря разговор, и покушение на Ольгу, и смерть инженера Плужникова, и попытки залезть в его, Трофимова, квартиру, и, наконец, как из тумана, в его мыслях всплыл Родионов с чертежами подмышкой. «Неужели он?» — от этой мысли кровь отлила от его лица. Винокуров, наблюдавший за Алексеем Петровичем, заметил, как побледнел шрам на его левой щеке.

— У вас есть какие-нибудь подозрения? — спросил капитан.

— Нет, ерунда, — сказал Трофимов, а сам подумал: «Не могу же я, не имея на то веских оснований, заподозрить Родионова. Возможно, то был сверток чистой бумаги».

— Скажите, Алексей Петрович, кроме ваших людей, кто-нибудь мог иметь доступ к чертежам?

— Чертежи самоходной буровой имеются на судоверфи, на машиностроительном заводе и в министерстве. А вот проект гиперболической плавающей башни мы еще не размножали, и, кроме наших людей, его никто видеть не мог.

— Вот это очень важно. — Сделав паузу, капитан указал на пленку: — Есть у вас что-нибудь похожее на это? Ну. какие-нибудь старые, ничего не значащие чертежи, которые можно было бы послать в качестве очередной посылочки на ту сторону? Найдется, надеюсь?