Геннадий Дмитриев - Настоящая работа для смелых мужчин

— Ветер откуда? — спросил я.

— Похоже, северный, около пяти градусов, не более трех метров в секунду, если судить по верхушкам деревьев, — ответил Жан Поль.

— Пройди над площадкой по коробочке, и будем салиться, — сказал я.

— Так можно сходу, с юго-запада заходить, позавчера площадку облетывали, — ответил Жан Поль.

— Площадка не знакомая, еще раз осмотреться будет не лишне, — возразил я.

Через десять минут полета мы увидели суровые стены монастырских сооружений. Если не знать, что это строения, возведенные людьми, их вполне можно было бы принять за скалы, причудливые формы которых были образованы в результате вековой игры солнца, дождей и ветров. Так, слева от монастыря поднималась вершина, похожая на разрушенный замок, зубцы которой, словно неприступные башни, тянулись к небу, и легкое облачко, зацепившись за вершину, растекалось, как дым от орудийного залпа.

Жан Поль накренил машину влево, снижаясь, и входя в разворот. Мы прошли над площадкой в направлении предполагаемой посадки, выполнили все четыре разворота, определяющие маршрут аэродромного круга, называемого часто «коробочкой», и вышли на посадочную прямую. Жан Поль вопросительно посмотрел на меня, ожидая решения — кто будет сажать самолет?

— Сажай! — сказал я ему, продолжая рассматривать строения монастыря, и рассуждая о том, видят ли нас сейчас те, кто там живет? Наверняка видят, они и прошлый раз нас видели, и поняли, что мы непременно захотим посетить это загадочное место.

Жан Поль посадил Ан-2, срулил влево, и выключил двигатель.

Мы вышли из самолета и направились к таинственному монастырю. Тропа, по которой мы шли, видимо была проложена теми, кто там жил, так как имела вполне четкие очертания, была хорошо видна среди прошлогодних листьев. Пройдя через низкорослый лесок, она поднималась по скалам вверх, к монастырю. Выступы в скале, на тропе, в самом начале подъема напоминали ступени, а может быть это и были ступени, выдолбленные неизвестными строителями. Небольшой подъем серпантином вился среди скал. И уже через три поворота мы оказались на небольшом плато перед монастырем. Мы видели строение, но ни ворот, ни забора, окружавшего обычно подобные сооружения нашего времени, мы не увидели, да забор был и не нужен, проникнуть на территорию монастыря без ведома хозяев никто не мог.

— Ну, что, — спросил профессор, — воспользуемся молитвой, найденной в «Юнкерсе»?

— Нет, — ответил Володя Семенов, — я сам, думаю, меня поймут.

Он стал лицом к монастырю, вытянул руки вперед, и, высказав свое почтение и уважение к тем, кто «имел счастье поселиться в этом прекрасном, благословенном богами месте», попросил разрешения войти.

Странное это было чувство, очень странное, мы не слышали ни голоса тех, кто там жил, не видели никаких признаков ответа, но мы вдруг ясно поняли — «нам разрешили».

Мы пошли, и ничто не сдерживало нас, мы шли спокойно, уверенно, будто и не было этого невидимого барьера, окружавшего монастырь. Через несколько шагов мы оказались во дворе. Перед нами возникла фигура человека, с выбритой налысо головой, в белой полотняной одежде. Он жестом пригласил нас пройти внутрь здания, мы вошли.

Мы оказались в помещении с высоким потолком цвета синего неба и высоко расположенными окнами, у стены по углам стояли два светильника, в виде чаш на высоких стойках, изображающих стволы растений, обвитые змеями; горевшее в чашах вещество почти не издавало копоти. В центре стены висело изображение солнечного диска, а под ним, ниже, изображение змеи, между светильниками стоял стол из красного дерева, ножки его были выполнены в виде лап какого-то зверя, то ли льва, то ли тигра. На столе стоял ларец, из черного дерева, опирался он на лапы пантеры, передние и задние, сам корпус ларца изображал тело лежащего животного, крышкой ему служила спина могучего, грозного зверя.

Вдоль стены стояли стулья и табуреты, ножки стульев были выполнены в виде лап льва, а табуретов — в виде козлиных копыт. Жрец, а теперь я не сомневался, что это был именно жрец, жестом пригласил нас сесть на стулья, сам же расположился в высоком кресле, опирающемся на задние лапы льва, передние лапы животного, спокойно лежали на подлокотниках кресла.

Жрец спросил: кто мы, и для чего прибыли сюда? Странный состоялся между нами разговор. Жрец общался с нами, не раскрывая рта, мы отвечали ему тем же способом. Как объяснил потом Володя Семенов, мы общались мысленно, на уровне не слов, но образов. Образ, который строил в своих мыслях жрец, воспринимался нашим сознанием, и мозг переводил его на язык слов, современный русский язык, которым мы пользовались в нашей жизни. Мы слышали слова, которых не было, и не могло быть в лексиконе жреца древнего мира, Каким образом он воспринимал современную нам терминологию, мы не знаем, но образы, сформированные нашим сознанием, видимо находили адекватное представление в сознании жреца.

— Кто вы, и зачем вы пришли сюда? — спросил жрец.

— Для начала, — ответил профессор Мальцев, — хотелось бы знать, кто вы?

— Мы, жрецы Бога Атона Ра, единственного и истинного Бога вселенной. Я — Эхнатон второй, верховный жрец.

— Я знаю из истории только одного Эхнатона, фараона Аменхотепа четвертого, назвавшего себя Эхнатоном, верховным жрецом Бога Атона Ра, — ответил профессор.

— Предки наши молились многим богам, среди которых были: Амон, Анибус, Баст, Бес, Хор и много других. Но однажды Бог явился к фараону Аменхотепу и сказал: «Зачем вы молитесь разным богам, как будто они истинные боги, есть только один истинный Бог — Атон, солнце, восходящее над миром, дающее ему свет и жизнь. Отныне будешь ты моим верховным жрецом, и имя тебе будет — Эхнатон, и пусть забудет народ твой всех прочих богов». Фараон сделал так, как сказал ему Бог, он отверг всех прочих богов и построил новую столицу Ахетатон и новый храм, храм Атона. Но после смерти Эхнатона вновь вернулись жрецы Амона, и разрушили наш храм.

Тогда мы ушли вглубь веков, чтобы сохранить веру в истинного Бога. Нас всего пять, жрецов Атона Ра, мы храним истину, и придет час, когда она воссияет над миром.

— Народ, живущий здесь, называет ваш монастырь капищем эльмов, кто такие эльмы, и какое отношение имеют они к вам?

— Эльмы — это духи умерших предков местного народа, они живут в долине Синей реки, люди, называющие себя свангами, редко посещают долину, чтобы не тревожить духов. К нам эльмы не имеют никакого отношения, хотя мы иногда и общаемся с ними. Да, сванги называют нашу обитель «капищем эльмов», далеко не все знают, кто живет здесь, да всем это знать и не надо.

— Зачем же вы ушли в прошлое? Ведь в вашем будущем теперь свершится то, что вы уже пережили!