Алексей Кудашев - Ледяной остров

Безразличие овладело им. Сразу почувствовал во всем теле страшную усталость. Так сидел он некоторое время.

«Ты же комсомолец! — мелькнула в голове мысль. — Ты не имеешь права так погибать. Спасай общее дело, спасай Ледяной остров, созданный разумом и руками советских людей!»

Соловьев не спустился, а скатился вниз и кинулся к ящику с инструментами. Распихав по карманам гаечные ключи, зубило, молоток, клещи, напильники, отвертки, он снова кинулся наверх.

«Только бы успеть срубить зажимы и открыть люк!» — Соловьев с силой ударил молотком по зубилу.

Вместительные трибуны недавно выстроенного стадиона были до отказа забиты зрителями. Молодая команда Ледяного острова, подбадриваемая многочисленными болельщиками, играла выше всякой похвалы, оказывая опытной команде Приморска упорное сопротивление и то и дело прорываясь к воротам противника. Эти прорывы были не безуспешными. На три забитых приморцами мяча в первой половине игры хозяева поля ответили двумя голами, а после перерыва счет стал 3:3. Каждый удачный удар по мячу сопровождался одобрительным гулом голосов зрителей.

В середине второй половины игры к воротам стадиона, озираясь и ища кого-то глазами, торопливо подошел Сорокин. Он хотел было пройти в ворота, но, оглянувшись, увидел бегущего Соловьева.

Сорокин быстро укрылся за газетным киоском. Задыхаясь, мокрый с головы до ног, с прилипшими ко лбу волосами, Соловьев подбежал к воротам и прохрипел:

— Не видели Байрамова или Трофимова?

Крепыш с пионерским галстуком подозрительно оглядел мокрого парня и ответил:

— Трофимов на Южной трибуне.

Соловьев кинулся на стадион.

— Ваш билет! — крикнула билетерша, стоявшая у ворот, но Соловьев уже был далеко.

Вышедший из-за киоска Сорокин побежал прочь.

Ворвавшись на стадион, Соловьев помчался прямо через поле. Навстречу ему бежали футболисты. Необычный вид юноши привлек внимание зрителей.

Трофимов, сидевший вместе с Кирилловой, заметил, как Соловьев мечется от ряда к ряду, спрашивая что-то у зрителей. Наконец юноша кинулся прямо к нему. Задыхаясь, глотая воздух, Соловьев говорил:

— Алексей Петрович… Сорокин — диверсант… «Адскую машину» подложили… в двадцать седьмой станции… телефон срезали. Скорей… надо что-то делать…

Трофимов, еще не понимая, но чувствуя уже, что произошло что-то страшное, схватил оператора за плечи:

— Отдышись, я ничего не понимаю.

В это время зрители, сидевшие на трибунах верхнего яруса, закричали, показывая на море.

Алексей Петрович поднял голову и ахнул. К небу подымались, разрастаясь, черные клубы дыма, а на неспокойных волнах плясало желтое пламя.

— Вот, — закричал Соловьев, — это он сделал! Сорокин! С ним были двое…

Трофимов кинулся к будке репродуктора. Оттолкнув Позднякова от микрофона, он, стараясь быть спокойным, сказал:

— Товарищи! Говорит главный инженер треста «Морнефть» Трофимов. Вражеский агент Сорокин поджег Северный промысел, желая уничтожить плоды наших трудов, наш Ледяной остров, наши промыслы. Не надо паники! Немедленно все явитесь на свои рабочие места, в предприятия и учреждения. Успех нашей борьбы с опасностью — в нашей организованности. Спокойствие, товарищи!

Трофимов вышел из будки, оглядел стадион. Многотысячная толпа зрителей устремилась к воротам, к забору, окружавшему стадион.

Ольга, расспрашивавшая возле будки Соловьева, повернулась к Трофимову:

— Алексей, надо узнать, был ли Сорокин на других станциях, кроме двадцать седьмой!

Трофимов кинулся обратно в будку, схватил телефонную трубку. Оказалось, что еще с двумя станциями не было связи. Может быть, и они взорваны. На других станциях диверсанты не были. Алексей Петрович вызвал диспетчерскую.

— Говорит Трофимов. Скважины тридцать шестой и двенадцатой станции подают нефть?

— Подают, только с ними нет связи.

— А как с двадцать седьмой?

— Пять скважин работает. Повреждены только две.

— Вот что! Немедленно направьте на двенадцатую и тридцать шестую станции подводные автобусы.

— Дал команду. Через две-три минуты автобус туда отправляется.

— Один?

— Да.

— Надо обязательно два. На каждую станцию по одному. Диверсантами там под видом кислородных баллонов завезены мины. Надо обезвредить. Только быстро, а то будет поздно.

— Есть!

— Потом закройте нагнетательные скважины, прекратите подачу воды. Максимально усильте отбор нефти из скважин, соседних с двадцать седьмой станцией.

Трофимов положил трубку. Рядом стоял Соловьев.

— Алексей Петрович, разрешите мне отправиться на двенадцатую или тридцать шестую станции.

— Беги в порт, может, успеешь.

Соловьев кинулся из будки. Трофимов вышел следом.

— Алексей, это ужасно! — Ольга показала на море.

Пламя все шире растекалось по поверхности воды, приближаясь к Ледяному острову.

Сбивая прохожих, Сорокин бежал к порту. Люди, не подозревая о грозившей Ледяному острову опасности, не торопясь шли по своим делам. Глядя на задыхающегося Сорокина, они бросали ему вслед: «Вот сумасшедший!»

Но Сорокин не слышал этих возгласов. Мозг сверлила одна мысль: «Скорей!» И он бежал.

На перекрестке толпа прохожих что-то кричала и показывала вдоль улицы на море. Сорокин, не задерживаясь, мельком взглянул в ту сторону. Клубы черного дыма подымались с моря. И, словно заяц, подхлестнутый лаем гончих, он ускорил бег. Почти у самого порта он чуть не сбил с ног Зарубина и Ветрова, слушавших у уличного громкоговорителя радиорепортаж о футбольном матче. Они с недоумением переглянулись.

На набережной порта Сорокина поджидал Белоцерковский.

— Где моторка? — задыхаясь, прохрипел Сорокин.

— Там! — Белоцерковский кинулся к порту.

В это время в громкоговорителе, у которого стояли Зарубин и Ветров, раздался голос Трофимова:

— Товарищи! Говорит главный инженер треста «Морнефть» Трофимов. Вражеский агент Сорокин поджег Северный промысел…

Зарубин и Ветров переглянулись и, не сговариваясь, кинулись вслед Сорокину, чтобы не дать ему уйти. Когда они выбежали на набережную, диверсанты садились в моторку. Геолог, обогнав Зарубина, птицей перелетел через барьер причала, но Сорокин уже заводил мотор.

— Не уйдешь, сволочь! — Ветров с разбегу прыгнул в моторку.

Сорокин обернулся — в лицо Ветрову ударило пламя пистолетного выстрела. Белоцерковский толкнул Ветрова в грудь, и геолог опрокинулся в воду. Моторка, набирая скорость, направилась в открытое море.

Зарубин кинулся к геологу и помог ему выбраться из воды. Струйки крови стекали с левого виска Ветрова, заливая щеку.

— Ты ранен, Максим?

— Ерунда, царапина. Скорей туда; может быть, там кто есть, — показал Ветров на морской катер.