Джеймс Ганн - Бессмертные [сборник litres]

После ухода Слепяна я еще раз связался со «Скрибнерс», и меня познакомили с Берроузом Митчеллом, который пришел на смену легендарному Максвеллу Перкинсу. Лета у Митчелла уже тогда были почтенные, но он умел хорошо слушать, и мне удалось убедить его, что научная фантастика лучше всего продается в короткой форме. Мы подписали контракт на четыре книги: первой вышла «Среди снов встречаются кошмары» (повести и новеллы, открывающие сюжеты «Космической станции», «Весельчаков» и «Бессмертных»), второй – «Конец снов» (повести, завершающие данные романы). Третьей книгой стали «Волшебники», а с четвертой, которую я задумывал как сборник рассказов, не срослось. Митчелл вышел на пенсию, а с его уходом иссякли и гонорары.

Я грущу лишь о том, что за всю историю публикаций «Времени колдовства» и «Волшебников» ни один издатель так и не распознал в них романтические комедии. Я старался воссоздать бесшабашную кутерьму, свойственную произведениям Торна Смита, издатели же делали упор на сатанинскую тематику. Виной тому, вероятно, стала популярность «Экзорциста» и «Ребенка Розмари», которые я пародировал, перерабатывая сюжет «Практической магии» в роман!

«Будущее несовершенное» – мой первый сборник коротких рассказов. К 1964 году, когда он увидел свет, я опубликовал уже почти 50 рассказов и пять романов. В «Бентам Букс», где вышли три моих последних романа, он попал к редактору Пэту Робертсу, который у них занимался научной фантастикой, но вскоре должен был перейти в другое издательство (кому же не хочется издавать НФ?). После этих четырех книг мое плодотворное сотрудничество с «Бентам» прервалось на десять лет – пока должность редактора научной фантастики не занял Фред Пол. Я узнал печальный факт из жизни издательств: судьбы писателей вершат сочувствующие им редакторы, и как только автору удается убедить редактора в незаурядности своего литературного таланта, тот немедленно увольняется или переходит на другую работу.

В пятидесятых годах в большом почете в НФ была сатира. Фред Пол и Сирил Корнблат, часто работая совместно, использовали ее в альманахе «Гэлэкси» и в своих романах, начиная с «Торговцев космосом» 1952 года (опубликован в «Гэлэкси» под названием «Планета под соусом»). Гораций Голд, первый редактор «Гэлэкси», любил такого рода повести и романы (а Кингсли Эмис в своей работе «Новые карты ада» назвал их самыми значимыми формами научной фантастики того времени). Несколько рассказов из сборника «Будущее несовершенное» были сначала опубликованы в «Гэлэкси», в их числе «Женоненавистник». Что интересно, «Женоненавистник» – первое произведение, изданное не под вымышленным именем. Почему-то мне хотелось уберечься от критики и обсуждений, и я выпустил десять рассказов под псевдонимом Эдвин Джеймс. Они никогда не выходили в сборниках, хотя девять рассказов были опубликованы в «Драм Букс» в виде дешевых брошюр («Ганн, неизданное», часть первая и часть вторая).

Рассказы, вошедшие в этот сборник, я писал как автор социальной фантастики. Один из них («Сиротка-андроид») стал ответом на повесть «Чума Мидаса», созданную Фредом Полом по настоятельной просьбе Горация Голда. В то время литераторы довольно часто участвовали в разного рода обсуждениях тех или иных вопросов и идей. Через восемь лет я опубликовал еще один сборник рассказов под названием «Переломный момент», который нельзя назвать ироническим или легкомысленным. Не бывает хороших или плохих подходов. В одном случае тон рассказа зависит от темы, в другом – от того, как историю видит автор.

Я был счастлив опубликовать свой первый сборник в издательстве «Бентам», но даже не догадывался, как мне повезло (и как повезло десять лет спустя, когда издательство Скрибнера опубликовало два моих сборника повестей – «Порой нам снятся кошмары» и «Конец снов», которые затем были доработаны до романов). Сборники рассказов больше почти не выходили. Очень жаль, потому что, как я писал в «Порой нам снятся кошмары», повесть – это идеальная форма научной фантастики. Сборник моих последних рассказов «Человеческие голоса» издан только на китайском языке.

Гарри – острослов.

Говорят, острослов – тот, кто способен рассказывать анекдоты с серьезной миной. Это точно про Гарри.

Как-то в офисе Стив заметил:

– Держу пари, даже у врат ада Гарри заставит дьявола покатываться от смеха, а у самого ни один мускул на лице не дрогнет.

В этом весь Гарри. Здорово, когда среди коллег есть такой парень. По утрам даже хочется скорее бежать на работу: греет мысль о чашке кофе в перерыве и о том, что у кулера или в мужском туалете Гарри опять будет травить свои байки. Иногда от одного его вида смех разбирает, стоит только вспомнить последний анекдот. Он умело отыскивает любопытные факты, нанизывает деталь за деталью, пока тебе не останется лишь признать его правоту, и только диву даешься, как сам-то не заметил. По всеобщему мнению, в один прекрасный день он занял бы у нас место президента, если бы не отпускал шутки и насчет компании тоже.

Только вот все байки у Гарри длинные. Начинает он издалека – порой не сразу и догадаешься, что это анекдот, – и накручивает до тех пор, пока ты не взорвешься от хохота, а после каждого следующего слова у тебя того и гляди надорвется живот. Дома ты пересказываешь анекдот жене, добираешься почти до середины, ржешь как идиот и вдруг замечаешь: она сидит с видом великомученицы и определенно думает о том, что пора накрывать к ужину стол, а то и вовсе строит планы по переделке гостиной. Умолкнув, ты вздыхаешь и говоришь: «Не так нужно рассказывать» или «Никто не умеет травить анекдоты, как Гарри».

Женщины почему-то не считают Гарри забавным.

Вот, например, позавчера был случай. Мы с Гарри сидели у него в гостиной, пока Люсиль и Джейн на кухне готовили на скорую руку закуски.

– Ты когда-нибудь задумывался, что за странные существа эти женщины? – внезапно изрек Гарри. – Я о том, как они меняются, стоит только на них жениться. Они больше не внимают твоим словам, их уже не заботит, что тебе нравится, а что нет, и не радуют твои шутки.

– Похоже, медовый месяц подошел к концу? – усмехнулся я: Гарри и Люсиль недавно поженились.

– Да… – задумчиво протянул он. – Можно и так сказать. Подошел к концу.

– Печально, – понимающе отозвался я. – Невеста и жена – два совершенно разных человека.

– О нет. Ничего подобного. В том-то и суть.

– Суть? – В голове шевельнулись смутные подозрения. – Что еще за суть?

– Понимаешь, дело касается не просто поверхностных отличий. Тут нечто фундаментальное. Женщины мыслят иначе, используют иные методы, у них иные цели. Настолько иные, что для нас они совершенно непостижимы.