Джеймс Ганн - Бессмертные [сборник litres]

Скальпель приподнялся и переместился к левому глазу.

– Спасенные нами жизни имеют для общества второстепенное значение: это маленькие дети, древние старики и физически неполноценные люди. Мы вмешались в процесс естественного отбора, спасли слабых, дав им возможность продолжить свой род, и заявили, что стали крепче. Это своего рода самоубийство. Здоровье на таблетках. И когда таблетки закончатся, общество погибнет.

Теперь обе роговицы были удалены. Флауэрс взглянул на часы. Времени было потрачено слишком много. Затем он повернулся к Пирсу.

– Без анестезии, – велел Пирс. Когда микрохирургическая машина зависла над его лицом, он продолжил: – Мы назвали это гуманностью, но это всего лишь другое имя глупости. Медицина попала в зависимость от того, с чем всегда боролась. Широчайшее применение технологий жизненно необходимо в современной медицине, но на данной стадии развития технический прогресс сам начал провоцировать появление новых болезней.

Повязка прикрыла пустые глазницы.

– Мы уничтожили города своими мрачными пророчествами, накопили огромные капиталы благодаря налоговым льготам, субсидиям и исследовательским грантам. Опять же, как и религия в средневековой Европе, собиравшая в церквях огромные богатства, не облагаемые податями.

Новые роговицы заняли свое место в глазах девушки.

– Так не могло больше продолжаться в Европе, и так не будет продолжаться здесь. Генрих Восьмой нашел предлог, чтобы разругаться с папой и присвоить церковные земли. Во Франции эту проблему решила революция. И этот славный эксперимент будет завершен. Миром или войной, по причине неспособности технологии развиваться на уровне, достаточном для его продолжения, или же по причине мятежа. Поэтому-то я и ушел в город.

Шовная машинка аккуратно прирастила пересаженную роговицу.

– Ведь будущее теперь там, где люди выживают, потому что они достаточно сильны. Там нам открываются новые знания – сверхъестественные методы лечения, вовсе не такие новые, коль уж на то пошло, скорее проверенные веками методы целителей. Их ценность в простоте и в том, что им не нужна поддержка технологий, а нужен только тренированный разум, который сам приведет в порядок тело. Когда придет конец эксперименту, замечательная вольная жизнь пригорода угаснет, как бабочка-однодневка. А город выживет и вырастет снова. Там, за городской чертой, будут умирать от болезней, забытых их телом, от рака, с которым оно не сможет бороться, от сотни других недугов, лекарство от которых безвозвратно потеряно.

Когда повязки были наложены и на глаза Лии, громкоговоритель на потолке ожил снова:

– Аварийным командам прибыть на позиции. Тяжеловооруженные войска атакуют госпиталь Св. Луки.

Время осторожности прошло. Флауэрс за ножки примотал каталки друг к другу и направил их через холл в лифт. Они спустились на подземный уровень. Флауэрс, неуклюже управляя двумя каталками, пересек посадочную ленту, втолкнул их в свободную кабинку и запрыгнул следом.

Через пару секунд гараж заполнят аварийные команды.

Другой громкоговоритель прогудел:

– Снайперы на зданиях вдоль Мэйн-стрит обстреливают госпиталь из пятидюймовых минометов. Погибших нет. Аварийные команды, на выход.

– Уже началось? – мягко спросил Пирс.

Флауэрс в ответ мрачно усмехнулся.

Когда они добрались до гаража, там колыхалась толпа испуганных людей. Никто не обратил внимания на студента с двумя каталками. Флауэрс остановился у первой же свободной «Скорой», открыл заднюю дверь и положил тело Лии на одни носилки, а Пирса разместил на других. Затем захлопнул дверь и кинулся к кабине.

Как только заработал двигатель, к машине подбежал ошарашенный студент и начал бессмысленно долбиться в дверь. Флауэрс оторвался от него, набрав скорость.

Их машина оказалась всего лишь одной из многих. Из Центра рекой текли «Скорые», танкетки и танки. На Юго-Западной улице Флауэрс вырвался из потока и повернул на север. В город.

Джон Боун ждал их у ворот подземного гаража под зданием мэрии.

– Порядок, – сказал он Коуку, – можешь отзывать диверсантов. Проходи уже, – обратился уже к Флауэрсу.

– Сказал паук мухе, – проворчал Флауэрс с улыбкой. – Нет уж, спасибо. Тут найдутся лекари и получше меня. Но не прямо сейчас.

Боун недовольно скривился.

– И кто же это?

– Они, – заявил Флауэрс, махнув рукой на заднюю дверь «Скорой».

– Старик? И слепая девушка?

– Слепой старик и зрячая девушка. Да. Они помогут вам лучше, чем я. Мы поладим, Боун.

Морщинистую физиономию Боуна снова исказила гримаса.

– Да. Думаю, вполне.

Лия пошевелилась. Флауэрс залез назад и положил руку ей на лоб. Девушка затихла. Он повернулся к Боуну, стянул с себя белую медицинскую куртку и швырнул ее политическому главе города.

– Вот, может, это вам пригодится. Можете забрать и «Скорую», когда она доставит нас домой.

Дом. Он улыбнулся. Теперь его судьба связана с этим городом. Даже фильтры были позабыты. Город был жесток, но его можно было приручить, направить его энергию в нужное русло.

А вот идеал, который оказался ненужным, следует оставить в прошлом.

Людей нельзя делить на обычных и тех, что носят белые халаты. Доктор – тоже человек, но с особыми умениями. А вот целитель – это нечто большее, чем человек.

Они встанут у истоков – старик, слепая девушка, вернувшая зрение, и студент, нашедший новый идеал.

– Я семь лет учился быть врачом, – сказал Флауэрс. – Думаю, я вполне могу потратить еще семь лет, чтобы научиться лечить.

В клинике было пусто.

Гарри Эллиот подавил зевок и медленно двинулся к залитому холодным, ослепляющим светом пустому операционному столу в дальней части просторной комнаты с отделанными белоснежным кафелем стенами и ультрафиолетовым излучением – невидимым, но исключительно эффективным в борьбе с микробами. Подойдя к столу, он зажег бунзеновские горелки, расставленные по обе его стороны, и включил вентиляторы под фреской, на которой Бессмертие со шприцем уничтожало Смерть. Воздух, поступающий прямо из Медицинского Центра, был свеж, очищен от вирусов и нес привычный для больницы запах анестетика и спирта.

Исследования, исцеление и избавление – клиника каждому давала что-то свое…

Впереди еще один обычный день, подумал Гарри. Скоро оглушающие визги гудков оповестят о наступлении шести часов, и рабочие дневной смены волной хлынут из фабрик на узкие, разбитые улицы, с двух сторон зажатые высокими стенами. Вот тогда на пару часов он будет загружен работой полностью.

Но эта смена оказалась неплохой. Он был занят только с шести до комендантского часа. Все остальное время он или просматривал «Журнал гериатра» или листал электронную книгу на внутренней поверхности очков. Проблем со зрением у него не было – а если бы были, он носил бы линзы, – но очки пригождались для просмотра различной информации, к тому же с ними он выглядел старше и солиднее.