Алексей Кудашев - Ледяной остров

Трофимов схватил брошенную кем-то кувалду и со всего размаха ударил по вентилю. Брызнули осколки раздробленного чугуна. С шипением вырвался холодный воздух. Мгновенно труба стала белой от покрывшего ее инея.

— А как же буровые?

Но Трофимов только махнул рукой.

Холодный воздух растекался по улице.

— Кому будет тяжело, пусть идут сюда отдышаться. На других линиях надо сделать то же.

— Сейчас придет подкрепление! — крикнул кто-то.

Трофимов метнулся к порту. Здесь спешно погружали на корабли детей. Огонь подошел к самым створам порта и вот-вот мог закрыть кораблям выход в море. Дети, прижимаясь к взрослым, немигающими глазами смотрели на багровые языки с черными кудрями дыма, метавшиеся из стороны в сторону за Северным молом. Оцепенев от ужаса, они даже не спрашивали у взрослых, что это такое. Но вот последняя вереница попарно выстроенных ребятишек в сопровождении немногочисленных женщин прошла по трапу на палубу «Родины».

Один за другим, с тревожными гудками корабли двинулись из порта.

У Южного мола стояло несколько пароходов-трубоукладчиков, а дальше стоял «Океан». Трофимов кинулся туда.

— Не видели Дубравина Виктора Николаевича? — спросил Трофимов у человека в морском кителе.

— Он там, — махнул человек на группу людей у причала.

Трофимов подбежал к группе, в середине которой, весь в копоти, сверкая глазами, стоял человек, давая окружавшим его людям указания.

Трофимов с трудом узнал в нем Виктора.

— Ну как? — спросил он.

— Сейчас отправляю подводные буксиры с резервуарами. Попытаемся на время закрыть выход нефти на поверхность воды. Может быть, собьем пламя.

— А в каком положении взорванная станция?

— Большая пробоина у днища. Но мы ее совсем срезали и оттащили в сторону. Сейчас фонтан бьет свободно, ровной струей, — и, обратившись к своим людям, Дубравин распорядился: — Ну, товарищи, по местам. Помните: становитесь над фонтаном в два яруса. Ни одна капля нефти, ни один кубометр газа не должны подняться на поверхность, пока не заполните всех емкостей.

Люди кинулись к подводным кораблям.

— Вряд ли это поможет, — покачал головой Трофимов.

— Почему?

— Слишком много газа. Не пройдет и пяти-шести минут, как все емкости будут заполнены.

— Тогда попробуем отвести фонтанирующую нефть на южную сторону. Подводные ловушки уже готовы.

— Только оборудуйте ловушки газосепараторами.

— Зачем?

— Нефть и газ вместе вряд ли удастся отвести на южную сторону. Но важно отвести только нефть, тогда горящий газовый факел не будет страшен. А потом мы сможем закрыть фонтан.

— Но ведь время не ждет, Алексей Петрович.

— Соединить сепараторы с днищем ловушки недолго. Действуйте.

— Хорошо.

Прошло минут двадцать, и пламя стало ослабевать. Между Ледяным островом и огнем появилась чистая вода. Люди облегченно вздохнули.

«Успеет ли сгореть на воде вся нефть, пока заполняются емкости?» — с тревогой думал Трофимов.

Факел огня все уменьшался и уменьшался, пока, наконец, на поверхности воды не осталось несколько отдельных пляшущих на неспокойных волнах желтых язычков. Но и они один за другим стали захлебываться в бушующих волнах. Люди уже ликовали, когда вдруг огненный смерч снова взметнулся к небу.

— Эх! Еще бы несколько минут, и все было бы кончено, — с досадой сказал Трофимов. — Давай, Виктор Николаевич, отправляй ловушку с трубоукладчиками.

И Трофимов направился к «Океану». Оглянувшись, он крикнул:

— Виктор Николаевич, отводи сначала только нефть!

На палубе неподвижно стоявшего «Океана» не было ни души. Но внутри его шла лихорадочная работа. Здесь готовились заткнуть пасть фонтану ледяной пробкой.

— Какая досада! — сказал Ахундов Трофимову. — Если бы вчера не разобрали электронную аппаратуру!

— Ашурбек, трансформатор подключен?

— Уже, Ольга Петровна.

— Скоро, Оля? — тихо спросил Алексей Петрович.

— Часов через пять, не раньше. Весь монтаж приходится делать заново.

— Надо ускорить, Оля! От этою зависит жизнь людей.

— Хорошо, постараемся.

Как и предполагал Алексей Петрович, отвести на южную сторону поток открыто фонтанирующей нефти и газа не удалось. Тогда газу, отделяемому от нефти в газосепараторе, дали свободный выход, а нефть по спешно проложенному трубопроводу откачивали и сбрасывали в море на южной стороне Ледяною острова.

Огонь отступил от города. Но огромный факел продолжал пылать в двух километрах от северного берега Ледяного острова. Это горел газ.

Дыма больше не было, только черные жирные хлопья сажи продолжали кружиться в воздухе. Но вот и их разметал ветер. И тут все увидели, что уже глубокая ночь. В просветах между рваными облаками были видны звезды.

В пять часов утра «Океан» в сопровождении нескольких подводных кораблей двинулся из порта. Сотни глаз с надеждой провожали морской гигант.

Через два часа факел стал быстро уменьшаться и, резко осев, исчез, словно укрылся под пенистыми волнами. Ледяная пробка наглухо закрыла выход нефти.

В просторном кабинете Байрамова было тесно. Зарубин, Ветров и Гурьянов остановились в открытых дверях. Прислушались.

У стола, спиной к двери, стоял человек. Байрамов, сидя за столом, спрашивал:

— Так ты говоришь, что Сорокин убил Ветрова и Зарубина и бежал вместе с Белоцерковским.

— Да, сам видел, как он в них стрелял и они упали в воду.

Ветров хотел перебить говорившего, но услышал, как в углу, всхлипывая, плакала женщина. Что-то знакомое показалось в этих всхлипываниях. Протиснувшись внутрь, он увидел Веру Югову. Не дойдя до нее, он через головы людей крикнул:

— Вера! Что ты плачешь? Я здесь.

Все обернулись на голос Ветрова, у которого через повязку проступало красное пятно. Свидетель «гибели» Ветрова и Зарубина оборвал рассказ на полуслове, изумленно глядя на них.

— Нет больше Сорокина и Белоцерковского, они свое получили, — в ответ на вопросительные взгляды окружающих сказал Ветров.

— А где же третий? — спросил, ни к кому не обращаясь, Байрамов.

В это время в коридоре послышался шум, и мгновение спустя оператор Соловьев втолкнул в дверь дрожащего Яшку Шестова.

— Вот он, третий!

На востоке в лазурном небе все выше и выше поднималось солнце. Наступил новый светлый день. На улицах закопченного города было людно. Город в море продолжал жить своей обычной жизнью. Лишь грозно шумело море, напоминая о победе человека в борьбе со стихией, выпущенной на волю вражеской рукой.

В порт входили корабли. Их приветственные гудки звучали с победной торжественностью. Сотни детей заполнили палубы судов.

Трофимов, облокотившись на гранитную набережную порта, долго смотрел на возвращавшиеся в родной порт корабли, а потом обернулся к стоявшей рядом Ольге.