Виталий Бабенко - На суше и на море 1984

— Витя, током бьет! — кричат поддерживающие его парни.

— Ну что вы, меня же не бьет, ребята, — роняет Смоляков, а сам тыкает электродом, пока не возникает ослепительная дуга.

— Бесчувственный, черт! Девяносто вольт!

Но криков он не слышит. Оранжевые круги перед глазами, а он продвигается ползком по тельферу и делает прорези в крышке люка. В прорези провели тросы, взяли крышку люка на оттяжки.

И тут снова грянула беда: через лоток стала поступать вода в помещение растворов. Она просто хлестала через трубу диаметром в полметра. И снова по горло дел у аварийной группы. Вшестером держали металлический лист, а Смоляков, оберегая маску от потоков воды, приваривал его.

Штурман и гидронавт Виктор Чапаев возглавлял аварийную команду и в первый же выход на палубу промок до нитки. Виктор облачился в гидрокостюм, в нем и отправился налаживать буксирное устройство.

Люди, которые несли вахту в машинном отделении, вроде бы находились дальше всех от разъяренных волн и бешеного ветра. Но именно от механиков, их умения и расторопности зависела живучесть установки. Дизели, компрессоры, насосы должны были работать надежно. Командовал там старший механик по силовому оборудованию Геннадий Гольц, коренной дальневосточник, служивший на торпедных катерах, потом плававший на рыболовных судах. Вместе с Самченко подсчитал, сколько воды находится в балластных танках и сколько еще можно принять. Балластная вода была и другом и врагом. Друг до тех пор, пока утяжеляла установку, замедляя ее стремительный бег к скалам. Но стоило немного не рассчитать — балласт увлечет платформу на дно.

В распоряжении механиков были десять дизелей-генераторов, насосы и другие агрегаты жизнеобеспечения платформы. Владиславу Ванчугову в шуме и грохоте дизелей и не слышен был рев шторма, но накал борьбы с ним Ванчугов ощущал по командам, поступавшим с мостика. Да и вообще плох тот механик, который не чувствует, что творится наверху. Ванчугов насторожился: реже и слабее стали удары волн о платформу.

— Ну-ка, поди посмотри, кажется, нас потеряли, — крикнул он в ухо мотористу.

Прошло уже двенадцать часов, как он спустился в машинное отделение. Один на три отсека, механик метался между огромными лязгающими и пышущими жаром дизель-генераторами и главным распределительным щитом. Здесь было сердце платформы, и оно билось ровно.

Бесперебойно работали насосы, откачивавшие воду из помещений.

Время от времени прекращалась подача воды для охлаждения двигателей. Приходилось переключаться на балластные насосы, забирающие воду из кингстонов. Но и они иногда, когда установку приподнимало на волне, засасывали воздух. Тогда механик включал глубинные насосы, расположенные в семи метрах от поверхности.

Стало заливать опреснительную установку. Ванчугов выскочил на палубу. Его тут же окатило с ног до головы. На палубе катались кассеты кислородных баллонов, сбивая вентиляционные фукштоки. Через систему вентиляции вода попадала в котельное отделение.

На флоте Ванчугов лет пятнадцать. Бывали разные передряги. Запустив все двигатели, выжав из машины все, на что она способна, уходил от шторма, укрывался за берегом. Но сейчас, приведя в действие все 20 тысяч лошадиных сил установки, он ничего не мог поделать с разбушевавшейся не на шутку стихией. И это злило.

В машинное отделение прибежал консультант-электрик Кимура. Дернул за рукав своего коллегу Виктора Тропина, который говорил по-английски.

— Наши говорят: пора покидать установку. Сколько я тут страхов натерпелся! Ох-хо! Пора перебираться на буксир! Что вы теряете? Установка новая. Получите сто процентов страховки. Зачем рисковать?

У Кимуры тряслись руки, он никак не мог завязать шнурок спасательного жилета.

— Что вы смотрите, Тропин? — крикнул подошедший Гольц. — Помогите господину Кимура-сан закрепить жилет.

На установке было несколько иностранных специалистов. Баржевый инженер, высокий, тощий, второй раз оказавшийся в подобной ситуации, считал, что все делается не так, как надо. Инженер-спасатель Комацу, находившийся на платформе со своими людьми, оставался совершенно спокойным, как и полагалось человеку его профессии.

Электрик Кимура просчитал на портативной вычислительной машинке все варианты спасения. Машина бесстрастно выдала мрачные прогнозы.

А что же экипаж «Охи»? Те, что пришли с «сухопутья» и вообще не подозревали нависшей над ними смертельной опасности? Бывалые моряки твердо знали, что спасение платформы и всего экипажа зависит от них самих. И те и другие делали свое дело.

— Куда ветер?

— На Сахалин.

— Сколько миль до берега?

— Миль сорок.

— Скорость дрейфа?

— Четыре с половиной, так что скоро будем там.

— Парусность большая! — А крен?

— Чепуха. У нас на СРТ похуже положение было, уже и в живых себя не числили. А нам держаться можно.

Это сказал Гольц, терпевший бедствие на рыболовецком судне. Он верил в остойчивость платформы. До критического крена, по его расчетам, было еще далеко. Если же бросить установку, значит, обречь ее на верную гибель. Нет, надо бороться за ее живучесть!

А в это время на буксировщике Милютин настаивал на том, чтобы немедленно подойти к платформе и завести буксир.

— Да-а, опасно, трудно, но попытаемся, — наконец сказал капитан «Кайо-мару».

Принесли линемет. Буксировщик приблизился к «Охе». Там все выстроились вдоль борта в спасательных жилетах, впервые их надели не по учебной тревоге.

Выстрел из линемета. С буксировщика по крутой траектории полетел линь с грушей на конце… Мимо!

Снова заход, опасное сближение с платформой. Буксировщик подбрасывает на гребне волны. Выстрел, груша летит на буровую вышку, скользнула по стреле крана, падает, на корме кто-то бросился ловить — не успел. Но тут же сразу несколько человек хватают тонкий линь. Выбирают следующий трос потолще. Завели лебедку.

Но лебедкой тянуть слишком долго. Уже смутно проступают очертания берега. Долго тянуть лебедкой — можно не успеть. Попробовали вручную. Ухватились, стали вытягивать «проводник». Вот и сам буксирный трос. Никто уже не обращал внимания на хлещущие отовсюду потоки воды. Тянули изо всех сил тяжеленную толстую плеть стального троса.

Рассветало… И вдруг все увидели черный скалистый барьер, заснеженные цепи гор. Кричат чайки. Берег рядом! До него всего полмили. Эхолоты показывают, что глубина быстро уменьшается. — Буксировщик уже не пройдет между платформой и берегом. И надо принимать решение. В считанные минуты, секунды… В памяти всплывает катастрофа, которая произошла с платформой «Боргстен Долфин». Вот в такой же шторм она перевернулась в Карибском море на глубине двадцать два метра…