Гэвин Смит - Бладшот [litres]

Возможно, аккумуляторы нанитов окончательно сели, а может быть, Хартинг велел своим айтишникам залатать дыру, которой Бладшот воспользовался прежде, но на сей раз Бладшоту не удалось получить доступа даже к локальной сети.

В палату, осклабившись, как акула, вошел Дальтон.

«Не знает ли он?..»

Уж не засекли ли попытку взлома?

Бывший «котик» держал в руке стакан с каким-то протеиновым коктейлем.

– Ты что здесь делаешь? – резко спросил Бладшот.

– Ай-яй-яй, поспать не даю? – глумливо откликнулся Дальтон.

В который уж раз Бладшот задался вопросом: да что с этим Дальтоном не так? Он вел себя, будто ребенок, но во всем этом чувствовалось и нечто личное – причем привычное, устоявшееся. Впрочем, как бы там ни было, с него хватит. Пора отсюда валить.

– Отчего б тебе не… – начал было Бладшот.

С этими словами он попытался подняться, дернулся и разом умолк. Он больше не мог шевельнуть даже пальцем. Вновь паника… Казалось, он заперт в собственной голове, за оконцами глаз, устремленных на ухмыляющегося Дальтона. Бывший «котик» шумно, с хлюпаньем потянул из стакана протеиновый коктейль, а Бладшот обнаружил, что и нанитов больше не чувствует, будто начисто отрезан от них. Собственное тело опять превратилось в ловушку. Опять…

– Да, верно, говорить ты не можешь, – сказал Дальтон. – И собственным телом, так сказать, не рулишь. Тебя просто задвинули в угол, поглядеть, как мы отключим твои двигательные функции.

Охваченный яростью пополам с ужасом, Бладшот напрягся, что было сил. Мускулы дрогнули, судорожно сократились, но не откликнулись, не послушались. В последний раз он чувствовал нечто подобное там, на бойне, привязанный к креслу. Как раз перед тем, как Эйксовы прихвостни приволокли жену, и Эйкс показал ему, что такое истинная безысходность.

– Посмотри на себя, – продолжал Дальтон. – Сколько злобы. Сколько… энтузиазма.

«Энтузиазм» он заключил в кавычки, нарисовав их в воздухе.

– Думаешь, ты тут свой? Смешно, охренеть, как смешно!

Дальтон разговаривал с ним так, будто знает его.

– Ты – просто досуха выкачанный придурок, а твоя жажда мести – кнопка, а мы эту кнопку нажимаем и нажимаем…

Губы Дальтона скривились в злорадной усмешке.

Бладшот ухватился за эти слова, пытаясь увязать сказанное с просьбой Кей Ти запомнить ее. Нет, ерунда, ерунда. Эйкса он прикончил за то, что Эйкс убил Джину…

– Как ни противно с тобой нянчиться да подтирать за тобой, – сказал Дальтон, предоставив Бладшоту гадать, в какой же безумной зависти тут дело, – ради этой вот мелочишки, ради этой минуты потерпеть стоит.

Дальтон склонился к нему. Тон его сделался едва ли не задушевным.

– Джина. Милая Джина. Ты каждый – каждый, черт его раздери – раз веришь, будто она мертва.

Бладшот изумленно вытаращил глаза. Теперь-то он понял все. Теперь-то он осознал: Джина жива! А ему не говорили об этом, пока он не окажется заперт в собственном теле…

Должно быть, Дальтон заметил понимание во взгляде Бладшота.

– Да-да, вот он, тот самый взгляд: догадался, тормоз, а поздно! Может, я и мудак, а ты – заводной солдатик. Мы пружину заводим, указываем очередную жертву, возвращаем тебя сюда и нажимаем вот эту кнопочку. Ну, готов снова забыть обо всем?

Бладшоту хотелось прикончить Дальтона голыми руками – пусть станут по локоть мокры и красны, – а затем отправиться на поиски Хартинга. Хотелось спалить все вокруг, разнести эту башню по камешку… но он даже пальцем не мог шевельнуть.

Дальтон шагнул к пульту управления, занес палец над кнопкой и вновь шумно, с хлюпаньем втянул в себя протеиновую смесь.

Несмотря на все желание прикончить его, Бладшот был готов закричать «не надо», рассыпаться в мольбах оставить ему память. Он видел, как Дальтон наслаждается всем этим.

– Отправляйся назад, в холодильник, – сказал ему Дальтон, нажимая кнопку.

Казалось, снизу защелкали металлические паучьи жвала. Бладшот почувствовал, как в стали столешницы отворяются щели. Повсюду вокруг него над столом поднялись острые лезвия. Стол превратился в дьявольское сочетание средневекового орудия пыток с технологиями века автоматики. Лезвия с механической точностью рассекли все его главные артерии; наружу свободно, легко, необычайно быстро, словно бы подгоняемая миллиардами нанитов, кишащих в кровеносной системе, хлынула кровь.

Бладшот чувствовал, как драгоценная жидкость покидает тело. Чувствовал, как умирает: казалось, смерть поднимается снизу вверх, точно ледяная вода, и вот-вот поглотит, скроет его целиком. Страх миновал, уступив место бессильной ярости. Воющий берсерк, запертый в неподвижной, безмолвной клетке собственной плоти, смотрел он, как с потолка опускается автоматическая рука. Рука заканчивалась двумя дюжинами игл, собранных в плотный пучок, и выглядела, точно жало смертоносного механического насекомого. Иглы нависли над шрамом посреди груди. Пучок жал идеально совпадал с алым кругом по размеру и форме.

Мышцы челюстей дрогнули, напряглись, но нет: попытка закричать завершилась ничем.

Острия игл вошли в тело.

Веки Бладшота затрепетали, будто бы в фазе быстрого сна.

Шрам замерцал, озарив все вокруг алым светом.

Миг – и Рэй Гаррисон умер вновь.

Хартинг наблюдал за происходящим в палате воскрешения, сидя за главным монитором центра управления медицинским комплексом. Автоматическая рука на экране поднялась к потолку, и Дальтон прикончил свой протеиновый коктейль. Этому Хартинг не уставал удивляться: отчего данная фаза Бладшотова цикла доставляет Дальтону такое удовольствие? С другой стороны, ознакомившись с отчетом о состоянии психики бывшего «котика», он заподозрил, что Дальтон получил ментальную травму задолго до того, как остался без ног.

Стены литого бетона придавали центру управления медицинским комплексом тот же сдержанный, деловой вид, каким отличались все прочие помещения «RST». Множество техников наблюдали за показателями жизнедеятельности Бладшота (большинство кривых на мониторах выровнялись), а также за количеством нанитов и, наконец, реконструкцией памяти.

Сквозь застекленную полосу посреди пола центра управления комплексом, сквозь односторонние зеркала в потолке палаты воскрешения, Хартинг взглянул на Бладшота, распростертого на холодной стальной столешнице. Отсюда, сверху, он мог разглядеть и стойки со сложной вампирической аппаратурой, только что высосавшей из Бладшота насыщенную нанитами кровь.

Хартинг знал, что Кей Ти намеренно избегает смотреть сквозь прозрачный пол вниз. Казалось, ее старания скрыть реакцию на еще одну неизбежную смерть Бладшота он чувствует кожей.

– Начинайте процедуру, – велел Хартинг четверке лабораторных техников у рабочих станций.