Питер Банзл - Лунный медальон [litres]

– Давайте-ка я расскажу вам эту историю целиком… – по-матерински сказала Селена и притянула обоих детей к себе.

Кэдди свернулась клубком, как котенок, и Роберт попробовал сделать то же самое. Он, конечно, не привык к маминым объятиям, но ему все-таки было спокойно от того, что она рядом. Волосы ее пахли дымом, и Роберт чувствовал тепло ее дыхания на своих щеках. Когда она говорила, он всем телом ощущал каждое слово.

– Когда-то давно семья Дор выступала вместе с труппой гастролирующих артистов. Джек был известным эскапологом и фокусником, как и его отец, а Артемизия, моя мама, была экстрасенсом. Мы с Финло помогали им во время представлений.

Номер Джека всегда стоял первым, а мама выступала после антракта – люди чаще всего приходили именно ради нее. Зрители приносили драгоценности умерших людей, и она якобы помогала установить связь с духами из загробного мира.

Только вот мама устраивала это шоу для того, чтобы обчистить чужие карманы. Во время представления Артемизия расспрашивала людей о драгоценностях и их стоимости, а на выходе из театра Джек их обворовывал.

С годами фокусы Джека теряли популярность, а Артемизия, наоборот, становилась все успешнее. Поэтому папа начал использовать свои навыки эскаполога, чтобы вламываться в дома богачей.

А пятнадцать лет назад все круто изменилось. Артемизию и Джека пригласили выступить для королевы Виктории в Египетском зале [15] Египетский зал – выставочный зал на улице Пикадилли, открывшийся в 1812 году. Здесь проводили разные публичные мероприятия: лекции, выступления музыкантов, танцовщиков и фокусников, а также спиритические сеансы. В 1905 году здание, в котором находился Египетский зал, было снесено. . Там же собирались представить публике механическую слониху Элефанту.

Мама разбиралась в драгоценностях и знала, что во лбу у Элефанты самый дорогой камень на свете – Бриллиант Кровавой Луны, который королеве подарил принц Альберт. И мама с папой решили его украсть.

Перед началом представления Джек объявил, что его прикуют цепями к платформе перед Элефантой, а он не только быстро освободится от пут, не дав себя растоптать, но и прокатится на слонихе верхом.

Мама приковала Джека цепями к платформе в центре сцены. Элефанту завели, и она пошла вперед. Джек с трудом сбросил с себя цепи: мне впервые в жизни показалось, что он может не успеть. Только Элефанта занесла над ним ногу, как свет в зале погас. Когда он снова загорелся, Джек исчез. Элефанта стояла не двигаясь в центре сцены. Бриллианта Кровавой Луны у нее во лбу больше не было.

На улице Королевского полумесяца неоднократно появлялся инспектор Фиск из Скотленд-Ярда. Он допрашивал нас, но мама и Финло молчали. Когда я узнала, что сделали мои родители, мне не хотелось иметь с этой историей ничего общего. Но я тоже никому ничего не рассказывала.

А потом полиция начала следить за домом. Мама велела не высовываться наружу, и мы несколько недель провели взаперти. В конце концов я решила, что с меня хватит. Я больше не могла так жить, поэтому связалась с инспектором и рассказала ему, где скрывается Джек.

– И где он был? – спросил Роберт.

Селена закусила губу.

– В Театре Удивительных Чудес. Они с мамой планировали дождаться, когда шум поутихнет, а потом хотели забрать бриллиант и навсегда покинуть Британию. Но этому не суждено было случиться. Как только полиция узнала, где Джек, его сразу арестовали. И в тот раз у полицейских не возникло с этим никаких проблем.

На суде Джек взял всю вину на себя и заявил, что мама ничего не знала. Судья приговорил его к пожизненному сроку. Бриллиант так и не нашли. Полиция не смогла понять, где он спрятан, несмотря на то что за нашим домом все еще следили. Конечно, полицейские не догадались заглянуть в канализацию.

– «Флит – та река…» – повторил Роберт фразу с медальона. – Джек прав: она ведь и под улицей Королевского полумесяца протекает.

– Да, – улыбнулась Селена. – Странно, как я сама не догадалась, где камень.

– А я обо всем этом даже не подозревала! – воскликнула Кэдди.

Селена провела рукой по волосам дочери.

– Мама собиралась дождаться побега Джека, продать бриллиант и уплыть из Британии.

– Но как ей удалось сохранить местонахождение камня в тайне? – спросила Кэдди.

– Она никому не доверяла, – ответила Селена. – Даже Финло не знал, где спрятан бриллиант. Артемизия нарисовала карту, с помощью которой можно было найти камень, и заказала гравировку на задней части лунного медальона. Первую половину этого медальона, полумесяц, Джек подарил Артемизии в день моего появления на свет, ведь меня назвали Селеной. Вторую половину, растущую луну, он преподнес ей в день рождения Финло. Обе части можно было сложить вместе, и получалась полная луна. На одной половине карта не поместилась бы, поэтому пришлось использовать обе. А в качестве дополнительной меры предосторожности она написала зашифрованное послание.

Когда пришло время забрать медальон у мастера, мама была занята и отправила за ним меня. Подмастерьем в часовой лавке оказался очень красивый молодой человек по имени Тадеуш. Он спросил, как меня зовут, а когда я ответила, поинтересовался, не мой ли это медальон. Он объяснил, что мое имя означает «луна», и сказал, что я сияю так же ярко, как и ночное светило… Я влюбилась в него, и мы стали встречаться тайком.

Я отдала маме обе половины медальона, и некоторое время все было спокойно. Но Финло все еще злился. Он постоянно задавал неудобные вопросы, пытаясь выяснить, кто предал Джека.

Однажды он пришел домой и сказал маме, что это я выдала отца полиции. Артемизия стала грозить, что выгонит меня из дома. Податься мне было некуда, поэтому я пошла к Тадеушу. Он не мог приютить меня в городе, но сказал, что у него есть семейная часовая лавка в небольшой деревне Бракенбридж, куда со всей страны приезжают люди со сломанными часами и механоидами. Он предложил уехать туда и работать на его папу, который уже собирался отойти от дел.

Роберт вспомнил часовую лавку в ее лучшие годы. Там и правда когда-то работали несколько поколений семьи Таунсенд… Но папы больше нет, а от самой лавки остались одни развалины.

Селена, казалось, почувствовала, что Роберт загрустил. Она дотронулась до кольца на левом пальце.

– В общем, я сбежала с вашим папой, Тадеушем, в Бракенбридж. Мы поженились в деревенской церкви, и началась наша семейная жизнь. Доры не знали, куда я уехала, и я надеялась, что больше с ними не увижусь. Надеялась, что смогу забыть несчастное детство и издевательства. Поначалу я думала, что рано или поздно мы вернемся в Лондон. Но потом родился ты, Роберт, – такой хорошенький малыш. Как же мы тебя любили… Бабушка с дедушкой, родители Тадеуша, и вовсе души в тебе не чаяли! К сожалению, они были совсем старики и через год после твоего рождения умерли. Лавка осталась на нас с Тадеушем, и я поняла, что мы никуда не уедем. Назад дороги нет. – Она остановилась и сделала глубокий вдох. – Разумеется, Роберт, я очень любила вас с Тадеушем. Но за годы жизни в Бракенбридже я так и не смогла почувствовать себя в безопасности. Всегда понимала: рано или поздно может заявиться Джек и наказать нас за то, что я сделала.