Алексей Кудашев - Ледяной остров

— Подожди, Илья, я сейчас уведу Атамана домой. Совсем взбесился, скотина. Это с ним часто бывает, — солгал Алексей Петрович. — Искусал он тебя?

— Ерунда, пиджак порвал, — испуганно проговорил Сорокин.

Алексей Петрович торопливо вошел на веранду, позвонил Винокурову домой и попросил разрешения приехать.

— Ты куда, Алешенька? — встретила Трофимова в передней еще не спавшая Надежда Ивановна.

— Мама, я сейчас вернусь, — Алексей Петрович поцеловал ее в щеку. — Ты не жди меня. Ложись и спи.

А сам подумал: «Все равно не будет спать, пока не вернусь».

В эту ночь Трофимов долго не мог уснуть, думая о случившемся. Часы пробили три. В окне брезжил рассвет.

— Атаман! — ласково позвал Алексей Петрович, протягивая в сумерках руку. В углу послышалась легкая возня, потом Трофимов почувствовал под ладонью жесткую шерсть собаки. Алексей Петрович погладил Атамана по спине, почесал у него за ухом: — Молодец ты у меня, Атаман! Иди спи.

Атаман лизнул руку Трофимову и отошел на свое место.

От порта до управления треста Алексей Петрович и Виктор Николаевич не проронили ни слова. Каждый думал о своем, а по существу они думали об одном и том же — о результатах испытания самоходной подводной буровой «ПБУ-8». Бурение скважин с морского дна оказалось делом весьма сложным и хлопотливым.

Трофимова не утешали и положительные выводы комиссии, настаивавшей на серийном выпуске подводных буровых установок.

Только два члена комиссии — Трофимов и Виктор Дубравин — категорически возражали против серийного выпуска «ПБУ-8», в создание которой было вложено столько их труда. Они лучше других видели, что их замысел не удался.

У слабо освещенного подъезда управления «Морнефти» Алексей Петрович, плавно затормозив машину, молча вышел. Тускло отсвечивали темные окна. Лишь в кабинете Николая Дмитриевича Дубравина горел свет.

— Зайдем ко мне, — нарушил молчание Алексей Петрович.

Неслышно ступая по мраморным ступенькам, словно боясь нарушить ночную тишину, они поднялись на второй этаж.

Войдя в кабинет, Алексей Петрович указал Дубравину на мягкое кресло под белым чехлом, около рабочего стола, а сам сел в такое же напротив.

Долго сидели они молча. Наконец, затушив окурок уже третьей папиросы, Трофимов посмотрел в упор в открытое лицо Виктора Дубравина:

— Ну и как, Виктор Николаевич?

— Плохо, Алексей Петрович.

— В том-то и дело, что плохо. Пять часов бури, а пять дней креплением занимайся. Никуда не годится.

— Я не о том, Алексей Петрович.

— А о чем же?

— Я говорю о плохой остойчивости «ПБУ-8». В подводном положении еще ничего, а вот на поверхности совсем дрянь дело. При небольшой волне установка уже может перевернуться. Это, мне кажется, главный недостаток. А то, что пять дней на скважину тратится, — это не так уж плохо. Ведь на суше, насколько мне известно, тоже два-три дня уходит.

— Так то на суше. А мы должны работать быстрее…

Зазвонил телефон.

— Трофимов слушает! Здравствуйте, Людмила Сергеевна! Здесь, здесь. Передаю трубку.

— Здравствуй, Люся! Соскучились? Ну что ты! Не неделя, а всего три дня. Еще не спит? Ждет меня? Ну давай, давай. Здравствуй, Сашенька! А ты почему не спишь? Ах, дедушка тебе автомобиль подарил. Ну, тогда причина уважительная. Скоро приеду, Сашенька. До свиданья!

Дубравин положил трубку.

— Какой сегодня день, Виктор Николаевич? Суббота? — неожиданно спросил Трофимов.

Виктор посмотрел на часы:

— Пока еще суббота.

— Знаете что? Забирайте жену, сынишку и поедем сейчас же на Лесные озера. Завтра шестнадцатое августа — начало осенней охоты. А дичи там тьма-тьмущая! Поохотимся. Николая Дмитриевича с Еленой Николаевной уговорим. Жаль, нет Байрамова.

— А как туда доберемся?

— На морском катере. Звоните домой, пусть собираются.

— А как же вы, Алексей Петрович, поедете? Вы же двое суток не спали, не отдыхали.

— Вот там и отдохну.

Виктор позвонил домой.

— Что? Саше спать надо? Уложим на катере. Морской воздух ему не помешает. Кто из женщин едет? — Виктор посмотрел на Алексея Петровича.

Трофимов смущенно пожал плечами.

— Да, едут тут… — неуверенно сказал Виктор. — Кто конкретно? Так… конкретно… стало быть.

Дубравин умоляюще смотрел на Трофимова. Алексей Петрович растерялся. Тогда Виктор, махнув рукой, мол, «была не была», сказал:

— Мама едет, потом Кириллова Ольга Петровна. Какая Березина? Ах, Таня? Да, да, едет, непременно, ну и еще поедут другие.

Виктор положил трубку.

— Уф! Ну, Алексей Петрович, чтобы не оказаться мне вруном, прошу помочь. Звоните Кирилловой и Березиной, а мать я уговорю сам.

— Кирилловой нет в Приморске, она на Ледяном острове. — Лицо Трофимова помрачнело.

Несмотря на поздний час, желающих ехать на Лесные озера оказалось больше, чем можно было ожидать. Длинная каюта морского катера оказалась тесной. Люди, которым не хватило мягких кожаных диванов, разместились кто как мог в узком проходе. Морской воздух, врывавшийся в открытые иллюминаторы, приятно освежал лица уставших за день людей. Но, несмотря на усталость, никого не покидало веселое настроение. Шум воды за бортом катера, мчавшегося вдоль побережья на север, тонул в веселом гомоне людских голосов. Сквозь серебристый смех Тани Березиной, рассказывавшей что-то, должно быть, веселое, слышался басок Григория Ивановича Королева. Виктор Дубравин, придерживая прикорнувшего у него на коленях сынишку, разговаривал со своей матерью. Ветров и сидевший перед ним вихрастый паренек «сражались» в шахматы при неослабном внимании группы болельщиков, стоявших в проходе. Из всей компании лишь один Трофимов, не считая безмятежно спавшего юного Саши Дубравина, не принимал участия в веселом разговоре едущих на отдых людей. Алексей Петрович, как только сел на диван, сразу обмяк и задремал — сказались проведенные без сна последние двое суток. Сорокин и Родионов сидели на самом заднем диване, тихо разговаривая между собой.

Короткая летняя ночь кончилась незаметно. Ранний летний рассвет застал катер в устье реки, вытекавшей из Медвежьего озера — самого большого из группы Лесных озер. Из тихих болотистых рукавов реки, вспугнутые шумом мотора, с криком подымались стаи уток. Григорий Иванович Королев ревниво провожал их глазами. В нем проснулся охотничий азарт. Наконец, не выдержав, он схватил свою старую, видавшую виды двустволку и вылез на гладкий обтекаемый корпус катера. Встречный ветер ударил ему в грудь.

Распластавшись за рубкой и взяв ружье наизготовку, он стал ждать. Вскоре из прибрежных камышей вылетела стайка уток. Геолог вскинул ружье и один за другим спустил оба курка. Летевшая впереди птица, неуклюже взмахнув крыльями и перевернувшись, плюхнулась в воду.