Святослав Бэлза - На суше и на море - 1982
- Название:На суше и на море - 1982
- Автор:
- Жанр:
- Издательство:Мысль
- Год:1982
- Город:Москва
- ISBN:нет данных
- Рейтинг:
- Избранное:Добавить в избранное
-
Отзывы:
-
Ваша оценка:
Святослав Бэлза - На суше и на море - 1982 краткое содержание
На суше и на море - 1982 - читать онлайн бесплатно полную версию (весь текст целиком)
Интервал:
Закладка:
— К берегу, ребята, и побыстрее! — решительно скомандовал Николай.
С середины реки мы подгребли к берегу. Потом на длинной веревке — чалке сделали широкую петлю.
— Пойдем бечевой, — сказал Николай и первым накинул на плечо петлю. — Будем меняться через каждые полчаса…
…Когда настала моя очередь, я понял, как тяжел и неуклюж наш плот, как вязок берег перед Дурным мысом и как плохо, что нет здесь добрых гномов…
Всеволод Евреинов,
Николай Пронин
ВОЗВРАЩЕНИЕ В ЗАЛЕСЬЕ
Рассказ
Рис. К. Александрова
И встал новый день. Как и отстоявшие пред ним, начался он по-осеннему, в тумане и серости. Но лезвие зари остро и холодно прорезало восток, шар солнца медленно выкатился над зазубринами лесного окоема, похожего на шеломы бессчетного воинства. И день стал все яснее и яснее разгораться, празднично украшенный сентябрьским убором. Зажглись золотом стволы неохватных сосен, рдела листва. Обындевелые травы засверкали многоцветьем радужных искр на каждом стебельке и листике.
Потеплевшие лучи выгнали последние клочья белесого тумана из низин и оврагов, и всеобъемлющее торжество осеннего погожего дня пронизало округу. Дорогу обступали теперь сумрачные разлапистые ели, и она текла верста за верстой, обрываясь иногда в лощину или упираясь в стену дерев, и тогда казалось — нет ходу дальше. Но впереди опять где-то ждал поворот, и расступалась глухая, непроезжая дебрь, и бежали по сторонам золотые сосны, широколистые дубы, заросли лещины и малины.
Вои ехали молча, только поскрипывали седла, стучали копыта о корни лесных гигантов и валежины да всхрапывали кони, отгонявшие, мотая головами и звеня уздечками, надоедливую лесную мошкару. Кони шли шагом, и никто не понукал их. Хотелось смотреть по сторонам и вверх, на вершины дерев, и вниз, под конские копыта, пить лесные запахи, слушать тишину, вобравшую в себя посвисты птах, стук дятла, скрип далеких телег, везущих доспехи и тяжелое вооружение. Ехали вольно, без опаски, сняв кольчуги, а многие и армяки, оставшись в одних белых холщовых рубахах. И каждый как бы сливался со всем этим лесным миром, что-то заставляло пристально всматриваться в неброскую красоту лесной стороны, столь много говорящую сердцу. И взоры их были не суетны. Неторопливо, успокоенно внимали они всему сущему. Самый воздух вливал в истомленное тело новые силы. Вот она, земля отчая и дедичья, за которую шел великий бой за Доном…
Свершен тяжкий ратный труд. И вельми много осталось и простых кметей, и бояр, и воевод, и князей русских на этом поле.
