Владимир Тюрин-Авинский - На суше и на море - 1983

Я знал, для чего нужно определить динамику песчаных наносов. Это важно, так как данные о направлении и скорости движения песчаных гряд нужны ученым, гидростроителям. Подобные волны могут поглотить на своем пути неудачно расположенный причал, засыпать затвор проточной части гидротурбины приливной электростанции или причинить другой ущерб. Район распространения песчаных образований надо знать и рыбакам. В таком районе нет водорослей, а значит, не поймать рыбакам здесь кормящейся рыбы.

Но можно задать вопрос: неужели так уж страшны эти песчаные волны? Ведь они не выходят на берега.

Да, это так. Пока даже песчаные дюны прибрежной зоны и барханы пустынь мгновенно не поглощают города или реки. Сейчас строителям движущиеся пески опасны локально, надо уметь защитить от них строящееся шоссе или железную дорогу, опоры электропередачи, буровую вышку геологов или домик гидрометеоролога.

Но наши работы не напрасны, даже если мы выясним, что подводные песчаные волны движутся в замкнутом цикле, как барханы во многих пустынях; тогда нужно будет четко установить границы опасного района и стараться не строить здесь подводных сооружений.

Ну а если строить все же придется? Вот тогда на основании уточненных законов перемещения донных образований ученые дадут рекомендации строителям.

Ведь из истории известны многочисленные примеры, когда неразумная или недальновидная хозяйственная деятельность причиняла огромный ущерб, порой непоправимый. Взять хотя бы сведение лесов, вызвавшее эрозию почвы и гибель плодородных ее слоев. И во многих случаях в таких местностях появлялась пустыня с ее неумолимыми песками.

Человечество накопило много знаний и опыта, касающихся разумного хозяйствования и природопользования, но еще больше предстоит познать. И наша экспедиция с ее очень узкими, но важными задачами преследовала те же цели.

…Пока я разглядывал волны и фотографировал их, мои напарники закончили работу, и мы благополучно по ходовому канату поднялись вверх. Якоря подняли быстро, хотя и ждали с замиранием сердца: вдруг опять покажется фоторегистратор? Но все прошло нормально, значит была надежда на успех.

Через сутки отправились за отснятой пленкой. Аппарат приподняли из воды, вскрыли, вынули кассету, вложили новую и опустили конструкцию под воду. Три водолаза поставили треногу на место, и эксперимент был продолжен.

Результаты съемки оказались удовлетворительными. Все 100 кадров были отсняты, и, на наш взгляд, они поддавались расшифровке. Мы отметили достаточную резкость изображений. Хватило и света — все реперы видны на поле съемки. Некоторые кадры были затемнены взвешенными в воде частицами, время их экспозиции соответствовало наиболее сильному течению. На некоторых кадрах получились стайки рыбок, на других ленты водорослей, которые зацепились за рамку регистратора или вешки. Кстати, по их положению можно было судить о направлении течения. Расположения реперов на соседних кадрах мало чем отличались друг от друга, различия касались только движущихся предметов — рыбок, медуз, водорослей. Для определения смещения песчаной волны требовались тщательные замеры в лабораторных условиях.

Программа наших работ была выполнена: мы провели испытания аппарата, определили его надежность, уточнили методику съемки. Определили и пути усовершенствования аппарата.

В оставшееся время мы с Виктором поплавали и поснимали под водой. Мы знали, что вокруг островов много водорослей, и не случайно здесь организован комбинат по сбору этого ценного морского продукта. Рядом с нашим лагерем жили добытчики ламинарий. Слоевища этих растений, которые так и хочется назвать листьями, длинными рядами сушились на жердях вблизи берега. Добывали ламинарию надводным способом. Сборщики на лодках специальными косами резали пучки водорослей и поднимали на берег. Работа эта требует недюжинной силы и ловкости. Обычно лодка раскачивается на волнах, добытчик, балансируя на подвижной опоре, двигает косой и вытягивает на поверхность тяжеленные пучки блестящих от воды растений.

Наши ребята видели на противоположной стороне острова другой отряд исследователей, которые испытывали драгу для сбора водорослей. Там были и аквалангисты, проводившие подводные наблюдения за работой этого нового нужного агрегата. Подводники рассказывали, что сначала ножи для срезания водорослей постоянно ломались, натыкаясь на камни, на которых держатся растения. У специалистов, создавших и испытывавших драгу, были свои трудности первопроходцев. Мы их понимали и верили, что рано или поздно водорослеуборочная машина появится на голубых нивах.

Добыча водорослей у берегов Соловецких островов ведется давно и, наверное, приносит ущерб сбалансированному «организму» подводного мира. Учитывая то, что надводный промысел на заповедных территориях запрещен, следует, видимо, и добычу водорослей вблизи архипелага значительно ограничить или запретить вовсе.

Я погружался в местах, где много ламинарий, фотографировал интересные сцены. Здесь, на дне, у оснований ножек водорослей немало мидий, а там, где мидии, обитают и морские звезды. Среди зеленых лент растений плавают прозрачные маленькие креветочки. Они, как солдатики, стоймя зависают на одном месте, перебирая ножками. Если лежать неподвижно на дне, то прямо на тебя может выплыть треска или стайка молоди сельди.

В одно из таких погружений я наблюдал за гагой, которая охотилась. Утка нырнула в мою сторону и, подгребая крыльями, тыкала клювом в укромные уголки морского дна. В воде она, наверное, больше доверяла осязанию, чем зрению. Гага держалась возле камней, но клюв ничего не находил. Я изумлялся ее выносливости — она оставалась под водой очень долго. Пока она плавала, я успел раза три вдохнуть живительную струю воздуха из акваланга. Утка сторонилась воздушных струй из аппарата, но продолжала плавать поблизости. Вот она наконец-то нашла поживу, в ее клюве дергался крабик, похожий на паучка. Молниеносно долбанув его и схватив за клешню, гага устремилась к поверхности. Я лежал неподвижно, боясь спугнуть охотницу.

Утка всплыла, и я не мог видеть ее маневров с крабом. Видны были только лапки, которые забавно шевелились. Плавая под водой, гага держала их поджатыми, наподобие реактивного самолета с убранными шасси. Но вот крабик стал тонуть, плюхнувшись на поверхность воды. Гага нырнула за ним и снова потащила вверх. Краб опять упал в воду, он шевелил оставшимися лапками и неуклюже опускался вниз. Вдруг откуда-то сбоку в горизонтальном полете появился еще один охотник. Его черно-белая окраска в подкрылках выдавала в нем гагуна. Он подплыл под водой к тонущему крабу и схватил его, продолжая плыть. Зазевавшаяся утка нырнула, но вместо добычи нашла лишь взвихренную воду. Она ринулась за обидчиком, возникла потасовка. Обе утки вынырнули на поверхность, и из круговерти их тел. в воду упал полуживой краб. Утки не стали преследовать его, и тот скрылся в зарослях. Я встречал крабов без клешни или лапы, попадались и экземпляры, у которых одна клешня значительно меньше другой. Членистоногие способны восстанавливать некоторые части тела, и я надеялся, что пострадавший крабик выживет.