Юрий Киселев - Ступень 4. Наследники демиурга [СИ]

— Лина, что ты здесь делаешь? И кто эти люди?

— Эти люди напали на меня и хотели схватить, бросить в тюрьму и сделать рабыней! А вот этот человек, — девушка показала на упавшего на колени и уткнувшегося головой в каменный пол купца, — продал меня в рабство, не имея на меня никаких прав! Это тогда, когда я чуть было не погибла от мечей работорговцев. Я попыталась объяснить этим людям, что они не правы, но они не стали меня слушать и явились требовать справедливости от тебя! Чтобы ты отдала в рабство собственное дитя!

— Госпожа, всё совсем не так, как говорит… — залепетал жрец, но его тут же перебила богиня, полным угрозы голосом ответив:

— Молчи, человек! Кого мне ещё слушать, как не собственную дочь!

И, вновь обратившись к Линнее, спросила:

— То, что ты сказала, правда?

— Истинная правда, мама! Купец Играм продал нас тому разбойнику, которого я уничтожила, а вот эти люди, — Линнея повела рукой вокруг, — решили опять надеть на меня ошейник и отдать купцу в рабство.

— Их вина установлена и обжалованию не подлежит! — вынесла свой вердикт богиня. — Какой кары ты требуешь для них, дочь моя?

— Я хочу получить их жизни, мама! Кровь за кровь, жизнь за жизнь. Так будет справедливо, ты согласна?

— Жизни этих людей принадлежат тебе, дочка, можешь распоряжаться ими по своему усмотрению! — сказала богиня, и на шеях всех присутствующих тут же появились широкие кольца из матово-дымчатого металла с выгравированным на них зачернённым изображением раскинувшего крылья дракона с зажатыми в лапах мечами вместо имени хозяина.

Жрец, судорожно ощупав руками обхватившее его шею массивный металлический обруч, взвыл, и, упав на колени, заверещал:

— Госпожа! Я же твой преданный служитель, и всегда исполнял лишь твою волю! За что?

— Ты считаешь, что не за что, человек? — привстав, грозно прошипела богиня. — Ты, решивший говорить от моего имени, посмел поднять руку на мою дочь! Молись ей, чтобы она пощадила твою жалкую никчемную жизнь!

— Мама, я хочу получить также жизни их родных и близких! Тогда моя месть будет изящнее!

— Да забирай кого пожелаешь, дочка, сила теперь у тебя есть! — усмехнулась сидящая на троне женщина. — Только прошу — не забывай думать о последствиях своих действий, и в первую очередь — последствий для тебя самой. Да и времени на развлечения у тебя осталось не так уж и много — скоро экзамены.

— Ничего, мама, я успею! — пообещала девушка и, дождавшись, пока фигура сидящей на троне женщины исчезнет, растворившись в серебристом тумане, развернулась к коленопреклонённым мужчинам, продемонстрировав им свои преобразившиеся глаза с прорезавшимися звериными вертикальными зрачками, и зловеще, заставив завибрировать сам воздух в зале, а пламя в факелах — испуганно вздрогнуть и заметаться неверными тенями по выложенным гранитными блоками стенам, прошептала:

— А теперь я займусь вами, смертные!

Не успели затихнуть под сводами зала последние отзвуки пробирающего до костей шёпота, как массивная деревянная дверь в храм с грохотом захлопнулась, отрезав находящихся в зале людей от внешнего мира, а вой и мольбы стоящих на коленях мужчин заглушил торжествующий женский хохот с едва различимым оттенком безумия…

Изысканный ужин в уютном семейном мог бы считаться для Керта праздником, если бы не суровое выражение лица папы Дэнни, молчаливо и с явно заметной укоризной посматривающего на своего старшего сына. Мама Ильва, поначалу необычайно сильно обрадованная появлением в своём доме невестки — Керту, по её глубочайшему мнению, уже давно пора было жениться — теперь, видя недовольство мужа, молча суетилась, поднося домочадцам и гостье очередную смену блюд. Даже молодой рурх, улёгшийся рядом с креслом Селены, испуганно засунул голову под стул своей хозяйки, оставив на проходе свой длинный пушистый хвост.

Видя недовольство отца и естественное волнение Селены, посчитавшей, видимо, что причиной этого недовольства является она сама, Керт, даже не доев второго блюда, резко отодвинул от себя тарелку и, в нарушение всех установленных в доме правил, обратился к восседавшему во главе стола мужчине:

— Отец, я не пойму причин твоего недовольства. Если ты считаешь, что я со своей невестой лишний в твоём доме — так и скажи, я могу уйти.

— Сын, не напомнишь ли мне, какое у тебя было задание? — сурово спросил его отец, проигнорировав фразу Керта.

— Найти двух девушек и проследить, чтобы с ними ничего не случилось.

— И как ты его выполнил? С ними точно не случилось ничего плохого?

— Пап, сейчас с ними всё хорошо! Девушки живы, здоровы…

— Это не тебе решать!!! — яростно ударил по столу кулаком Дэн, вскочив и отбросив от себя стул. — Тебе было сказано за-щи-тить! Ты защитил их? А если защитил — почему одна из твоих подопечных чуть не погибла, и сейчас её тело обезображено шрамами?

— Шрамы можно убрать…

— Их вообще не должно было быть! — прогремел рёв мужчины. — Почему ты шёл так долго?

— Прости, пап, я виноват… — потупился Керт, — но так сложились обстоятельства! Сначала караван разделился, потом караванщик свернул с тракта…

— Отговорки! Это всё отговорки, призванные оправдать проваленное задание!

— Вы не имеете права кричать на Керта! — пискнула Селена, всё же найдя в себе мужество пойти против воли разбушевавшегося отца своего жениха.

— А тебе лучше бы помолчать, девочка, — строго ответил Дэн, повернувшись к Селене, — если бы мой сын даже не совершил, а хотя бы предпринял попытку совершить то, что устроии вы с сестрой, он бы месяц ел и спал исключительно стоя по причине синяков на своей заднице! И это ж надо додуматься — потащиться в незнакомый мир, где жизнь человеческая зачастую не стоит и медной монеты, ничего не умея и ничего из себя не представляя! Хорошо ещё, что вы с сестрой не полезли в Шанару — там вас и Керт не смог бы отыскать.

— Ну, на самом деле опасность нашего путешествия вами несколько преувеличена, — попыталась оправдаться Селена, но Дэн перебил её, ответив:

— Ты, лэри Селена, на редкость безответственная девушка, не способная анализировать последствия своих решений, не умеющая вовремя остановиться и не думающая о своих родных и близких. Как ты считаешь, соглашусь ли я позволить жениться на такой своему сыну?

— Согласишься, отец! — жёстко ответил Керт.

— А если нет? Что ты тогда сделаешь? — усмехнулся Дэн.

— Я пойду в храм один, без тебя и мамы, взяв с собой лишь Селену — я знаю, что, если ты будешь против, то мама поддержит не меня, а тебя. Но ты, видимо, плохо меня слушал — я люблю Селену, моя жизнь отныне связана только с ней, и, идя против нашего совместного решения, ты выступаешь против меня!