Игорь Винниченко - Да здравствует карнавал

— Куда теперь? — спросил Саша.

Олег споткнулся и выругался вполголоса.

— Не знаю, — сказал он тихо. — Можно отсидеться в соборе. Там вроде бы не тронут…

Впереди вдруг вынырнула из-за угла какая-то процессия с факелами, и Саша с Олегом вжались в стену. Люди громко разговаривали и смеялись.

— Стойте! — заорал кто-то из ночных прохожих. — Там кто-то есть!

Освещенные факелами Саша и Олег беспомощно стояли у стены дома, и Саша сразу почувствовал угнетающую досаду. Это все могло кончиться очень плохо. Вдруг Олег ударом ноги сбил ближайшего человека и крикнул:

— Беги, Саня! — и сам рванулся в темноту вдоль улицы.

Саша кинулся в другую сторону. За ним бежали, он слышал топот и тяжелое дыхание своих преследователей, и это заставляло его бежать еще быстрее. Он несся в темноте, не выпуская тяжелый кофр с камерой, то и дело наталкиваясь то на стены домов, то на прочие уличные препятствия, и знал, что останавливаться ему никак нельзя. Вскоре звуки преследования стихли, Саша перешел на шаг, отдышался и пошел по улице, среди угрюмых молчаливых домов. Впереди была ночь, полная страха и ожидания.

Проснулся Саша ранним утром, основательно промерзнув. Он спал, сидя на земле и прижавшись к стене деревянного дома. Вокруг были грязные окраины города, и в конце улицы была видна серая городская стена.

Саша поднялся, отряхнулся, подобрал свою сумку и, подняв воротник куртки, медленно побрел по улице.

Было тихо. Вдали перешел улицу какой-то скрюченный человек. Неподалеку бежала трусцой одинокая собака. Саша остановился, посмотрел ей вслед, потом достал кинокамеру и присел на колено. Получался отличный кадр с собакой и уходящей вдаль улицей. Он негромко просвистел и начал снимать.

Собака оглянулась неохотно на свист, посмотрела в его сторону, но не увидев в нем ничего интересного, отвернулась и потрусила себе дальше.

Саша поднялся, спрятал камеру, улыбнулся и зашагал за нею следом. Теперь он знал, кто он такой и для чего явился в этот мир.

В стене одного из домов был устроен небольшой фонтанчик для питья. Саша набрал пригоршню воды, плеснул себе в лицо, потом стал пить. Из-за угла дома за ним следил мальчонка лет шести. Саша увидел его, улыбнулся. Мальчонка опасливо смотрел на него, раскрыв рот.

Саша осторожно достал камеру, поставил фокусное расстояние, навел объектив на мальчика. А тот вдруг весело рассмеялся, указывая на Сашу пальцем. Но в этот момент вышла его мать с большой корзиной, хлопнула его на всякий случаи по затылку, подозрительно глянула на Сашу и пошла вниз по улице.

Поплутав еще по окраинам города, Саша все же увидел в просвете улицы шпиль собора и направился прямиком туда. Ночные страхи ушли, он снова почувствовал себя уверенно и был решительно настроен вернуться в рамки своего социального статуса.

На Соборной площади убирали тела убитых, укладывая их на паперти собора. Здесь были и воины, и горожане, жертвы битвы. Отец Иероним стоял над телами и беззвучно молился, обращаясь лицом к церковным дверям.

На фасаде здания ратуши висел подвешенный барон Эрик фон Розенден, и его плащ шевелился на ветру.

Шагах в десяти прямо на земле сидел Олег Коркин и снимал кинокамерой подвешенного барона. Саша подошел к нему и присел рядом на камни. Олег молча протянул ему руку, и Саша пожал ее.

— Такие дела, — сказал Олег.

Саша промолчал. Ему хотелось рассказать о тех кадрах, которые ему удалось снять этим утром, но он не решился.

— Я отсиживался в соборе, — сообщил Олег. — В компании видных горожан. Отец Иероним всю ночь читал нам выдержки из Библии.

— Эти-то чего испугались? — фыркнул Саша.

Олег пожал плечами и поднялся.

— Мало ли. Под утро появился Густав Паулиц и сообщил, что можно идти по домам.

— Паулиц? — переспросил Саша.

— Да. Он был главой восстания.

Саша хмыкнул и покачал головой.

— Ты не спрашивал его о Марине?

— Спрашивал. Он сказал, что она в полной безопасности.

Саша лишь тяжело вздохнул.

Монахи, поднявшись по приставной лестнице, снимали с виселицы тело барона.

Олег с Сашей устало побрели с площади.

— Самое интересное, — вспомнил Олег. — Обещанный карнавал начнется сегодня в полдень.

— Обалдели они, что ли, — пробормотал Саша.

Олег только рассмеялся.

Вернувшись домой, они вдвоем упали на кровать и долгое время лежали, глядя в потолок.

— Я так думаю, — сказал Олег, — что нам давно пора возвращаться.

— Я тоже так думаю, — согласился Саша.

— Представляешь, — улыбнулся Олег. — Ванная… Телефон звонит, друзья обнимают… И вся классовая борьба только в программе «Время».

В ответ Саша понимающе усмехнулся. Олег потянулся, устроился поудобнее, улегшись головой на подушку.

— Понимаешь, — стал объяснять он. — Вчера в соборе мне вдруг пришло в голову что я ошибся дверью. И я подумал, с кем мы? То ли мы с горожанами, которые улюлюкали, когда сжигали эту девчонку, то ли мы с бароном, который все это организовал?

— То-то и оно, — пробурчал Саша. — Мы тут вне игры.

Олег помолчал и сказал:

— Так не бывает, Саша.

Саша приподнялся на локте и посмотрел на Олега с изумлением.

— Почему?

— Потому что это жизнь. Это живые люди вокруг нас, и мы с ними одной крови.

Саша поднялся и сел.

— Глупости! — сказал он убежденно. — Ты пойми, Олежек, нас послали сюда не для того, чтобы мы хватались за оружие. Нас поспали отражать эту жизнь на пленку.

— Чтобы снять правду, надо знать, на чьей мы стороне.

— Ну хорошо, — горячо сказал Саша. — Представь себе, я знаю, на чьей я стороне. Я на стороне строителей собора, на стороне органиста, на стороне всех честных художников этого времени… Чем это не позиция?

Олег покачал головой, лежа на подушке.

— Это красиво звучит, но это чепуха. Собор строили те самые горожане, которые вчера хотели нас прикончить, а финансировал это дело тот же барон или кто-то похожий. Вся красота в этом мире творится живыми людьми.

Саша сдержанно вздохнул.

— Хорошо, что ты предлагаешь?

Олег не ответил, постучали в дверь.

— Войдите! — крикнул Саша, насторожившись.

Дверь распахнулась, и вошел Густав Паулиц, взволнованный и веселый, сопровождаемый какими-то людьми.

— Господа! — воскликнул он. — Слава Богу! Я так беспокоился за вас!..

— Присаживайтесь, Густав, — сказал Саша. — Как ваши дела?

— Порядок восстановлен, — отвечал Густав. — Карнавал начнется сегодня же, таково требование города! Только вот бургомистр куда-то пропал…

— Где моя жена, Густав? — спросил Саша.

Паулиц чуть смутился.

— Она в доме моих друзей, — отвечал он. — В полной безопасности.

— При случае намекните ей о моем беспокойстве, — сказал Саша.