Святослав Бэлза - На суше и на море - 1982

…А между тем срок нашего пребывания на французской базе истекал. К причалу, где нас уже ожидала знакомая баржа-самоходка, со всех сторон, из жилых домиков и лабораторий, стекались советские и французские полярники. Впрочем, коллектив станции Порт-о-Франс вряд ли правильно называть полярным. Остров Кергелен расположен далеко от полюса. В северном полушарии, к примеру, на той же широте находится Киев. Но в южном — все иначе. Климат острова достаточно суров. В любой день, независимо от сезона, возможны заморозки. Почти всегда дует ветер, идет снег или дождь. Нескончаемое осеннее ненастье определяет лицо Кергелена. И в довершение печальной картины — на островах не увидишь ни единого деревца. Лишь унылые кустарнички, мхи, лишайники да кое-где куртины дикой кергеленской капусты.

…Вскоре все погрузились на баржу. Полная палуба русских и французов. Затянули «Катюшу» — и баржа тронулась. Два врача — русский и француз, обнявшись, исполнили танец, который сделал бы честь островитянам времен отважного мореплавателя Кука.

А через час мы снялись с якоря, заботливо переправив французских коллег на берег. Им оставалось провести на Кергелене считанные дни, нас ждала Антарктида.

Документальный рассказ

Рис. М. Худатова

Жарко. На выгоревшем белесом небе маленькое, словно съежившееся, солнце сверкает с какой-то особой ожесточенностью. Не спасает от зноя и роскошный зеленый наряд Алма-Аты: как и все живое, деревья изнемогают, в пышной зеленой кроне нет-нет да и мелькнет желтый лист, который медленно падает на пересохшую землю. На асфальте лежит синяя узорчатая тень пирамидальных тополей и белых акаций; еще недавно вдоль тротуара невнятно бормотал веселый арычок, от которого тянуло прохладой, но сейчас воды в нем нет. Пучки травы, пробивающиеся в щели между бетонными плитами, которыми выложен арык, пожухли и торчат, словно обрывки мочала. А за городом ослепительно сверкают белоснежные шапки льда и снега на вершинах синих гор, отроги которых либо покрыты тянь-шаньскими елями, либо округло-голые, коричневатые от выгоревшей невысокой травы.

По тротуару неторопливо шагают, возвращаясь с обеденного перерыва, двое друзей. Сергей, высокий сероглазый парень с выгоревшими волосами, то и дело вытирает стекающий с лица пот скомканным, влажным платком. По широкому, круглому лицу его друга Одиля можно сразу узнать казаха: небольшие, черные, чуть лукавые глазки, прямые темные волосы, белозубая улыбка добродушного рта, смуглая кожа. Сергей по специальности сварщик, а его друг и напарник Одиль — слесарь. Одиль помогает при сварке, делает разметку трубопроводов, снимает фаску. Сергей и Одиль работают вместе несколько лет, привыкли друг к другу.

— Смотри, Одиль, опять вертолет в горы полетел.

— Так ведь они все лето над ледниками мотаются, караулят.

— Туда бы, в горы, сейчас, — Сергей тоскливо посмотрел на белеющие вершины гор, — там прохладно, хорошо… Давай в субботу махнем с ночевкой?

— Не, лучше на рыбалку. На Или покупаемся, рыбки наловим, уху на костре из жереха сварим.

— Ну что ж, можно и на рыбалку.

Некоторое время друзья шли молча, потом Одиль заговорил, жалуясь:

— Ох, Серега, еще четыре часа мучиться! С утра-то ничего, можно работать, а после обеда — никаких сил нет!

— Это тебе… А мне каково с держаком да с маской? Вон уж кожа на лице лупится. Дождичка бы… Наверное, опять к сорока подбирается?

— Да-а…

Около проходной стояла грузовая машина. Увидев подходивших Сергея и Одиля, из кабины вылез начальник участка Николай Петрович.

— Привет, ребята! На территорию не заходите, сейчас поедем.

— Куда, Петрович? Мы ведь еще сегодняшнее задание не кончили, осталось порядочно, почти до конца дня хватит.

