Алексей Кудашев - Ледяной остров

Водитель «Чайки», старшина Гурьянов, с тревогой смотрел на дым морского пожара, когда к нему подбежали запыхавшиеся Ветров и Зарубин. «Чайка», взревев мощными моторами, рванулась вслед за моторкой Сорокина, крохотной черной точкой маячившей вдали. Но вскоре черные клубы дыма закрыли моторку диверсантов. А когда тучи дыма остались позади, взорам преследователей открылось пустынное море.

— Прячется за дымовой завесой, — сказал Ветров. — Ищи локатором! — крикнул он старшине.

— Не работает.

— Э, чорт!

«Чайка» повернула назад и долго петляла в дыму. Наконец в просвете они вновь увидели моторку, но затем она снова скрылась за дымовой завесой пожара.

Погода портилась. Ветер усилился. Появились низкие черные облака. Сорокин, понимая, очевидно, что за дымовой завесой ему не отсидеться и рано или поздно его догонят, решил воспользоваться ухудшением погоды и, выйдя из-за дыма, направился на юг. «Чайка» продолжала «прочесывать» полосу дыма, а когда вышла из нее, моторка Сорокина была далеко. Лишь опытный глаз старшины Гурьянова обнаружил то появлявшуюся на гребнях волн, то исчезавшую темную точку.

— Это она, вон там, — показал он рукой.

Но вскоре они снова потеряли из виду моторку диверсантов.

Ветров, Зарубин и Гурьянов понимали, что преступники не рискнут плыть к советским берегам. Они могли уйти только на юг. Поэтому, используя свое превосходство в скорости, можно было итти зигзагами, не боясь отстать от моторки. Они так и сделали: шли то на юго-запад, то поворачивали на юго-восток. Но моторки нигде не было видно.

Начинало штормить. Катер изрядно качало.

Под вечер Ветров обратил внимание товарищей на черную, еле заметную в сгущающихся сумерках точку, которая то пропадала в волнах, то вновь появлялась. Но «Чайка» не успела к ней подойти. Точка слилась с темной пеленой наступившей ночи.

Шторм разыгрался не на шутку. «Чайку» бросало, как щепку. Ее узкий длинный корпус то взлетал на гребень волны, то нырял вниз. Свет фар плясал на бушующих волнах. Благоразумие подсказывало, что пора было поворачивать обратно, но никто об этом даже не думал.

В полночь в свете фар вдали мелькнула черная точка. В то же время откуда-то сбоку по «Чайке» ударил ослепительный луч прожектора. Задержавшись минуту на катере, луч света метнулся вперед.

— Пограничный сторожевик! — крикнул сквозь шум Гурьянов.

Вскоре впереди в лучах прожектора Ветров и его товарищи увидели моторку Сорокина. Она плясала на волнах, чудом удерживаясь на поверхности.

«Чайка» и сторожевое судно подошли к моторке одновременно. В лучах прожектора Ветров увидел перекошенное от страха и злобы лицо Сорокина. За рулем, сгорбившись, сидел Белоцерковский. Хотя из-за шума волн голоса Сорокина не было слышно, но было видно, что он что-то кричал. Он вытянул руку с пистолетом в сторону прожектора сторожевика и несколько раз выстрелил. Потом повернулся к катеру и над головами Зарубина, Ветрова и Гурьянова просвистело несколько пуль. В это время большая волна накрыла моторку. В следующее мгновение Зарубин, Ветров и Гурьянов увидели темный киль моторки и цепляющихся, за нее диверсантов. Новая волна накрыла их. А когда вал прошел дальше, на море не было ни моторки, ни диверсантов.

— Ну что ж, — сказал Ветров, — они за свои злодеяния получили сполна. Я думаю, мы можем возвращаться. Давай, Гурьянов, поворачивай обратно.

— Держитесь за нами! — крикнули в рупор со сторожевика.

Ветров обернулся к кораблю. Там, держась за поручни, стояли Винокуров и Озеров.

Пожар наступал на Ледяной остров, постепенно охватывая его с трех сторон. Хотя после того, как по распоряжению Трофимова прекратили нагнетание воды в пласт, сила огня несколько уменьшилась, однако опасность для города не миновала. Усилившийся северный ветер гнал горящую на поверхности моря нефть к берегам Ледяного острова. Черные хлопья сажи кружили над городом, закрывая солнце. Почти полный мрак окутал город. Даже уличное освещение мало помогало. Дышать было трудно.

Но город героически боролся с опасностью. Управление «Морнефти» превратилось в боевой штаб. Отсюда давались все распоряжения.

Алексея Петровича очень волновало то, что долго не возвращались подводные автобусы, посланные на двенадцатую и тридцать шестую станции. Прошло уже больше часа, а о них ничего не было известно. Если взорвутся эти станции, огонь усилится и городу придется очень плохо. Алексей Петрович в сотый раз позвонил сначала в порт, потом в диспетчерскую. Из порта сообщили, что подводные автобусы не прибыли. Диспетчер ответил:

— На станциях, соседних с тридцать шестой и двенадцатой, пять минут назад слышали сильные подводные взрывы.

«Неужели не успели?» — подумал Трофимов.

И как бы в ответ на эти его мысли с Северной набережной сообщили об усилении огня.

— Значит, не успели, — сказал он Байрамову.

В это время управляющему позвонили из резервуарного парка и сообщили, что все подводные емкости переполнены и нефть уходит в море, усиливая огонь.

— А танкеры где?

— Из-за огня не могут подойти к каменной эстакаде.

Не кладя трубку, Байрамов спросил:

— Алексей Петрович, что будем делать?

— Пусть качают на южную сторону.

— Но и там емкости переполнены?

— Придется остановить работу других промыслов, а Северный промысел переключить на подводный трубопровод.

— Совершенно правильно, как мы сразу-то не сообразили?

Позвонили из порта и сообщили, что вернулись подводные автобусы, разминировав двенадцатую и тридцать шестую станции.

— Это уже хорошо! — облегченно вздохнул Трофимов. — Опасность усиления пожара миновала. Али Гасанович, я поеду на Северную набережную, там очень плохо, а потом в порт.

На Северной набережной людям приходилось трудней всего. Пока Трофимов ехал туда, навстречу ему то и дело несли лежавших в обмороке людей. Попадалось много обожженных. Бросив машину, Трофимов пошел пешком по разжиженному жарой асфальту.

Языки пламени полыхали почти у самой набережной. То и дело загорался то один, то другой дом. Обессилевшие от нестерпимой жары и недостатка кислорода люди едва успевали ликвидировать очаги пожара в домах.

— Мало людей! — кинулся навстречу Трофимову Рассказов, возглавлявший добровольческие пожарные отряды. — Так долго не протянем. Потом люди совсем задыхаются без воздуха.

— Федор Иванович, здесь же где-то проложены воздушные линии от компрессорной.

— Вот одна из них, — указал Рассказов на чугунный вентиль у дома. — Я их все знаю, сам прокладывал.