Владимир Тюрин-Авинский - На суше и на море - 1983

Разумеется, мы не перестали любоваться полевой ромашкой, луговой фиалкой и ландышем на опушке леса. Но уже не довольствуемся ими одними. Цветы, выращенные в теплице, на садовых и парковых клумбах, богаче, роскошнее, наряднее. Мы подчас забываем, что предок пышной розы — дикий шиповник, что исходной формой дельфиниума послужил сорняк, растущий во ржи и пшенице, что в полях под Москвой можно встретить невзрачный цветок, превращенный усилиями селекционеров в роскошный гладиолус.

Но прелесть цветов не только в их внешнем виде, но и в тончайшем аромате, который они источают, доставляя нам огромное удовольствие.

Человек сумел осуществить тонкую дифференциацию запахов и выделил самые приятные. Он экспериментирует с ними, совершенствует их путем селекции растений, сочетания определенных компонентов в парфюмерном производстве. Речь идет о приятном, которое имеет материальную природу, но предназначается для удовлетворения потребности, выходящей за пределы первой жизненной необходимости. И все же потребность ощущать благоухание имеет общечеловеческую основу. Аромат каждому приятен, каждому доставляет удовольствие. И оно тем сильнее, чем богаче общее развитие человека, тоньше его эмоциональное восприятие объективной реальности. Пусть оно в конечном счете не достигает уровня художественного наслаждения, тем не менее это наслаждение охватывает сферу не только физического, но и духовного.

Однажды столичный корреспондент побывал на плантациях Научно-исследовательского института эфиромасличных культур в пригороде Симферополя и в беседе с руководителями этого учреждения спросил, не расточительно ли отдавать столь богатые земли для получения парфюмерных ароматов? Не лучше ли выращивать здесь хлеб, фрукты?

Оказывается, продукция, получаемая с одного гектара мяты, равна по стоимости урожаю пшеницы на вдвое большей площади. Что касается розовых плантаций, то здесь соотношение десять к одному. Такова экономическая сторона дела. Надо еще принять в расчет целебные свойства благоухающих веществ. Напрашивается еще один аргумент, который выходит за пределы утилитарного. Эфиромасличные культуры, прежде всего розы и другие цветы, несут в себе еще огромную эстетическую ценность как воплощение прекрасного, нежного, благоухающего. Идеалы коммунизма не противопоставляют материальные блага духовным, а берут их в единстве, и потому здесь вполне уместна формула: хлеб и розы.

Легенды минувших веков повествуют о пристрастии людей к источникам благоухания, об ароматах, которые влияли на судьбы.

Но что эти легенды в сравнении с делами и свершениями наших современников — строителей общества всеобщего счастья. Одно из таких дел, казалось бы обыденных, не претендующих на особое признание, в действительности может служить примером того, как созидается коммунистическое завтра. Речь идет о селекции цветов.

В мире насчитывается 150 тысяч сортов гладиолусов, выведенных с начала их культурного возделывания, то есть с 1841 года. Но работа селекционеров продолжается, и новые сорта пополняют всемирную коллекцию излюбленного цветка. Недавно советский селекционер А. Н. Громов получил сорт, обладающий приятнейшим ароматом. Если учесть, что гладиолусы — цветы без запаха и наши симпатии вызывают они лишь внешним видом, легко понять, как велика эстетическая ценность нового сорта. Еще одна особенность этого растения: аромат усиливается по мере того, как нарастает интенсивность солнечного света. Вполне логично новый сорт был назван «Ра» — «Солнце».

Ученый-экспериментатор затратил целых четырнадцать лет на выведение сорта. Вероятно, каждый поймет и оценит, как велика мера терпения и настойчивости селекционера, как глубоко проникновение пытливого ума в сферу живой материи, в тайну биологического процесса. Что же послужило стимулом в таком сложном и кропотливом деле, которое с известным основанием тоже можно назвать высоким искусством? Конечно, преданность красоте, преданность бескорыстная, но вполне земная. Вот штрих из воспоминаний селекционера Громова, который говорит об огромной нравственной силе, связывающей прекрасное с жизнью: «Осенью 1942 года мы, юннаты, ходили каждый день к раненым бойцам в госпиталь. Что мы им могли носить? Свои цветы. Однажды на третьем этаже зданий попали в отдельную палату. Там лежал летчик. У него было разбито лицо, он видел, но не мог реагировать, не чувствовал запаха, вкуса. Мы были мальчишками, мы ничего не понимали, дали ему свои цветы. Он взял их, поднес к лицу и вдруг заплакал. Няни, врачи были потрясены. Когда его оперировали, этот мужественный человек не издал ни стона, ни звука. А здесь… И вдруг они все поняли. Он заплакал от бессилия: он даже не чувствовал запаха цветов… На следующий день мы нарезали ему гладиолусов. Они были очень красивые, и на них можно было только смотреть. И как он на них смотрел!

Вот тогда-то я дал себе слово, что буду выращивать гладиолусы. Нет, не потому, что они не пахнут. Потому, что мы, мальчишки, принесли немножечко счастья тому измученному войной летчику».

Сила, связывающая прекрасное с жизнью, — это сила самой жизни, которая немыслима вне прекрасного. Мы создаем жизнь по законам красоты, для которых открывает невиданный простор наша социалистическая действительность. Красота природы входит в программу созидания нашего светлого будущего, ибо без нее нет полноты человеческого счастья.

В повседневную жизнь прочно вошли духи, призванные имитировать запах одного или нескольких цветов. Но это нисколько не заменяет аромата самого цветка. Мы по-прежнему благоговеем перед этим нежным созданием природы, ибо в нем источник прелести для нашего взора и обоняния. А духи, в чем их ценность? Это вещество, вторичное по своей сути, постоянно напоминает нам о природе, о роскоши и богатстве растительного царства, дарящего свой волшебный аромат — тончайшую квинтэссенцию его жизнедеятельности.

Пусть не существует искусства, основанного на запахах. Но отсюда не следует, что искусство в процессе эстетического освоения действительности может игнорировать запахи как принадлежность самой жизни. Они органически входят в живую ткань художественных произведений — прозы и поэзии; в богатейшей сокровищнице человековедения им принадлежит особое место.

В свое время К. Бальмонт сделал поэтическое открытие, вообразив солнце носителем всех благоуханий земли. Стихотворение называется довольно смело «Аромат солнца». Приведем небольшой отрывок.