Владимир Тюрин-Авинский - На суше и на море - 1980

Три дня отряд Брязги провел в Белогорском мольбище, тщетно ожидая, не появятся ли разбежавшиеся ханты и не объявится ли где «золотая старуха». Но ожидание было напрасным. Тогда казаки повернули вспять и после многодневного плавания вернулись в Искер.

Благодаря ясачному походу Брязги казаки проложили себе путь в низовья Оби. По этому пути через Обь и Печору в Москву отправлялся атаман Александров с известием о покорении Сибири. Царь немедленно отдал приказ о подготовке «зимнего похода» в Сибирь. Но прошло несколько месяцев, и Иван IV отменил свое распоряжение. «Ныне, — писал он Строгановым 7 января 1584 года, — до нас слух дошел, что в Сибирь зимним путем на конех пройтить не мочно». Царь велел выстроить на Каме струги к весне 1584 года. Но с наступлением весны в Москве произошли большие перемены. Иван IV умер, и в столице начались волнения. В общей сумятице о сибирской экспедиции на время забыли.

Прошло почти два года, прежде чем Ермак получил помощь из Москвы. Трудно поверить, что казаки в течение столь длительного времени держали в своих руках столицу обширного татарского «царства», опираясь исключительно на свои поистине ничтожные силы и ресурсы. Тем не менее их успех вполне объясним.

В течение веков татарские феодалы угнетали и грабили Русь. Наконец русский народ сбросил ненавистное иго. Прекратили свое существование Большая орда, Казанское и Астраханское ханства. Последним осколком Золотой орды на востоке осталось Сибирское ханство. Как золотоордынские феодалы угнетали народы Поволжья, так и их наследники в Сибири поработили местные ханты-мансийские племена. Не удивительно, что Сибирское ханство не обладало внутренней прочностью.

С тех пор как Кучум убил хана Эдигара и завладел его троном, многие годы не прекращались кровавые войны. То силой, то хитростью и коварством Кучум смирял непокорных мурз и утверждал власть над ханты-мансийскими князьками. Окружив себя ногайской гвардией, хан упрочил свой трон. Но военные неудачи немедленно привели к возобновлению междоусобной борьбы среди татарской знати. Племянник убитого Эдигара Сеид-хан, скрывавшийся в Бухаре, вернулся в Сибирь и стал угрожать Кучуму местью.

Ближайшим помощником Кучума был его племянник Маметкул. Ненавидевший его мурза Сейдбахта Тагин тайно указал Ермаку место зимовки Маметкула. Казаки захватили главного татарского военачальника. Пленение Маметкула лишило Кучума надежного сподвижника. Знать, боявшаяся его, стала теперь покидать ханский двор. Карача — главный сановник Кучума, принадлежавший к могущественному татарскому роду, — перестал повиноваться хану и откочевал со своими воинами в верховья Иртыша. Сибирское царство развалилось.

Власть Кучума перестали признавать немало мансийских и хантских старейшин. Некоторые из них помогали казакам продовольствием. Прямыми союзниками Ермака стали Алачей, правитель крупнейшего хантского княжества в Приобье, хантский князек Бояр, мансийские князьки Ишбердей и Суклем. Их помощь имела для казаков неоценимое значение.

За два года пребывания в Сибири отряд Ермака понес большие потери. Казаки гибли в непрерывных стычках, умирали от болезней и холода. Отряд одолевал татар, пока было достаточно пороху и свинца. Но за полтора года боеприпасы были израсходованы почти целиком, и тем самым казаки утратили свое важное преимущество перед отрядами Кучума.

Не дождавшись обещанных подкреплений ни зимой 1583 года, ни летом следующего, казачий круг принял решение вернуться на Русь следуя по течению рек Тавды и Лозьвы. Предполагал ли Ермак отказаться от своих целей и навсегда покинуть Сибирь? Если бы дело обстояло именно так, его отряд отправился бы хорошо известным путем через Обь и Печору. Ермак же выступил на Пелым, Лозьву и Вишеру. Если бы поход был успешным, он разрешил бы сразу две важнейшие задачи: во-первых, казаки привели бы к покорности один из самых густонаселенных районов Сибирского царства — Пелымское княжество; во-вторых, они овладели бы наиболее удобным путем из Пермского края в Сибирь.

В походе на Пелым казаки натолкнулись на сильнейшее сопротивление со стороны татар и мансийских князьков. Уже в начале похода казаки выдержали «великий бой» с татарами в улусе на Поганом озере, близ устья Тавды, затем «боем и добровольно» Ермак занял Кашуцкие волости и городок Чандыр «со старейшинами их» и учинил «великий бой» с пелымским князьком Патликом. Дружине Ермака приходилось биться почти исключительно врукопашную. В итоге она несла более тяжелые потери, чем в сражениях с Кучумом. В числе других здесь погиб атаман Никита Пан.

Экспедиция Ермака все ближе продвигалась к столице Пелымского княжества — городку Пелыму. Городок стоял на горе, и в нем сидел князек Аплыгерим, имевший в своем распоряжении до 700 воинов. Недалеко от городка находилось главное святилище пелымских манси. Они собирались тут вокруг исполинской лиственницы для жертвоприношений. К подножию дерева приводили лошадь и связывали ей передние ноги, после чего со всех сторон ее окружали воины с копьями, луками и секирами. Шаман начинал произносить заклинание и по окончании магического обряда первым наносил удар жертвенному животному. Забитую лошадь трижды обносили вокруг дерева, а ее кровью мазали уста кумира. Мясо варили в котлах. Участвовали в пире все собравшиеся. Кости лошади относили в избушку, где гора побелевших костей напоминала о прежних жертвоприношениях. Лошадиную шкуру вешали на ветви священной лиственницы.

Посредине мансийского святилища высились идолы с плоскими лицами, «в подобие человеческое иссеченные». В обычное время их удовлетворяла лошадиная кровь, но в дни смертельной опасности они требовали человеческих жертв. И тогда на землю, пропитанную кровью животных, лилась кровь людская. Убивали чаще всего либо мальчика («малого»), либо «женку».

Ермак побывал совсем близко от знаменитого пелымского святилища, но штурмовать укрепленное урочище не стал, чтобы уберечь и без того малочисленную дружину от новых потерь.

С самого начала похода казаков тревожили вести, поступавшие к ним со всех сторон. И мирные жители, и пленные воины в один голос твердили, что из их мест пути на Русь нет. Обеспокоенный Ермак решил разузнать, в чем тут дело, и с этой целью посетил мансийское капище в Чандыре.

К святыням племени могли приближаться только жрецы. Тем, кто нарушал запрет, грозила смерть. Но казакам не было до того дела. На «великом болванском молении» они присутствовали при «камлании» шамана, общавшегося с духами. Иначе невозможно было истолковать то, что происходило на глазах у бывалых воинов. Они своими глазами видели, как по знаку «колдуна» его подручные крепко связали ему руки и воткнули длинный нож «в брюхо сквозь». Через некоторое время шаман велел развязать себя, выдернул нож и, набрав полную пригоршню крови, стал пить ее и мазать себе лицо. Чтобы усилить эффект, «шейтанщик» подозвал казаков и, откинув шкуру, показал им живот без каких бы то ни было следов кровавой раны.