Анна Ястребова - Старики, которые хорошо пахнут

— Почему?

— А вдруг ты не ответишь? Вдруг ты в конец обнаглеешь или откинешься раньше меня, о чём мне тогда мечтать? О встрече в загробном мире? Нет, я никогда не была настолько сентиментальной. И в старости не буду. Скорее всего, я буду ворчливой и крайне вредной, куплю себе трубку, хорошего табака, заведу чёрного пуделя…

— Как у Сатаны?

— Да. Так и назову его. И отпишу собаке всё наследство.

— Трубку и нижнюю атласную юбку… — Крис рассмеялся.

Клара мечтательно смотрела в небо. Мимо проплывали пушистые облака, похожие на слонов в голубой пустыне. Если верить в множественность измерений, то вполне реально представить, как эти большие животные со спинами, выбеленными песками и жгучим солнечным ветром, большими караванами передвигаются по бескрайним просторам нежно лазурных равнин. А почему бы и нет? Вполне вероятно!

— Я слышала, сегодня вечером устроят чтения.

— В большом зале?

— Ну а где же ещё?

— И какой формат сего мероприятия?

— Понятия не имею. Скорее всего, там будут стихи или прозаические отрывки.

Молодые люди долго сидели рядом. Эта близость согревала получше костра и заводных танцев под гитару. Разговаривать больше было не о чем — да и незачем. Струнные мелодии сладко плыли над площадкой, делая еду вкуснее, краски насыщеннее, молчание наполненнее. Люди уходили в здание и возвращались с каждым разом всё более и более уставшие. И по одному их виду можно было смело сказать, что час от часу под куполом становилось все чище и чище. Но всё равно никто не упрекал пару в лени — ведь они были семьёй. Ты можешь делать все, что хочешь, но в определенный срок отдай что-то взамен.

К вечеру измотанные жители переносили столы и стулья внутрь. Молодые люди помогали, но истома от долгого пребывания на солнце не давала возможности приложить достаточное количество сил.

Чтения начались сразу после ужина. И это не было похоже на то, что представляли себе Крис с Кларой сегодня в полдень. Все поселенцы разбрелись по разным этажам библиотеки, кто-то скрылся за дверями своей комнаты. И все погрузились в бумажные недра. Никто не останавливал выбор на одной конкретной книге. Ученые брали, листали жёлтые страницы, на минуту другую останавливались на каком-то определённом фрагменте, смеялись или плакали, ставили книгу на место и шли дальше.

Крис повторил операцию, надеясь понять это действие со стороны жителей, — и его ожидания оправдались. На одной из страниц был выделен зелёным маркером небольшой отрывок. Крис начал читать.

Отгородившись от реального мира, мы сможем мирно жить в своем собственном мире.

Мы знаем, что мир без боли — это мир без чувств… но ведь мир без чувств — это мир без боли.

Крис повернул книгу к себе корешком: «Множественные умы Билли Миллигана» Д. Киз.

«Интересно. И как много здесь таких фраз?..»

Он взял в руки другого бумажного брата.

Тем, кто любит колбасу и уважает закон, не стоит видеть, как делается то и другое.

Ха! Восторг. В следующий раз эта лотерея подкинула небольшой стишок:

Крис задумался, аккуратно вернул стеллажу его сокровище и пошёл к лифту. Ему хотелось встретиться с Кларой, ему хотелось рассказать ей. Что рассказать? О том, что случится с ними, если вдруг их пути разойдутся. Ещё только сегодня, когда девушка рассказывала о своих планах на старость, ему было неловко и неприятно думать, что такое действительно может случиться. Но если и вправду? Что если война или эпидемия? Что если они оба под воздействием минутных слабостей добровольно откажутся от уходящей на цыпочках любви? Что тогда? Отчётливо послышалось дыхание одиночества за спиной, и на затылке поднялись волосы.

«Как я мог от неё отказаться? Опять. Ведь она мне всё объяснила, а я навыдумывал себе лишнего…»

Крис спустился на этаж любовных романов. Искать Клару не пришлось: она стояла прямо напротив и что-то с увлечением читала. Крис подошёл ближе, но Клара резко выпрямилась, гневно сверкнула кошачьими глазами и выпалила:

— Он меняет женщин как презервативы!

— Что?..

Клара печально опустила брови:

— Ей здесь тяжело, иногда мучительно, зачастую страшно, но она не может сейчас жить какой-либо легкой жизнью в нашей стране трудного счастья.

— Ты цитируешь? Хватит, я хочу с тобой поговорить.

— А ты точно знаешь, что такое женская любовь? Ее формула: правда хорошо, а счастье лучше.

— Я серьезно, достаточно!..

— Странная всё-таки в этом мире закономерность: чем противнее мужики — тем больше от них пользы.

— Все! Разговора не будет! Весь настрой сбила!..

— Как печально… Смотри, сейчас расплачусь…

— Да что с тобой?..

— Когда пятилетнему ребенку больно, он поднимает шум на весь мир. В десять лет он тихо всхлипывает. А когда вам исполняется лет пятнадцать, вы привыкаете зажимать себе рот руками, чтобы никто не слышал ни звука, и кричите безмолвно. Вы истекаете кровью, но этого никто не видит. Вы привыкаете к отравленным плодам, растущим на дереве вашей боли, — Клара подошла и обняла Криса. — Я кричу в твои уши! Услышь меня!

— Я слышу…

И тут у них над головой погас свет. И они ещё долго стояли в бесконечном безвоздушном пространстве и целовались.

— Крис… Крис…

Хоть и в полусне, но Крис понял, что его пытаются разбудить шипящим змеиным шёпотом.

— Пора вставать. Подъём. Утро снова распахнуло небесные ворота для солнечной колесницы Гелиоса. И она уже высоко!

Крис открыл глаза. Прямо перед ним стояла Лина — и она, извиваясь, шипела. Клара, уткнувшись носом в его плечо, всё ещё спала.

— Мы уснули в библиотеке?..

— Да, были небольшие неполадки с освещением. И несколько десятков людей застряли под землёй, подобно вам. Но, хочу заметить, вы несколько лучше отнеслись к подобному заточению и не наделали, как некоторые, зловонных кучек по углам…

— Кстати об этом. Ты напомнила — и сразу захотелось. Клара! — Крис погладил спящую девушку по плечу, — просыпайся!

Клара сильнее прижалась телом к Крису и сладко зевнула.

— Если сейчас же не встанешь, то я возьму тебя на руки!..

— Ничего не поделать. Бери, — Клара оттолкнулась и открыла объятья.