Анна Ястребова - Старики, которые хорошо пахнут

Крис открыл глаза. Что-то противно жужжало прямо над ухом.

«Кажется, это пылесос…»

— Ой, простите, я вас разбудила… — пропел приятный грудной альт.

Молодой человек в очередной раз проклял замки в этом доме и повернулся в сторону причины беспокойства:

— Ничего страшного, я уже вставал…

— Вот и правильно, нечего без дела валяться в такой день!

— Сегодня намечается что-то особенное?

— Что? — женщина удивлённо протянула последнюю букву, выражая крайнее разочарование молодым человеком. — Ах, вы же новенький и не знаете, что каждую среду жильцы проводят генеральную чистку всего помещения. Но вы такой высокий и ладный, думаю, вам без проблем найдется занятие!

Крис нехотя встал. Повезло, что вчера вечером он уснул не раздеваясь, — это помогло сэкономить время и проскользнуть мимо надоедливой тетки в коридор. За дверью творился настоящий бедлам. Кто-то бегал с тряпками и с полными ведрами, разбрызгивая впопыхах воду по всему полу и стенам. Кто-то маршировал с вениками, привязанными к швабрам, из одного угла в другой и осыпал штукатуркой плечи проходящих мимо людей, загруженных огромными кипами постельного белья.

«Что происходит?..»

Каждый новый день в этом месте преподносил небывалые сюрпризы. Крису ничего не оставалось, кроме как подключится к общей суматохе и, плавно маневрируя между снующими в беспорядке человеческими группами, выйти в главный зал, в котором творился ещё больший беспорядок. Тучи пыли, поднятые пушистыми щетками для уборки, словно разбуженные после спячки пчелиные семьи, сновали из одного места в другое. И только им удавалось добротно угнездится на поверхности какого-нибудь подоконника или стеллажа, как их тут же подхватывали мягкие синтетические щетинки и отправляли в новое плавание по воздушному пространству под куполом.

И тем не менее, несмотря на сильную занятость и нехватку времени, рыжеволосая командирша вручила Крису портативный маленький пылесос и отправила на восемьдесят третий этаж. По прибытии в отдел научной фантастики парень тут же был определён главным хранителем верхних полок и избавителем книжной братии от вездесущей и постоянно донимающей библиотечной пыли.

Крис про себя усмехнулся и принялся за работу. Под землёй было намного спокойнее, чем наверху, тишину нарушало лишь мерное жужжание пылесосов в руках у сотоварищей.

— Да люди здесь умеют не только отдыхать, но и работать, — Крис обернулся и увидел Лину. На этот раз на ней был большой растянутый домашний свитер и шорты — всё неизменного красного цвета.

— Да, я заметил, — сказал Крис. — Но можно я всё же кое-что спрошу у тебя?

— Конечно, не стесняйся.

— Вчера ты говорила, что у этих людей сильно развит дух коллективизма.

— Да, и что тебя смущает?

— Почему тогда меня с Кларой так спокойно приняли, а не ополчились против нас?

— Разве не понятно? Мы все теперь семья. Здесь нет ни у кого хороших или плохих ярлыков. Если тебе что-то понадобится — просто попроси. Но будь готов безвозмездно отдать что-то взамен.

— Например?

— Ну, ты ведь наверняка уже заметил, что не все живущие здесь люди работают.

— Да. И это меня удивило.

— Так вот. Никто не вправе заставлять тебя делать то, что тебе не нравится. Не хочешь работать — не работай, но будь добр всегда с улыбкой и радостью встречать приезжающих из НИИ учёных, обеспечивай их досуг и следи за чистотой жилых помещений.

— То есть ты хочешь сказать, что все люди, живущие здесь, разбиты на два лагеря? Одни трудяги, а другие домработники?

— Я бы не стала так категорично очерчивать линию, разделяющую их. Но суть ты уловил.

— И почему же тогда те, кто ездит в институт, помогают в уборке, очистке площадки под крокет и так далее?

— Это обыкновенная забота о близких людях…

— Так, всё, можешь не продолжать. Я понял — все твои фразы заканчиваются одной и той же фразой «потому что мы семья».

— Схватываешь на лету! — Лина рассмеялась.

Они обходили один стеллаж за другим, Крис пылесосил верхние полки, Лина — нижние. За отвлеченными разговорами время пролетело незаметно, и когда молодые люди заметили, что контейнеры для мусора в их нехитрых устройствах забиты до отказа, они поднялись наверх. К немалому их удивлению, стрелки часов уже почти сошлись в сладостном единении — в самой верхней точке циферблата.

— Полдень. Что-то сразу кушать захотелось… Пойду проверю наличие подносов у двери!

Лина придержала Криса за рукав.

— Не торопись, ты же помнишь, что творилось в коридоре, когда ты выходил из своей комнаты утром?

— И на что ты намекаешь?

— Сегодня все приёмы пищи проходят на улице. Там и воздух чище, и есть приятней.

На подобные замечания возразить было нечего. Крис послушно поплёлся за Линой к выходу.

На вчерашней площадке для крокета сегодня разложилась настоящая полевая кухня. Легкие пластмассовые столики, накрытые большой целлофановой скатертью, образовывали единую поверхность для стоящих тарелок и готовых блюд. Пахло жареной картошкой и кашей с мясом. Где-то вдалеке в углу гитара играла цыганские мотивы и девушки, обвязав талии простынями, махали ими из стороны в сторону и под общие притопы и прихлопы кружились в танце. Людей стало значительно меньше. Но разве стоит об этом упоминать? Ведь и так всем понятно, что сейчас разгар трудового дня. На одном из стульев, придвинутых к столу, восседала Клара и в упор смотрела на Криса.

— Лина, прости, мне нужно отойти…

— Хорошо.

Крис большими шагами преодолел расстояние, разделяющее его с Кларой.

— Привет.

— Привет.

Разговор не ладился, да и неудобно это как-то было. Крис возвышался, словно огромный исполин, говорить приходилось громче, чем обычно, — все в радиусе нескольких метров могли услышать.

— Присядь.

— Угу, — Крис опустился рядом с девушкой и удобно расположился на земле.

«Теплая», — подумал он.

— Что сегодня делал?

— Получал звание лучшего уборщика!

— Понятно…

Снова повисла неловкая пауза, но Клара выдохнула и продолжила:

— Скажи, ты меня избегаешь?..

— Разве?..

Клара отвела взгляд в сторону:

— Знаешь, это место, оно мне что-то напоминает. Такая идиллия и покой — словно в моих мечтах. Я вообще-то планирую, когда выйду на пенсию, уехать к морю и целыми днями нежиться вот так на солнышке. И пусть за пределами моего дома идут политические споры, войны, апокалиптические разборки, даже нашествие зомби. Мне всё будет нипочём, пока о морской солёный берег будут с шумом разбиваться тёмные воды и приносить на пенных крыльях мои воспоминания. Пожалуй, я даже буду думать о тебе. Но ты не узнаешь. Твой телефонный номер всегда будет лежать в моём кошельке — вместо фотокарточки, — но я не позвоню.