Навсегда…
Дорога упала в низину, болотистую, поросшую осокой и кустарником. Показался шатер церквушки, неотличимый издали от вековой ели, и вот она, Евлога, с темной, будто бездонной водой меж усыпанных порыжелой хвоей берегов. Стволы дерев посветлели: это впереди небо глядело в зеркальное блюдо озера. На лесной луговине стояло несколько изб, но больше было новых, еще недостроенных срубов, светившихся янтарно на фоне темно-зеленой хвойной чащобы. Каждый невольно вдыхал пахучий аромат свежесрубленных сосен. Все вокруг было усеяно плахами, щепой, корьем. Кое-где лежали стволы, не очищенные от сучьев и коры. Крестьяне, видно, спешили поставить новые дома до зимы. Да приспело еще более важное, как не догадать: ушли воевать Мамая. Живы ли? Бог весть…
Князь Дмитрий Михайлович Боброк-Волынский подъехал поближе к озеру, соскочил с седла, бросил поводья гридину, чтобы напоил коня, и сел на смолистые ошкуренные бревна. Стало уже почти по-летнему жарко, и Б оброк расстегнул кафтан и снял высокую опушенную мехом шапку. Он посматривал на срубы, любуясь умелой работой. Ладили их ставить высокими, на каждый шло не меньше ста бревен, рубили их «в лапу». Некоторые срубы были подведены под крышу. Изготовили кое-где и охлупень с коньком, и «курицы», удерживающие скаты кровли.
Вой, следуя примеру князя, спешились и повели коней поить. День гулял по округе солнечный, пахло навозом, дымком с огородов. Оттуда неторопливо шли женщины, по двое тащившие корзины с большими светло-зелеными кочнами капусты и морковью.
Несмело они подошли к Боброку и поклонились до земли.
— Егда ушли мужья ваши? — спросил он, принимая кувшин парного молока и ломоть пахучего ржаного хлеба из рук босоногой девчонки, которая тут же спряталась за спины старших.
— На Спас еще, осударь-батюшка, — голос у женщины был грудной, чистый, она так и выпевала слова, а сама с затаенной болью смотрела на кметей, видно не решаясь спросить, не знает ли кто о судьбе ее супруга, — со дружиною князя пресветлого Володимера Ондреича…
— Князь Серпуховской, — с расстановкой сказал Боброк, ставя на землю кувшин и кладя за обшлаг кафтана кусок недоеденного хлеба для коня, — в час сей со полцы свои вместе с великим князем Московским идет на Коломну-город. Аще живы мужья ваши, они там обретаются, аще посечены в битве… — Боброк не договорил, уронил руку с колена и поник седеющей главой.
Неподвижно и молча стояли возле него простые русские женщины, старые и молодые, в домотканой одежде, в повязанных по самые брови платках. И не могли они не знать, не предчувствовать, что многие здешние жители не вернутся сюда. Но ни плача, ни причитания, ни вздоха даже. Лица суровы, лишь в потупленных долу глазах несказанная боль.
Фыркали лошади, пившие воду, били по ней копытами, и сверкающие брызги разлетались веером. Негромко переговаривались вой, позвякивала булатная сталь. Щедро льющийся с неба солнечный свет был преисполнен мира и покоя.
А пред глазами Боброка неотступно стояли одни и те же видения. Они отошли, а и отшедшие хватают за душу.
Снова и снова выезжает он с Дмитрием Московским во чисто поле в канун сражения. Вражий стан затаился в ночной тиши. Что сулит грядущее? Как изведать? Волхвы на Волыни, где их и посейчас видимо-невидимо, улавливают ветер. Боброк повернулся к слабому его дуновению вполоборота, поднял лицо к звездам и произнес заветные слова. И вот пахнуло душным восточным базаром, неведомо откуда донеслось его разноголосье, слившееся в волчий вой жуткий, крики вранов, глухой клекот орлий кровожадный. И еще раздался вдали стук и гром, будто град кто возводит.
Дмитрий сидел в седле неподвижно и прямо, багряный его плащ при свете звезд казался черным, тяжелыми складками падал на круп коня.
И понял вдруг Боброк: все земные пути вели князя сюда, к главному делу его жизни. И тогда повернулся к русскому лагерю. Дмитрий тронул повод, и конь его тоже переступил ногами. Оба они увидели, что вместо зарниц, полыхавших с вечера, на заходе посветлело, как бы разлился свет зари.
Читать дальшеИнтервал:
Закладка: