Владимир Тюрин-Авинский - На суше и на море - 1980

За Уралом казакам не пришлось уже идти против течения, выбиваясь из сил. В предгорьях сибирские реки быстро несли их суда вниз. Восточные отроги Уральских гор в отличие от западных имеют малую протяженность. С быстрого Тагила флотилия Ермака попала на медленные воды Туры. По этой реке казакам предстояло проплыть наибольшее расстояние — несколько сот верст. Ширина ее — от 80 до 200 метров, глубина — до 6 метров, дно песчаное, без порогов, река петляет посреди открытых и ровных берегов. С Туры экспедиция попала на Тобол, протекавший по болотистой и лесистой равнине. Пройдя примерно 150 верст по Тоболу, отряд достиг Иртыша.

Флотилия Ермака стремительно двигалась на восток, используя течение и попутные ветры. Судовым кормчим пришлось впервые прокладывать путь по совершенно незнакомым местам, что требовало особой осмотрительности и хороших навигационных навыков. Казачьи струги, приспособленные для плавания на море, шли под парусами, лавируя на многочисленных речных поворотах. Гребцы, сменяя друг друга, налегали на весла. Отплыв из Чусовских городков 1 сентября 1582 года, флотилия бросила якоря на Иртыше, близ устья Тобола, 26 октября.

В начале XVII века в Тобольске еще жили казаки, участвовавшие в сибирской экспедиции Ермака. Первый сибирский архиепископ, задумав учредить поминание «убиенным» соратникам прославленного атамана, велел расспросить ветеранов, и те принесли к нему «списки (записи речей. — Р. С), како они прийдоша в Сибирь и где у них с погаными агаряни были бои и кои из них именем атаманов и казаков побиша». Запись воспоминаний очевидцев была воспроизведена в следующих строках синодика Ермаковым казакам: «…у реки Иртыша на брегу под Чювашею бысть с ними (татарами. — Р. С .) первой бой охтебря в 26 день… и на том деле убиенным… вечная память».

Воспоминания очевидцев неопровержимо доказывают, что свой первый за время стремительного двухмесячного перехода бой с татарами казаки провели и выиграли на берегах Иртыша. Как же отнестись к многословным рассказам поздних летописцев и писателей XVII–XVIII веков, согласно которым Ермак продвигался по сибирским рекам «неспешно», «с искусом» в течение двух лет, и за это время выдержал два трехдневных сражения с татарами и одно пятидневное, когда казачьи кони «по чрево бродили в крови»? Все эти впечатляющие детали имели, как видно, чисто художественное значение.

В сочинении С. Реме зова можно обнаружить фрагменты ранних кунгурских «сказов», которые разительно противоречат всем остальным его рассказам. Казаки, как повествуют «сказы», «видевше и разумевше, что Сибирская страна богата и всем изобилна и живущие люди в ней невоисты». Плывя по диким местам с крайне редким и невоинственным населением, казаки совсем забыли об осторожности, о чем свидетельствует эпизод, происшедший на Тоболе, менее чем в 90 верстах от Искера. «…Ту Ермаков ертаульный струг похитиша бусурманы пред ними (перед казачьей флотилией. — Р. С. ) с версту: казацы же велми грянуша… и ту своих выручиша вскоре невредимых». Искусные охотники и звероловы, вогуличи выследили и захватили сторожевой казачий струг, но потом они проявили такую же беспечность, как и казаки, что позволило Ермаку выручить своих товарищей.

Одна из первых стычек с татарами произошла у Епанчина, на реке Туре. В литературной повести С. Реме зова эта стычка описана как бой «по многи дни с князем Епанчей», после которого казаки взяли «град Тюмень» и «царя Чингызы убиша и ту зимоваша». Во времена Кучума никакого «царя Чингиза» в Сибири, разумеется, не было. Что же говорили о первой стычке ее непосредственные участники? Посланец Ермака атаман Иван Александров, прибыв в Москву, описал первое столкновение с татарами кратко и без прикрас. Посольский приказ записал его «сказку» следующим образом: «Погребли до деревни до Епанчины… И тут у Ермака с татары с кучюмовыми бой был, а языка татарского не изымаша».

Как человек военный, атаман подчеркнул, что Ермак потерпел в первой стычке неудачу, ибо ему не удалось добыть «языка», столь необходимого в начале похода. Более того, бежавшие из-под Епанчина татары добрались до Искера раньше Ермака, и «царю Кучюму то стало ведомо». Иначе говоря, сибирский хан своевременно получил известие о появлении русских и мог хорошо подготовиться к их встрече. Элемент внезапности был безвозвратно утрачен. Однако это не помешало успеху всей экспедиции.

Атаман Александров полагал, что Кучума подвела беспечность. Когда казаки подошли к Искеру, это было для него совершенной неожиданностью, ибо он, по словам атамана, «приходу на себя Ермакова не чаял, а чаял, что он воротитца назад, на Чюсовую».

В действительности эти события объясняются не беспечностью Кучума, а трезвой оценкой им ситуации. Получив точную информацию о малочисленности отряда Ермака, Кучум не мог предположить, что казаки решатся вступить в единоборство с его многочисленными воинами. Кучум знал также, что казаки в случае малейшей задержки в Зауралье окажутся в западне, поскольку перевалы станут недоступны для судов после короткого периода дождей. Вот почему престарелый хан ни минуты не сомневался в том, что с Туры Ермак без промедления повернет вспять.

Появление русских ратных людей в Зауралье отвечало планам самого Кучума. Годом ранее вассалы хана разорили вотчины Строгановых. Безнаказанное нападение убедило татар в том, что русское командование, занятое тяжелой борьбой на ливонских фронтах, вывело из пермских крепостей большую часть гарнизонов. Кучум решил использовать это обстоятельство и изгнать русских из Приуралья. Посланные им отряды вместе с мансийскими князьками в сентябре 1582 года напали на главный опорный пункт русских в Приуралье — крепость Чердынь.

После занятия Искера казаки узнали, что для нападения на Пермский край «царь Кучум послал сына своего Алея с ратью». Алей был старшим сыном и наследником хана. Отец послал с ним, видимо, лучшие и самые боеспособные силы. Если чердынский воевода, рассуждал Кучум, послал своих ратников за Камень, то русские крепости и вовсе обезлюдели и Алей сможет без труда захватить их. Как только Чердынь окажется в опасности, русские тотчас отзовут своих людей, чтобы оборониться от Алея. Следовательно, появление казаков на Туре не таит никакой угрозы Искеру. Умудренный житейским опытом, правитель татарской орды был трезвым политиком. Но в его расчеты вкралась ошибка.

Когда казачья флотилия появилась на Тоболе и Кучум убедился в своем просчете, он поспешил собрать в столицу татар из близких улусов, а также отряды мансийских и хантских князьков. Татары наскоро устроили засеку на Иртыше, подле Чувашева мыса, и расставили множество пеших и конных воинов вдоль всего берега. Казаки испытали чувство неуверенности при виде бесчисленной вражеской рати, и накануне решающего сражения некоторые из них «восхотеша тоя нощи бежати». Отступление неизбежно привело бы к гибели всего отряда. Но Ермак не для того преодолел все преграды, чтобы отступить, будучи у самой цели. Он приказал своим сотням атаковать врага.