Александр Делакруа - Падение Тициана. Эра бессмертных

— Это ужасно… — Эллис едва слышно комментировала слова друга.

— Не так, как может показаться на первый взгляд, — поспешил утешить подругу Луис. — Вон, смотри, мне кажется, я его вижу.

Проводник бросился сквозь толпу в направлении возвышенности, с трудом пробиваясь через тесный строй собравшихся. Наконец он выбрался из толпы прямо напротив «серых» лидеров.

— Бородач! Ты что здесь делаешь? — с криком возмущения бросился он к другу.

— Ну, как-то всё закрутилось, — начал было оправдываться Максимилиан. — Ты же когда ушел, к нам Патриция зашла, и слово за слово. В общем, вариантов было не много. О, Квин, и ты здесь? — обрадовался он появлению ещё одного друга.

— Куда же вам без меня? Затопчут ведь, — Квин самодовольно улыбался на фоне низкорослых друзей.

— Ладно, Макс, — Луис перешел на пониженные тона, — у тебя же есть план?

— Конечно! — тут же среагировал мужчина, обратившись к товарищу за спиной, он спустя мгновение выдал всем гостям по новенькому громоздкому автомату.

— Да не такой план! — растерялся Луис. — Когда мы дадим дёру отсюда?

— Луис, — снисходительно начал Бородач, — нет, не в этот раз. Я здесь до конца.

— Какого черта? В смысле? — не мог поверить в услышанное проводник. — Это не наша война, Макс.

— А чья она? — переспросил Дин. — Патриция заключила сделку. Дети нижнего мира будут спасены.

— Какие дети, Макс? — едва не крича продолжал Луис. — У тебя нет детей!

— Такие же, как мы, Луи! — Максимилиан снисходительно улыбнулся. — Они будут жить наверху! Какой-нибудь маленький Луис и Майкл Дин не будут бороться за жизнь каждый день! Не будут грабить, воровать, запрыгивать в эти чертовы поезда с надеждой, что в этот раз не оторвет ногу! Разве этот образ не стоит жизни пропитого старика?

— Ты не старик, Макс, у тебя просто борода, — Луис, искренне понимая, к чему ведет друг, заметно сбавил напор. — Пропитый? Возможно. Но кто без греха? Пару минут повоюем и сваливаем, идет?

— Я с вами, ребят, — Квин подошел к друзьям и крепко их обнял. — Надеюсь, эти малыши намутят там наверху такой же бар, как у Макса.

— Для этого им нужен бородатый малыш, — Луис расплылся в улыбке.

— Мы тоже остаемся, если кому интересно, — Эллис вмешалась в трогательную сцену воссоединения друзей. Филипп также одобрительно кивнул в знак солидарности.

— Максимилиан, да? — нерешительно вступила Эллис. — У вас тут есть рация с полицейскими частотами?

— Мы же в нижнем мире, — улыбнулся Бородач. — Тут есть всё. Одну минутку.

Он на мгновение отлучился в направлении стоявших на пристани руководителей и через несколько секунд вернулся уже с новенькой рацией военного образца.

— Прошу, — он передал устройство юной девушке.

Эллис на мгновение замерла, набираясь сил и пристально уставившись на прибор. Наконец, сделав финальное усилие, она переключила частоту и зажала кнопку передачи.

— Агата, один, три, всем постам, как слышите? Прием.

— Агата, один, три, это центр. Немедленно прекратите нарушать режим радиомолчания и вернитесь в точку сбора омега-восемь, — раздался голос с противоположного конца рации.

— Точка сбора омега-восемь? — переспросил Луис.

— Это центральный квартал верхнего города, — растерянно ответила девушка. — Я не понимаю. Почему они отсиживаются там?

— Агата, один, три, запрашиваю помощь… — вновь начала свою речь Эллис.

— Центр Агате, один, три, отставить! Немедленно освободите частоту! Это приказ! — металлический голос из рации бесцеремонно прервал её речь.

— Похоже, это гиблое дело, — постарался поддержать подругу Луис. — Они не хотят вмешиваться.

— Но… это их долг. Это наш долг… — не могла поверить в услышанное девушка. — Они же слышат… Они все слышат…

Эллис, едва сдерживая досаду, словно пытаясь убедить саму себя, продолжала:

— Нет! Нет! Они придут. Лейтенант Коллинс, сержант Флин, они бы никогда так не поступили. Они придут! Я знаю!

Она вновь зажала кнопку передачи. И буквально на одном дыхании отчеканила своё послание в эфир:

— Агата, один, три, всем постам! Набережная Бэттери-парка, несколько тысяч гражданских. Враг в паре миль, готовится к удару. Постараюсь спасти как можно больше, но мне нужна помощь…

Голос на противоположном конце пытался всячески заглушить послание девушки формальными фразами из разряда «отставить», «это приказ» и т. д., но Эллис было всё равно.

— Офицер Агата, один, три. Бэттери-парк. Запрашиваю помощь. Всем, кто слышит…

С последней фразой она опустила рацию. Послание было послано, но ответа так и не последовало. Голос командования на противоположном конце также замолчал. Эллис медленно протянула рацию Максимилиану, едва сдерживая слезы. Казалось, она вот-вот сорвется, но позволить себе миг слабости она попросту не могла. Проводник, видя подступающую волну горечи, тут же поспешил её утешить:

— Ты не одна, Эллис, — он обнял её в крепких мужских объятиях. — Не одна!

В тот же миг из рации донесся строгий мужской голос:

— Агата, один, три, патруль юг-семнадцать. Сигнал принял, иду на помощь.

— Юг, четыре, шесть, сигнал принял, идем на помощь, — раздался голос другого мужчины.

— Патруль семь, один, ноль, будем через пару минут, — голоса сменялись один за другим, словно все полицейские города в едином порыве откликнулись на, казалось бы, безнадежный призыв.

— Они придут, я же говорила, — девушка расплылась в улыбке, и некогда подступавшие слезы горечи сменились беззаботными капельками радости в уголках глаз.

— Не думал, что выйдет, — слегка растерянно отреагировал Бородач.

— Ладно, — Филипп Дюбуа, похоже, изрядно вдохновился увиденным и чуть ли не силой вырвал рацию из рук Максимилиана. Сменив частоту на военную, он решил последовать примеру своей юной спутницы:

— Всем! Всем! Всем! Капитан Дюбуа, исполняющий обязанности командира подразделения «Тайпан». Нахожусь на набережной Бэттери-парка в окружении нескольких тысяч гражданских. Враг в зоне прямой видимости. Продержимся минут тридцать. Прошу помощи у всех, кто слышит.

На мгновение Филипп замер, словно собираясь с силами, и после продолжил:

— Прошу помощи у всех, кто помнит. Нашу присягу. Клятву, что мы давали перед глазами своих братьев, своих товарищей…

В этот миг в воспоминаниях Дюбуа проносились образы далеких лет. Ему доводилось не раз бывать на церемониях принятия присяги молодыми бойцами. Их лица, такие юные и такие счастливые. Почти все они были в разрушенной Цитадели. Почти никого не осталось.

— Защищать Республику, её свободу, независимость и… народ… — с последней фразой Дюбуа прервал передачу. Уж слишком личным получилось это послание, и Дюбуа словно вновь провалился во мрак своих горестных воспоминания. В тот же миг он вернул рацию обратно Максимилиану.