Владимир Тюрин-Авинский - На суше и на море - 1983

Детство.Жизнь юного Володи — это частые и долгие походы в лес, на реки и озера, упорное чтение, домашние занятия с отцом, который хотел сделать своих детей образованными людьми. Клавдий Федорович собрал немало интересных книг. Особенно увлекался Владимир Даниэлем Дефо, Густавом Эмаром, Стивенсоном, Жюль Верном, Майн Ридом, Фенимором Купером, капитаном Марриетом, Конан Дойлем. Стояли в книжном шкафу энциклопедии Брокгауза и Граната, подшивки журналов «Нива», «Вокруг света», «Природа и люди», «Живописное обозрение». Для любознательного, живого и памятливого Володи все это было истинным богатством. Отец приучал его читать, работать и учиться строго по расписанию. «Составить расписание легко, — говорил он, — а вот исполнять его трудно. Учись делать все, что сам себе обещал». Расписание и непременное его выполнение прошли через всю жизнь Арсеньева. Каждого, кто знакомился с жизнью Владимира Клавдиевича, поражает множество дел, которые он сделал за свою сравнительно короткую жизнь.

Кашлачев.Много дал Арсеньеву его дядя Илья Егорович Кашлачев, по прозвищу Черномор, в прошлом сельский учитель-естественник. Это был смуглый, худощавый и подвижный человек. Он знал в лесу каждое дерево, каждую былинку. «Дядя Илья ввел меня в храм природы», — вспоминал о нем Владимир Клавдиевич. Кашлачев жил иа станции Саблино, южнее Петербурга. Летом семья Арсеньевых нередко ездила к Черномору в гости. Здесь дети, среди них и Володя, дрожа от страха, искали в лесу голубые огни кладов в день Ивана-купалы братья ходили в полночь на кладбище Трофимов ручей, где из причудливых клочьев тумана рождались кикиморы, лешие и вурдалаки.

Первые походы.У Кашлачева была четырехвесельная шлюпка «Стрела». В 15 лет Володя Арсеньев и его юные друзья совершили на ней трехнедельное плавание по реке Волхов на Ладожское озеро. По совету отца и дяди Володя вел в пути «судовой журнал» — предтечу своих будущих походных дневников.

Романтика.Много лет Володя был увлечен музой дальних странствий. В его ушах шумели океанские волны «Фрегата «Паллады» — любимой книги семьи. В своем воображении он видел золотые саркофаги и древние пирамиды Египта. Ему грезились алмазные россыпи Южной Африки и клады инков. Мечты о большом путешествии не давали Володе покоя. Позднее, на Дальнем Востоке, Арсеньев побывал в бухте Постовой. Сняв головной убор, подолгу стоял он на берегу, близ которого на небольшой глубине покоится громада трехмачтового фрегата «Паллада». А в крепости Чныррах, что в 15 километрах ниже Николаевска-на-Амуре, Арсеньев благоговейно целовал пушки, снятые с этого фрегата.

Первые рассказы.Анна Константиновна — жена Арсеньева и «дядя Шура» — его младший брат Александр поведали о первых литературных опытах будущего путешественника. Впечатлительный Володя свои думы и впечатления часто доверял бумаге. Так появился его первый рассказ «Живой в саркофаге» — об ученом, проникшем в запретную пирамиду. По совету отца Володя завел блокнот, куда записывал свои мысли, планы, отдельные удачные выражения, идеи. В этом блокноте были и рисунки: Володя недурно рисовал. Заметим, что полевые дневники Арсеньева изобилуют отличными цветными зарисовками. Тогда же Володя стал по-детски наивно копить деньги на кругосветное путешествие. Ему самому это совершить не удалось. Зато старший брат Анатолий, ставший капитаном дальнего плавания, побывал на многих морях и океанах.

Театр.Клавдий Федорович проявлял большую заботу о культурном досуге семьи. Он брал абонементы в театры Петербурга. Ходили на спектакли и концерты поочередно. Володя восхищался Шаляпиным, Верой Паниной, Вяльцевой, Собиновым. Жадно ловил он со сцены вольнолюбивые монологи; как и его братья и сестры, преклонялся перед Верой Фигнер, просидевшей в Петропавловской крепости 20 лет, перед Софьей Перовской, казненной за свою революционную деятельность.

Мечта и реальность.Много лет мечтая о кругосветном плавании, Володя, разумеется, так и не сумел скопить на это денег. Тогда он решил стать инженером-кораблестроителем, полагая, что эта профессия близко связана с романтикой дальних странствий. Но в высшее морское инженерное училище его не приняли, как человека «недворянского происхождения». Это был большой удар, от которого юноша не сразу оправился.

Армия.В 19 лет Арсеньев зачислен в 145-й Новочеркасский полк. Экстерном сдав экзамены за весь курс кадетского корпуса, поступает в 1893 году в Петербургское юнкерское училище. Он носит щегольскую форму, лакированные штиблеты и фуражку, оправленную в золото. Но домашним говорит: «Наше училище — машина. Утром — труба, молитва, завтрак, шагистика, устав. После обеда — труба, шагистика, молитва, устав». И все же здесь Володя получает немало полезных знаний. Его учат чертить простейшие карты, руководить отрядом, ставить биваки, обороняться малыми силами, вести путевые записи. Он изучает физику и математику, к которым всегда имел склонность, иностранные языки. Иногда биографы Арсеньева пишут, что он был топографом. Это неверно. Топографией он в училище не занимался.

Мечты о больших походах по России Арсеньева в училище не оставляют. Он читает Пржевальского, восхищенный его открытиями. Все внимательнее вчитывается в материалы Козлова, Роборовского, Певцова, Потанина, Грум-Гржимайло, Хабарова, Атласова, Головнина. Его герои теперь Крузенштерн, Коцебу, Лаптевы, Литке, Макаров, Поярков, Семенов-Тян-Шанский, Чириков, Шелихов. Одно время Арсеньев твердо вознамерился изучить озеро-кристалл Байкал и написать о нем книгу. Он хочет побывать в Саянах, на Памире, Тянь-Шане.

В 1896 году 24-летний Арсеньев с отличием окончил юнкерское пехотное училище. В польском городке Ломжа близ Варшавы, в 14-м Олонецком полку, поручик Арсеньев провел четыре года. В 1897 году он женился на Анне Кадашевич. Многолюдная свадьба состоялась в Петербурге.

В Ломже Арсеньев овладевает польским языком. «В какой стране живешь, той страны язык знай» — было его правилом. На досуге изучал природу, устроил домашний террариум, собирал растения. Он интересовался польской историей и литературой, читал великого польского поэта Адама Мицкевича в переводах и подлиннике.

Переезд на Окраину.Арсеньев решает, ехать на далекую Окраину — Дальний Восток и отдать свои силы его освоению. «Восток России за нами должен быть закреплен навечно», — говорил он. Но командование дивизии было против перевода на Восток.