Анджей Чеховский - На суше и на море 1981

Но есть и второй способ, к которому прибегают большие закаспийские термиты. Они поедают деревянное изделие с поверхности, стыдливо прикрывая уничтожаемую часть твердой глиняной корочкой, так называемой лепкой. Заметив лепку, можно принять соответствующие меры. Но, так или иначе, термиты глаза человеку не мозолят, обедают только в своей компании.

Чем же кончилась давнишняя история с пианино? Лет десять назад, здесь, на термитном полигоне, был подобран состав для пропитки ножек музыкальных инструментов. И они стали невкусными для «белых муравьев».

Все это я вспомнил утром, когда Курбанмухамед Какалиев, демонстрируя мне крошечного микроцеротермеса, выдернул из земли, прямо у стенки вагончика, ножку от сломанного стула. Она вся была источена. Ножку бережно воткнули обратно — пусть термиты кушают досыта, они же подопытные…

Утро. Солнце еще не разъярилось, да и ветер не набрал силу. Умываемся в приятной прохладе. Под умывальником корочка соли: вода в местном колодце отнюдь не сладкая. Узнаю, что к каналу командируют машину. Мне не ясно, зачем термитам вода, но я тоже принимаю участие в поездке — заманчиво омыть руки и ноги в самой длинной искусственной реке мира.

Берега крутые, вода мутная и теплая, но все равно так и подмывает искупаться. Однако, не зная броду, не суюсь в воду. Посоветоваться не с кем: лаборанты, воспользовавшись случаем, побежали посмотреть удочки, заброшенные несколько дней назад. К моему удивлению, они притащили небольшого сома и еще какую-то рыбешку. Не странно ли, в пустыне — сом?

Но весьма удивительно и то, что там, вдали от канала, среди термитных холмиков, расположенных на тридцати гектарах, деловито снуют люди совсем разных специальностей: молоденькая женщина — инженер и солидный мужчина — кандидат биологических наук. На полигоне термитам предлагают попробовать вещи, коих отродясь в пустыне не было: полиэтиленовые и хлорвиниловые трубы, резину, пластмассы, а также древесину и картон, пропитанные жуткими составами. (Кстати, термиты преспокойно уплетают доски, сплошь нашпигованные такими великолепными консервантами против биоповреждений, как бура и четырехпроцентный раствор фтористого натрия.) «Белым муравьям» под силу одолеть то, что в воде не тонет и в огне не горит. Они проели три слоя плотной стеклоткани, чтобы добраться до приманки. И если термиты стеклоткань или свинец, как говорится, жевали да выплевывали, то некоторые химические новинки им явно по вкусу. Например, в журнале «Электронная промышленность» К. Какалиев опубликовал статью, которую могу истолковать только так: от современных пленочных материалов, в какие упаковывают электровакуумные приборы, термитов и за уши не оттащишь.

Пока я размышлял обо всех этих чудесах, машина с флягами пресной воды, набранной в канале, искусно лавируя между глиняными куполами, добралась до нужного места. Курбанмухамед жаждал деятельности. Вскоре я понял, почему у этого загорелого кандидата биологических наук натруженные руки рабочего человека. С утра до вечера он ходил от термитника к термитнику, без устали долбил лопатой каменные купола, доставал образец за образцом (синтетические квадратики, кружки, параллелепипеды) и помечал в блокноте: «Не поврежден», «Поврежден слабо», «Повреждения очень сильные» и пр.

Некоторые из этих разноцветных вещичек успешно противостояли термитному натиску семь лет. И все же они снова были отправлены в чрево термитника: цикл испытаний еще не кончен.

Вдруг при вскрытии очередной крыши из утробы термитника показались не солдаты или рабочие, не крылатые особи, а громадные всамделишные черные муравьи, бегающие с умопомрачительной скоростью. Это враги термитов — хищные фаэтончики. Термитник умирал…

Вода из канала как раз и была нужна для того, чтобы воспрепятствовать черным муравьям проникнуть под крышу еще процветающих термитных государств. После того как образец осмотрен и положен обратно, лаборанты тщательно собирают осколки глиняной кровли, закладывают их в амбразуру, поливают водой и растирают. Через несколько минут высушенная солнцем корочка станет твердой и не пропустит агрессоров, спасет мягкое белое население от смерти в жвалах фаэтончиков.

А небольшая толика пресной воды, попавшая внутрь, неприятностей не причинит: строители подземелий великолепно регулируют в своем доме не только влажность и температуру, но и газовый состав воздуха. Углекислоты, например, там бывает больше десяти процентов.

Мне очень хотелось попросить раскопать поглубже один из холмиков — не терпелось своими глазами увидеть царицу. Но благоразумие пересилило. Это была бы слишком большая травма для термитника. И ради чего? Увидеть, что царица белая и пышнотелая? И что лежит она не как-нибудь, а всегда головой на восток?

Но можно запихнуть в пробирку тех, кто ошарашен солнцем (как слепые термиты воспринимают свет, пока никому не ведомо), отбился от родного дома и уже не попадет внутрь. Несколько изящных крылатых особей, невзрачных рабочих и отважных солдат я подобрал. Солдаты упрямятся, впиваются в палец, их головы крутятся так, что и сова позавидует. Потом небольшую коллекцию заливаю спиртом. Приметив мой энтомологический интерес, мне тут же преподносят несколько заспиртованных скорпионов.

Везти куда-либо живых термитов было бы преступлением. Неисчислимые несчастья могут причинить они, удрав, например, в городскую котельную и расплодившись там. Так, в 1931 году термиты невесть как очутились в Днепропетровске. Гнездо их разорили, казалось бы, дотла. Но все же через восемь лет оно опять воспрянуло. В Гамбурге, куда случайно завезли термитов, с ними уже почти невозможно сладить. Да и не в одном Гамбурге. Есть сообщения, что с упаковочной тарой термиты попали в Вену и Бордо. В одном французском городе в прошлом веке эти пришельцы съели архив мэрии, а также приданое некоей девицы, хранившееся в сундуке. Пишут, что в Марселе семья, усевшаяся за праздничный стол, рухнула с третьего этажа на второй, а оттуда — на первый. Расследование показало: виноваты термиты.

В Марселе не бывает сильных землетрясений. Иная обстановка в Ашхабаде. И при страшном землетрясении в октябре 1948 года жертв могло бы быть меньше, если бы тщательно следили за белыми насекомыми, впившимися в деревянные перекрытия домов. Вот строки из монографии знатока туркменских термитов А. Н. Лупповой: «В развалинах старых построек Ашхабада обнаружились ранее скрытые повреждения, показавшие с особенной ясностью, насколько вредными являются здесь эти насекомые и насколько важно их детальное изучение».