Начальник участка махнул рукой:

— А, сейчас не до этого! Вот в чем дело, ребята: около часа назад по ущелью Медео прошел сель, ожидают еще; селевая ловушка почти полна, а труба стока забита, и вода не сходит. Нужно срочно сварить трубы для сброса воды, установить насосы для откачки. Селевой поток угрожает городу, жителей некоторых районов эвакуируют. Работать придется напряженно, в опасных условиях. Питание организуют на месте. Сварочный аппарат, кабель, электроды, маски уже в машине. Впрочем, это дело добровольное, если не захотите ехать, будем искать других.

— Ты что, Петрович? Конечно, поедем, ведь правда, Одиль?

— Какой может быть разговор! Едем.

— Тогда, Сергей, проверь, все ли уложили в кузов.

И вот уже, набирая скорость, машина мчится по улицам. Сергей и Одиль удобно устроились на брошенных в кузове телогрейках, закурили.

А город жил обычной жизнью: широко распахнуты двери магазинов, идут люди по своим делам, мчатся автомашины… Начался подъем в гору, надсадно завыл мотор. В обычные дни по этой дороге мало кто ездил: изредка проедет автобус, проскочит легковушка. А сейчас вверх, в гору, сплошным потоком ехали грузовики. В кузовах — трубы, кабель, различное оборудование, ящики с минеральной водой, бидоны с молоком… Машины, не имеющие специальных пропусков, автоинспекторы заворачивали обратно.

Сергей много раз ездил по этой дороге: он любил смотреть соревнования конькобежцев, проходившие на катке Медео, нравилось и просто полазать по горам, полюбоваться природой, которая здесь сказочно прекрасна, отдохнуть от жары и городского шума под тенью голубоватых елей. Но сейчас знакомая дорога была не похожа на обычную. Да, сель — это страшно. Сергей вспомнил, как одиннадцать лет назад грязекаменный поток захлестнул красивейшее озеро Иссык, прохладное синее озеро среди лесистых гор… Говорят, когда-то давно вблизи города селевым потоком было снесено целое селение; по Каргалинскому шоссе и сейчас видно поле округлых камней — тут и огромные валуны, не в одну тонну весом, и поменьше. Да и в самом городе часто увидишь такие же.

Дорога сделала последний поворот, и перед Сергеем открылась знакомая панорама ущелья. Регулировщик, стоявший у поворота, показал направо, где ниже катка уже было много машин, суетились люди.

— Побудьте в машине, я узнаю, где нам разгрузиться, — сказал Николай Петрович, выпрыгивая из кабины.

Вернулся он довольно быстро.

— Поедем к самой плотине. И вот что, ребята, если услышите крик «сель!», немедленно выскакивайте из машины и бегите в гору. Ясно? Ну, поехали!

Они с трудом выбрались из массы других машин, которые все подъезжали, выехали на левую, пустынную дорогу. Почти сразу же их остановил постовой. Николай Петрович что-то сказал ему, милиционер заглянул в машину и кивнул: «Проезжайте!» Сергей оглядывался. Не журчит речушка у подножия горы, ее каменистое ложе покрыто толстым слоем коричневого ила, который уже высох и растрескался… Когда машина поднялась выше, Сергей увидел просеку, спускавшуюся к плотине, и ему стало не по себе. Голубоватые ели, окаймлявшие просеку, имели жалкий вид: ветки обломаны, верхушек некоторых деревьев как не бывало — торчат высокие измочаленные пни; вместо бархатисто-зеленой травы с яркими пятнами цветов — обнаженная земля, иссеченная глубокими бороздами, кое-где слой рыжего ила… Груда искореженного металла… Приглядевшись, Сергей понял, что это селезащитное заграждение, сваренное из толстых двухтавровых балок — раньше оно стояло высоко в горах, а сейчас было смято, скручено, расплющено и отброшено селевым потоком к плотине… Огромная котловина за плотиной исчезла, ее заполняла серо-коричневая полужидкая масса с плавающими на поверхности обломками. Ниже плотины и на склонах гор лежали камни, видимо выброшенные потоком. Машина остановилась, к ней подошел немолодой худощавый человек в зеленоватых светозащитных очках.