Владимир Тюрин-Авинский - На суше и на море - 1980

Нет ничего ошибочнее представления, будто сибирские татары не знали огнестрельного оружия и гром казачьих пушек поверг их в ужас. На самом деле у них давно были свои орудия. Два из них они установили у Чувашева под Искером, два других казаки видели в городище князя Бегиша на Иртыше. По преданию, пушки привезли в Сибирь из Казани. За несколько лет до похода Ермака Кучум обратился в Крым с просьбой прислать ему пушки для войны с московским царем. Но от Крыма до Сибири было слишком далеко.

У Ермака пушек едва ли было больше, чем в городках у Кучума. Но все казаки имели пищали, и в их руках это было грозное оружие. Казаки наивно полагали, будто им удалось заговорить («умолвить») татарские орудия. Кучум не смог успешно применить артиллерию скорее всего потому, что самые опытные татарские воины ушли с царевичем Алеем в поход на Русь.

В бою под Чувашевым мысом казаки в пешем строю стремительно атаковали конное и пешее воинство Кучума и опрокинули его. Хантские князьки, напуганные громом выстрелов, первыми покинули поле боя. Их примеру последовали мансийские воины, укрывшиеся после отступления в непроходимых Ясколбинских болотах. Преследуя бегущего врага, казаки ранили главного татарского военачальника Маметкула. Татары с трудом спасли его от плена и на лодке переправили за Иртыш. Кучум, наблюдавший за боем с вершины Чувашевой горы, отступил на юг, так и не приняв участия в баталии. Победители в тот же день беспрепятственно вступили в покинутую татарами столицу царства.

Местные ханты-мансийские племена, тяготившиеся властью Кучума, проявили миролюбие к русским. Через четыре дня после битвы князек Бояр с сородичами явился в Искер и привез с собой многие припасы. Татары, бежавшие из окрестностей Искера, стали вместе с семьями возвращаться в свои юрты.

Торжествовать победу, однако, было преждевременно. Лихой набег удался. В руки казаков попала богатая добыча. Но на исходе осени они не могли выступить в обратный путь. Пришла суровая сибирская зима. Лед сковал реки, служившие единственными путями сообщения. Казакам пришлось вытащить струги на берег. Началось их первое трудное зимовье.

Кучум тщательно готовился к тому, чтобы нанести русским смертельный удар и освободить свою столицу. Однако ему волей-неволей пришлось дать казакам более чем месячную передышку: надо было дождаться возвращения отрядов Алея из-за Уральского хребта. Во все концы обширного «царства» поскакали гонцы с приказом о сборе воинских сил. Под ханские знамена были призваны все, кто был способен носить оружие. Кучум вновь вручил командование своему племяннику Маметкулу, не раз имевшему дело с русскими. Согласно данным Посольского приказа, Маметкул отправился освобождать Искер, имея в своем распоряжении более десяти тысяч воинов.

Казаки могли обороняться, засев в Искере. Но они предпочли наступление. Ермак атаковал татарское войско в 15 верстах к югу от Искера, в районе Абалака. Сражение было тяжелым и кровопролитным. Много татар полегло на поле брани, но и казаки понесли тяжелые потери. С наступлением ночной темноты бой прекратился сам собой. Несметное татарское войско отступило. В отличие от первого сражения под Искером на этот раз не было панического бегства противника. Не был пленен их командующий. Тем не менее Ермак одержал самую славную из своих побед над объединенными силами всего Кучумова царства. Сибирские реки покрылись льдом, выпали глубокие снега. Казачьи струги давно были вытащены на берег. Все пути к отступлению оказались отрезанными. Казаки яростно дрались с врагом, сознавая, что их ждет либо победа, либо смерть.

Экспедиции Ермака пришлось провести в Зауралье две зимы, прежде чем на помощь прибыли первые подкрепления из Москвы. Богатства края производили неизгладимое впечатление на тех, кто впервые попадал туда. Привыкшие к однообразному равнинному ландшафту, они дивились «превысочайшим» каменным горам Урала, поднимавшимся «до облак небесных». Свои впечатления от природы Зауралья очевидцы описывали в таких восторженных выражениях: «Из сего же Камени реки многие изтекоша… пространные и прекрасные зело, в них же воды сладчайшия и рыбы различныя множество; на исходящех же сих рек дебрь плодовитая на жатву, и скотопитательныя места пространны зело». Сибирские реки кишели рыбой. Тут водились стерлядь, нельма, язь, окунь, елец, чебак, ерш. В таежных лесах, тянувшихся на тысячи верст, обитало множество медведей, лосей, водились рысь, соболь, выдра. Севернее в лесотундре паслись оленьи стада.

Однако казаки вскоре на своем опыте убедились, что условия жизни в Сибири трудные. Средняя температура зимой составляла -17°, летом +17°. Долгой зиме, казалось, не будет конца. Таежные леса с их завалами и буреломами труднодоступны. Даже местные охотники рисковали углубляться в их дебри на несколько десятков верст, но не далее. Значительные пространства покрывали бескрайние болота. В дни короткого лета докучали тучи комаров и мошек, и нигде от них не было спасения. В лесной полосе и в степях бродили стаи волков.

Сибирское ханство представляло сложное и непрочное государственное образование. К Искеру со всех сторон прилегали татарские улусы. На юге кочевья сибирских татар занимали Ишимскую и отчасти Барабинскую степи, разграниченные течением Иртыша. Татары оказали казакам упорное сопротивление. Сломить его Ермак поручил своему «сверстнику» атаману Богдану Брязге, возглавившему отряд в 50 человек с пищалями. Отряд двинулся на север вниз по Иртышу еще до того, как весеннее солнце растопило льды и снега. Ермак не случайно послал своих людей в северном направлении. Ему во что бы то ни стало надо было разведать пути на Обь, откуда шла давно известная русским дорога на Печору и Пермь. Отряд Брязги должен был отыскать возможные пути отступления и закрепиться на них.

Выйдя из Искера, Брязга направился вдоль берега Иртыша до реки Аремзянки и взял с бою стоявший там «крепкий татарский городок». Чтобы навести страх на прочие татарские улусы, окружавшие Искер, Брязга учинил жестокую расправу над «лучшими» татарскими «мергенями». Весть об этом распространилась по всей округе, прекратив дальнейшее сопротивление. Богдан Брязга, как видно, недаром провел многие годы на службе у грозного и вспыльчивого царя, безжалостно казнившего изменников, но эпизод на Аремзянке был первым и последним случаем такого рода за все время экспедиции.

Овладев столицей «царства», казаки столкнулись с проблемой управления краем. Государевы служилые казаки решили ее, исходя из своего опыта. Они привели население к присяге на верность Ивану IV и обложили царской данью — ясаком. Казаки из отряда Брязги вспоминали, что их атаман «ясак собрал за саблею и положил на стол кровавую (саблю. — Р. С. ) и велел верно целовати за государя царя, чтоб им (татарам. — Р. С. ) служити и ясак платити по вся годы, а не изменити». Описание присяги обнаруживает любопытную этнографическую подробность. Задолго до Ермака ханты, имевшие дело с русскими, совершали особый магический обряд, основным атрибутом которого были сабли. Они клали под ель на медвежью шкуру две сабли острием вверх «супротивно», к елке под «жабой берестяной» привязывали две другие сабли острием вниз. Люди, приносившие присягу, обходили ель под саблями, приговаривая: «По их (русских) праву бог казни».