Джеймс Ганн - Бессмертные [сборник litres]

Ладно, пусть слава и женщины достаются им. Он выбрал более надежный и безопасный путь к бессмертию. А из корпоративной полиции мало кому удалось его достичь.

Следом за эскортом выехала бронированная «Скорая», с задраенными люками и сорокамиллиметровыми пушками, поворачивающимися в поисках цели. За ней следовала еще одна группа эскорта. Прямо над колонной завис вертолет.

Что-то блеснуло в лучах солнца под вертолетом, затем стал различим ряд маленьких круглых предметов, которые веером падали на землю. Один за другим они разбивались с едва слышным хлопком – колонна вздрагивала, как от невидимых волн.

Словно марионетки с обрезанными ниточками, мотоциклисты эскорта валились на землю, и их тела тащились за мотоциклами, пока широкие колеса не переставали крутиться.

А вот «Скорая» остановиться не смогла. Она проехала по одному из упавших мотоциклистов, а затем врезалась в мотоцикл, сметая его с пути. Сорокамиллиметровая пушка хаотично плевалась снарядами, пытаясь поймать вертолет на прицел, но тот петлял между крыш. Прежде чем орудие пристрелялось, вертолет пропал из виду.

Гарри почуял какой-то резкий, насыщенный запах. От него закружилась голова и в теле возникла странная легкость. Улица перед глазами покачнулась и снова вернулась на место.

Посреди толпы за «Скорой» взметнулась вверх рука. Что-то темное мелькнуло в воздухе и врезалось в крышу машины, расплескивая пламя. Оно сползало по бокам, лезло в бойницы и смотровые люки, втягивалось в воздухозаборник.

В следующий момент не случилось ничего. Все замерло, словно на картинке – «Скорая» и мотоциклы, застывшие посреди улицы, лежащие на тротуаре скрюченные тела мотоциклистов из эскорта и горожан, оказавшихся слишком близко, толпа любопытных, языки пламени, пробивающиеся через густой черный дым…

Внезапно распахнулась боковая дверь «Скорой». Наружу выбрался медик, сжимая что-то в одной руке и одновременно пытаясь сбить пламя с форменной куртки другой.

Горожане молча наблюдали, не мешая и не помогая ему. Затем из толпы выступил темноволосый мужчина. Он поднял руку, в которой был зажат какой-то изогнутый темный предмет, и ударил им медика по голове.

До Гарри не доносилось ни звука, кроме рева незаглушенных моторов мотоциклов и «Скорой». Пантомима продолжалась, и он был одним из зрителей. Медик рухнул на землю, и мужчина наклонился, голыми руками сбивая с него пламя, затем забрал то, что было зажато в руке медика, и кинул взгляд на дверь «Скорой».

Гарри заметил, что в проеме стояла девушка. С того расстояния, на котором он находился, Гарри смог разглядеть лишь стройную фигуру и темные волосы.

Пламя на «Скорой» потухло. Девушка, не шевелясь, стояла в дверях. Мужчина, замерший перед поверженным медиком, взглянул на нее пристальней и начал было поднимать руку, но замер, а затем, опустив ее, скрылся в толпе.

С того момента, как завыли сирены, прошло менее двух минут.

Горожане молча начали пробираться к месту аварии. Девушка развернулась и скрылась в машине. Горожане сняли с мотоциклистов одежду и оружие, выгребли из «Скорой» черный врачебный чемоданчик и различные медикаменты, подобрали своих потерявших сознание товарищей и скрылись.

Это походило на волшебство! Только что вся улица была заполнена ими. И вот уже все исчезли. На улице теперь не было ни души.

За Медицинским Центром снова взвыли сирены.

Они разрушили эти странные чары. Гарри бросился бежать по улице, крича во все горло что-то бессвязное.

Из «Скорой» показался мальчик, такой худенький и невысокий, что на вид ему можно было дать не больше семи. Его светлые волосы были коротко подстрижены, а на загорелом лице блестели темные глаза. На нем была потрепанная футболка, когда-то, должно быть, бывшая белой, и обрезанные по колено джинсы.

Он протянул руку к «Скорой». Сначала ей навстречу высунулся желтоватый палец, а затем показалась и вся рука, похожая на сучковатую палку, обвитую голубыми веревками вен. Ее владельцем оказался мужчина, с трудом выбравшийся из «Скорой», едва сгибая похожие на ходули ноги. Он был очень старым, с белоснежной шелковистой шевелюрой и пергаментной кожей на лице. Изодранный жакет спадал с его костлявых плеч на сгорбленную спину и собирался складками на пояснице.

Мальчик помог старику спуститься на разрушенный асфальт. Тот оказался слепым: темные дряблые веки нависали над пустыми глазницами. Старик с видимым трудом склонился над потерявшим сознание медиком. Его пальцы ощупали череп раненого. Затем он двинулся к мотоциклисту, попавшему под «Скорую». У того была раздавлена грудная клетка; в уголках губ собралась розовая пена, появившаяся при попытке сделать вдох пробитыми легкими.

Он был практически мертв. Даже современная медицина была бессильна при таких обширных и серьезных повреждениях.

Гарри подошел к старику и сжал его костлявое плечо.

– И что это, по-вашему, вы делаете? – потребовал он ответа.

Старик не шелохнулся. Он на секунду взял умирающего за руку, а затем с трудом поднялся на ноги.

– Исцеляю, – послышался в ответ его шелестящий шепот.

– Этот человек умирает, – заявил Гарри.

– Как и все мы, – не стал спорить старик.

Гарри бросил взгляд на мотоциклиста. Показалось или у того выровнялось дыхание?

К ним подошли люди с носилками.

Кабинет декана Гарри нашел не без труда. Медицинский Центр занимал теперь территорию в сотни кварталов, и его рост не прекращался, подстегиваемый странным внутренним импульсом. Никто не предполагал, что он настолько разрастется, но когда увеличившийся спрос на медицинские услуги и исследования вызвал нехватку места, то тут, то там стало возникать новое крыло, а то и целое здание. Центр раскидывал свои щупальца повсюду.

Гарри шел по незнакомым коридорам, следя за яркими указателями и пытаясь запомнить дорогу, но без особого успеха. Он вставил карточку в замок на бронированной двери. Дверь проглотила ее и открылась, чтобы, как только Гарри войдет, захлопнуться снова. Он оказался в аскетично обставленной приемной. На металлической скамье, привинченной к полу рядом со стеной, сидели мальчишка и старик из «Скорой». Мальчишка с любопытством поднял глаза на Гарри и тут же снова опустил их на свои сложенные на коленях руки. Старик расслабленно прислонился к стене.

Чуть дальше на скамье сидела девушка. Она походила на ту, что стояла в дверях «Скорой», но оказалась меньше, чем запомнил Гарри, и моложе. По ее лицу разлилась бледность. И только в голубых глазах при взгляде на него вспыхнул и тут же погас непонятный интерес. Его взгляд задержался на ее фигуре, по-мальчишески неразвитой, скрытой под простым коричневым платьем с поясом на талии. Гарри решил, что девчонке лет двенадцать-тринадцать.